Оберег для царевича

– Не может быть!– воскликнула в волнение Олеся.

Девушка видела в детстве настоящих домовых, и они вызывали у неё противоречивые впечатления. Заросшие бородой, лохматые и угрюмые, они не отличались особой красотой. Но были добры и ласковы с теми, кто любил свой дом и заботился о чистоте и уюте. Внешность их была так невзрачна и непривлекательна, что они и не думали искать любви среди живых существ. Домовому в самый раз была бы тощая кикимора. Как живая девушка на него польстилась, Олеся понять не могла.

– Ещё как может! Ты, наверное, только деревенских худых домовых встречала. Вот поедешь во дворец и познакомишься с отцом своего суженого. Тогда и поймёшь, что вполне могла в него влюбиться наша хозяюшка.

– С царём познакомлюсь? Ну и причём здесь этот домовой? – недоумевала девушка.

– Ох-хо-хо! С батюшкой хозяина говорю, познакомишься, ну и с царём тоже, – сказала кикимора.

– А разве это не один и тот же человек? – спросила Олеся.

– Царя я видала. Толстый, важный, волосы белые, губы полные. Ростом невелик, что в ширину, что в высоту одинаковый. И матушка хозяина маленькая, полненькая, щёки круглые, волосы белокурые. В кого спрашивается мальчишечка уродился высоким да тонким? Где щёчки, где губки бантиком? А всё потому, что отец его не царь, а чистокровный домовой!

Олеся вскочила с лавки. Она знала, что в Бориславе потусторонние силы смешались с людской природой. Но отовсюду, да и от него самого слышала, что он незаконнорождённый царский сын, поэтому она даже не сомневалась в том, что так оно и есть. Как именно он заполучил в родственники домовых, девушка не знала. Но не думала, что парень приходится родным сыном одному из этих духов.

– Так Борислав не царский сын? – воскликнула она.

– Нет, твержу тебе об этом битый час! Царь признал его, потому что был уверен – ни один человек даже взглядом не встречался с его любимой. Так человек и не встречался! А домовому-то, что замки и запоры? Он везде вхож.

– Ты точно в этом уверена? – продолжала допытываться Олеся.

– Точно, точно. Сама слышала. Меня здесь никто не видит, не замечает. Ты первая. А я всех вижу, всё слышу да запоминаю. Да хозяин молодой, он-то точно знает, кто его отец. Тот в нём души не чаял. Всё качал да баюкал. Домовой заколдовал усадьбу, так что никто сюда с плохими замыслами войти не может. Хозяюшку он тоже любил. Так любил, ох как любил!

– А как он выглядел? Домовой этот? – спросила Олеся.

– А вот как хозяин молодой, так и выглядел. Волосы серые, глаза как речной туман. Щёки худые, губы тонкие. Худой-то худой, а плечи широкие, руки сильные. Одной рученькой сдавит, не обрадуешься.

– А куда он делся? Где сейчас этот домовой? – задала очередной вопрос Олеся.

– Обратно подался во дворец. Как хозяйка умерла, так и вернулся к себе в палаты белокаменные. Очень он её любил. Он только из-за неё перебрался в лесной одинокий терем. А ведь раньше он охранял царские сокровища. Рубины, изумруды, золото берёг от чужих глаз.

Девушка внимательно слушала. Она была рада, что этот грозный страж сокровищ убрался из милого её сердцу домика.

– Слышала я, как он рассказывал своему сыну о том, где во дворце спрятаны особые богатства, такие древние, что сам царь к ним доступа не имеет. Якобы у царя был ключ, который передавался из поколения в поколение. Он открывал древнюю сокровищницу. И этот ключ царь отдал младшему сын. Во тьме веков затерялась тайна местонахождения богатств. И где та самая дверь, никто во дворце не знает, – ответила её собеседница.

Кикимора вдруг засуетилась, она начала испуганно оглядываться по сторонам и пятиться к своему укромному уголку за печкой.

– Пойду я, хозяюшка, и так сказала слишком много, – пропищала она.

Олеся не хотела её отпускать. Она подумала, что возможно это существо, незаметно снующее по дому, сможет пролить свет на тайну смерти матери Борислава.

