Оберег для царевича

Борислав помолчал. Он задумчиво смотрел перед собой, погружённый в свои мысли. Лишь некоторое время спустя он заговорил.

– Добра и зла не бывает. Каждый из нас где-то добряк, где-то злодей. Все мы живём так, как умеем, но хотим жить ещё лучше. А если кто-то мешает, воспринимаем как угрозу и хотим устранить. Оправдываемся тем, что боремся со злом, разрешая себе крушить всё направо и налево. На самом деле праведный гнев – это выдумка. Есть только желание подчинить окружающий мир, подстроить его под себя, даже если для этого нужно снести чью-то голову, – задумчиво проговорил молодой человек.

Олеся удивлённо слушала его. Эти слова показались ей странными. Как же так? Ведь есть добрые и злые, хорошие и плохие. Те, кто нападает, и те, на кого нападают.

– То есть ты хочешь сказать, что каждый из нас может быть злодеем для другого? – сделала вывод она.

– Что-то вроде того, – сказал Борислав.

Девушка задумалась. Очень скоро она поняла, что от усталости мысли начали путаться. Олеся потёрла слипающиеся глаза, но они всё равно закрывались помимо её воли. Борислав заметил это.

– Ты бы поспала немного. К утру мы должны приехать, если, конечно, что-нибудь снова не помешает, – сказал он.

Олеся не стала спорить. Она улеглась на душистое сено, укуталась в плащ и закрыла глаза. Мерное поскрипывание колёс, запах сухой травы и хвои – всё это успокаивало и усыпляло. Не прошло и нескольких минут, как она погрузилась в беспокойный сон.

Девушка спала и не спала одновременно. Она как будто со стороны видела лошадь, запряжённую в повозку, Веру и Милу, Борислава, вглядывающегося в темноту. Она слышала, как шумит лес, глухо стучат копыта по мягкому ковру из хвои, скрипят колёса.

Глава 13

Олеся замечала каждое движение в кустах и кронах деревьев возле дороги. Вот бесшумно пролетела сова. А вот ежи спешат куда-то целым семейством. Из-за трухлявого пня выглянул пущевик, лесной дух, живущий в самой чаще. Худой, с корявыми, как старые ветки, руками, он тряхнул длинными зелёными волосами, недовольно проворчал и скрылся вновь.

Вдалеке послышался волчий вой. Олеся не насторожилась. Она знала, что волки или оборотни не тронут её саму и тех, кто находится под её защитой. Девушка всё явственнее ощущала скрытую силу берегини, которая постепенно пробуждалась в ней.

Ещё она чувствовала влечение к сидящему рядом молодому человеку. Его скрытая сила будоражила Олесю. И она никак не могла определить, какая именно часть его сущности тянула её больше: притягательность человеческого мужчины или колдовская сила потустороннего существа, что была сродни ей самой.

На рассвете Олеся пробудилась от полусна. Она потянулась, бодрая и полная сил, как будто спала целую ночь на удобной кровати, а не пару часов в скрипящей повозке. Это лес наполнял её энергией и питал своей могучей силой.

Борислав увидел, что Олеся проснулась, и улыбнулся ей. Он выглядел усталым. Что было не удивительно, ведь он не спал эту ночь, а прошлой ему удалось сомкнуть глаза лишь на пару часов.

– Скоро будем дома, – сказал он зевая.

Олеся огляделась и поняла, что лес поредел. Ёлки и сосны остались позади, а вокруг снова появились лиственные деревья. Вязы, липы, берёзы, дикие груши и яблони, усыпанные мелкими плодами, стояли вдоль дороги. Кое-где попадались разлапистые кусты лесного ореха, краснела рябина и шиповник.

Счастье вновь заполнила сердце девушки. Она даже тихонько засмеялась от радости. В этот миг для неё существовал только этот великолепный, сверкающий под молодым солнцем мир, и другого она знать не желала.

Впереди показался деревянный забор. Старый и покосившийся, кое-где прогнивший, он скорее обозначал границы участка, чем служил защитой от чужого вторжения. За ним начинался запущенный сад.

Ограду густо оплёл виноград, усыпанный тёмно-фиолетовыми гроздьями, которые уже начинали сохнуть. Из-за забора выглядывали розовые кусты высотой с человеческий рост. Несмотря на осень, они буйно цвели, благоухая разноцветными бутонами.

