Страница 10 из 20
«Среди своих – и сразу сам не свой…»
Во тьме с открытыми глазами
«Уже не жалко, что еще вчера…»
Ольга Пугина
г. Нижний Новгород
Кандидат филологических наук, работает начальником редакционноиздательского отдела в Нижегородском государственном техническом университете им. Р. Е. Алексеева. Автор повестей «Волчьи ягоды», «Однажды трубадур», «Мастер Теней», трилогий «Алмаз темной крови» и «Зеленое сердце».
Из интервью с автором:
Меня зовут Ольга Пугина, я пишу под псевдонимом Лис Арден уже 17 лет. Этот выбор (Лис-Арден – название одного из эльфийских холмов Ирландии) во многом определен жанрами, в которых я работаю: фэнтези и магический реализм.
В детстве моей любимой книгой были «Гаргантюа и Пантагрюэль» с гравюрами Доре, и с тех пор я не расстаюсь с причудливыми персонажами, небывалыми странами и удивительными историями. Горжусь тем, что поднялась на Олимп (тот самый), создала исторический театр «Королевство Базош», спродюсировала съемки клипа и знаю всех примархов наизусть.
© Пугина О., 2023
Волчьи ягоды
Время Роя: пора осколков на исходе, год от первого Воплощения 341
Время Людей: март, 1981 год
О том, что феи (они же кусаки и вострозубки) обладают нравом на редкость дурным, выделяющим их даже среди выродков леса, которые уравновешенностью отродясь не отличались, знают все. Ну, по крайней мере, среди людей осведомленных. Однако та особь, о которой у нас пойдет речь, обещала стать выдающимся образцом злонравия, удивительным даже для своего роду-племени. И неведомо почему, она, еще и не родившаяся, уже знала об этом, ворочалась в своем коконе, грызла острые коготки и изнывала от нетерпения.
Вообще-то феям положено вылупляться в мае, никак не раньше; к этому времени их оболочки высыхают, воздух становится теплым для этих неженок, а в лесу появляется достаточно еды. Но эта, многообещающая, совсем одурела от ожидания, и когда мартовское коварное солнце припекло ее левый бок, вдруг напряглась, задрожала – и принялась раздирать свой кокон изнутри. Она рвала белые плотные слои с остервенением, не жалея ни когтей, ни зубов, повизгивая и шмыгая носом. Такое усердие редко когда остается без вознаграждения: и получаса не прошло, а даже и не начинавший перезревать кокон треснул и разошелся, как штаны по шву. Она схватилась за измочаленные края, рванула их в стороны и выбралась наружу – только для того, чтобы сразу об этом пожалеть. Солнце в марте обманывает не хуже белоглазов, лжецов-виртуозов по призванию.
Ее встретил ледяной воздух, заставивший слипнуться в ужасе ее легкие; подслеповато моргая еще не полностью раскрывшимися глазами, она кое-как перебралась со ствола, поскальзываясь на лохмотьях разодранного кокона, на ветку. Еле дыша, ничего не соображая, она двинулась вперед – упрямая, злобная тварь. Уже через минуту ее зубы громко застучали, нескладное тело задрожало, крылья, еще мокрые, превратились в смерзшийся обрывок грязной марли. И это было совсем не то, чего она ожидала.
Ветер нещадно трепал дерево, голые ветки бились как припадочные; у феи и без того в глазах рябило от синего, белого, рыжего, а от такой свистопляски все смешалось. Но если вы думаете, что фею это остановило, то плохо вы знаете выродков леса. Если их что и может замедлить, так это хорошая порция свинца (или серебра, или меди – любого металла, у них на него аллергия), да и то ненадолго. Так что эта, недоношенная, все лезла и лезла по веткам, пока не добралась до края своего дерева. Под ним поздней осенью один человек зарезал другого, зарезал неосторожно, не рассчитав, что кровь брызнет на кору. А когда понял, что натворил, было уже поздно – кровь впиталась в ствол, отравила древесный сок и повисла бурой опухолью на одной из веток. Росла, покрывалась защитными пленками кокона, лелеяла в себе новую жизнь как очередное подтверждение зла человеческого. Так появляются на свет феи. У белоглазов похожая история: для них необходимо, чтобы человек на дереве повесился (или его повесили, неважно) и семя повешенного стекло на корни, а уже потом под землей начнет расти клубень белоглаза.
Выродки леса – самый древний клан Роя, традиционалисты и консерваторы, они очень гордятся тем, что связаны с людьми не только духовно, но и физически. И никакой час воплощений им не указ.
Фея на секунду зависла на конце ветки, дождалась порыва ветра и рванула навстречу соседнему дереву, отчаянно размахивая руками, пытаясь зацепиться хоть за что-нибудь. Крылья висели за ее спиной бесполезным холодным лоскутом, помощи от них не было никакой. Ухватившись за тонкую скользкую ветку, она провисела с полминуты и сорвалась; падая, ободрала живот и руки, но все-таки сумела задержаться на развилке сучка, отдышалась и поползла дальше. С ветки на ветку, совершенно окоченев, только что родившись – и уже в обнимку со смертью. Темной полосой проплыл слева ствол, прутья стали редеть, опять ударило в глаза синим. Фея огляделась: впереди была пустота, по бокам – такие же переплетения рыжего и бурого. Ветка, на которую она взобралась, торчала далеко вперед, и фея покачивалась на ней, проклиная выманившее ее мартовское солнце. Пока она источала яд и собиралась с силами, чтобы отползти к своему кокону, завернуться в него и переждать, ветер дунул откуда-то снизу, да так, что ветка дернулась и фея полетела вверх тормашками. Серым плевком ворвалась она в ослепительно синие весенние небеса, зависла там на пару биений сердца, а потом земля дернула ее вниз, не оставив иного выбора, кроме как падать.