– Скажи, а почему умерла хозяйка? Что с ней случилось? – спросила она.

Кикимора охнула и скрылась за печкой, не сказав ни слова. Видно было, что она очень перепугалась.

Девушка вернулась к своим делам и занялась тестом. В голове у неё крутился разговор с обитательницей дома. Олесе трудно было поверить во всё, что она сказала. Но с другой стороны, каких только чудес не бывает на свете? Вот сама она оказалась дочкой лесной берегини и живого человека. Почему бы и Бориславу не быть сыном домового и кухарки?

«Бедняжка! И никто ведь её не видит, никто не покормит», – думала она, о несчастной тощей кикиморе.

С этого дня она решила оставлять ей немного каши на блюдце возле печки.

Глава 20

Приближалось назначенное царём время, и молодым предстояло явиться к нему. Олесе не хотелось покидать усадьбу и ехать во дворец. Сердце её сжималось от плохого предчувствия.

Она с радостью осталась бы в этом тихом укромном месте и прожила бы здесь до самой старости вдвоём со своим любимым. Её пугала встреча с государем, с его двором. Она ведь была простой крестьянкой, которая не знала, как вести себя, о чём говорить с важными особами. Страшила девушку и встреча с Ярополком. Она переживала, что тот опять устроит охоту на её любимого.

Необъяснимый ужас накатывал на неё всякий раз, когда она думала об этой поездке. Но выбора у неё не было, ведь она не могла считаться женой своего любимого без официального представления его отцу и соответствующих ритуалов.

Борислав же поездки совсем не боялся. Он невозмутимо готовился к ней и успокаивал испуганную девушку.

– Ты не думай, что люди при дворе сильно отличаются от обычных горожан. Вовсе нет. Уж во всяком случае, ничуть не умнее. Разве что напыщеннее. Я всё время буду рядом. Ни на секунду тебя из виду не выпущу. А в случае чего, ещё один защитник найдётся.

– Какой защитник? – заинтересовалась девушка.

«Уж не тот ли древний страж царских сокровищ?» – подумала она.

– Узнаешь, не тревожься, – ответил Борислав смеясь.

Олеся его спокойного настроения не разделяла. Подсознательно она чувствовала угрозу и понимала, что её любимому грозит смертная опасность.

«Если он погибнет, я умру от горя! Я не смогу жить без него. Даже лес мне не поможет, всё волшебство мира не излечит меня от тоски по нему», – думала она.

Девушка с затаённым дыханием наблюдала за Бориславом. Ей нравилось в нем все: как он говорит, ходит, улыбается. Она не могла насмотреться на его лицо, всё его молодое крепкое тело. Когда он обращался к ней, когда касался невзначай рукой, сердце девушки начинало биться сильнее. А в те минуты, когда парень прижимал её к себе, начинал целовать, шептать на ухо ласковые слова, Олеся была на седьмом небе от счастья.

Она понимала, что во многом её трепетное отношение к парню возникло из-за его доброты по отношению к ней. Из-за того, что он заботился и по-доброму относился к ней. Бедняжка никогда не видела подобного обращения и испытывала безграничную благодарность. Но также знала она, что дело не только в благодарности. Она испытывала бешеное влечение к нему. Каждое его касание разжигало в ней пожар, который она не способна была погасить. Девушка с ума сходила от его ласк и поцелуев.

Любовь её была так сильна, что она не мыслила теперь жизни без него.

Она замечала, что Борислава тоже влечет к ней. Он постоянно хотел находиться рядом с ней, касаться её. Часто говорил, что без ума от её красоты. Хвалил её внешность, кроткий нрав и покладистый характер. С жадностью упивался их близостью. Но никогда не говорил самого главного. Молчал о том – любит ли Олесю или нет.

Девушка тоже молчала, она боялась признаться первой.

В самую последнюю ночь перед поездкой девушка не могла уснуть. Накануне она весь день была как на иголках. Сердце её сжималось и трепетало от нехороших предчувствий.

Бориславу она боялась надоедать своими страхами, поэтому молчала. Вечером он тоже немного забеспокоился. Олеся видела, что рот его все чаще начал кривиться в однобокой ухмылке, что выдавало его неприятные мысли и волнение.