Ворот не было. Забор просто заканчивался возле дороги и возобновлялся с другой стороны от неё. Так что повозка беспрепятственно миновала его и углубилась в густые заросли. От леса они отличались лишь обилием фруктовых деревьев, многие из которых были увешаны спелыми плодами, на которые так богата осень. На земле между деревьями, среди розовых кустов и хризантем, лежали огромные оранжевые тыквы. Они росли здесь повсюду, раскинув плети, и начинающие желтеть листья.

Когда девушка оказалась по ту сторону забора, она почувствовала лёгкое покалывание по всей поверхности кожи. Олеся сразу поняла – это колдовство, обережная магия. Колдовство было сильным, но чуждым ей. Это была не лесная, а скорее деревенская, или даже городская магия.

– Наконец-то, можно расслабиться! – воскликнул Борислав.

Он соскочил с повозки, потягиваясь и разминая затёкшее тело. Олеся спрыгнула следом за ним, а лошадь меланхолично потрусила дольше по дороге, увозя спящих Веру и Милу.

Олеся залюбовалась молодым человеком. Каждое его движение выдавало скрытую мощь. Льняная рубашка с вышитым красными нитками узором по низу рукавов обтягивала широкие плечи и сильные руки.

Статный, высокий и гибкий, как молодое дерево, он двигался с нечеловеческой лёгкостью и изяществом. Серые, как осенний туман, волосы, рассыпанные по плечам, шевелил ветерок, а упавший на густые кудри солнечный луч заставлял их сверкать и переливаться.

Лицо его не стало красивее, оно осталось прежним, резко очерченным, бледным, далёким от идеала привлекательности. Но несовершенство это завораживало девушку, заставляло жадно вглядываться в резковатые черты и манило своей особенной притягательностью.

«Как он мог вызывать у меня отвращение? Сейчас он кажется мне самым великолепным существом на свете!» – думала она, глядя на Борислава.

Ощущение покалывания во всём теле усилилось. Это означало, что магия становилась сильнее по мере продвижения вглубь сада.

– Этот сад заколдован? – спросила Олеся, оглядываясь вокруг.

– Да. Никто не может войти сюда без моего разрешения, – ответил парень.

Олеся удивлённо посмотрела на него. Нужно обладать значительной мощью, чтобы оберегать от врагов такую большую территорию. Это под силу только очень могущественному существу, а ведь Борислав, обладающий человеческой душой, не мог претендовать на такие способности.

Они медленно побрели по тенистой дорожке. Девушка с восхищением смотрела по сторонам. То и дело она подбегала к огромным розовым кустам, с наслаждением вдыхая аромат цветов. Она охала и ахала, опускаясь на корточки и прикасаясь к твёрдой кожуре большущих тыкв. То поднимала с земли упавшую грушу или яблоко и радостно разглядывала, удивляясь их внушительному размеру.

Борислав шёл рядом, устало улыбаясь. Иногда он зевал и потягивался, но добраться до дома и лечь спать не спешил. Он наоборот замедлял шаг, ему нравилось идти по саду в компании Олеси.

Наконец из-за деревьев показался деревянный дом. Он был двухэтажным, с резным крыльцом и расписными окнами. Дом был гораздо больше деревенской избушки, в которой жила семья Олеси, но явно уступал размерами усадьбам богатых вельмож. Прямо за домом был сенник, полный свежего сена, а за ним – конюшня.

На крыльце расположились Мила вместе со своей матерью. Они выглядели растрёпанными и сердитыми. Рядом с ними стоял худенький старичок, лохматый и всклоченный, с жидкой седой бородёнкой. Увидев Борислава, он бросился навстречу, снимая шапку и кланяясь.

– А я думаю, что за чудеса! Лошадка наша, повозка наша, а что за гости пожаловали, не пойму! – закричал он скрипучим голосом.

Борислав подошёл к старику и, смеясь, крепко обнял его. Тот заулыбался беззубым ртом.

– Здравствуй Ермолай! Заждался? – сказал парень.

– Заждался, Бориславушка, боялся, как бы чего не случилось, – ответил тот.

– А я не один, как видишь. С невестой. Олесей зовут мою суженую, – продолжил парень, поглядывая на девушку.