Страница 21 из 124
Щелк, щелк, щелк, щелк, щелк, когда замки открылись. Дверь распахнулась. На пороге стоял Райн в темном плаще, в руке он держал кучу ткани.
Он бросил кучу на кровать, это оказался плащ.
— Надень его, — сказал он.
Я не надела.
— Зачем?
— Потому что я так сказал.
— Это дерьмовая причина.
— Сиськи Иксы, принцесса. Надень проклятый плащ.
Я прищурила глаза, глядя на него, будучи сбитой с толку и стараясь не показать этого. Несколько часов назад он угрожал мне пытками.
— Я не понимаю, зачем мне куда-то идти с тобой или делать все, о чем ты просишь, — отрывисто сказала я. — Когда ты уже дал понять, что просто заставишь меня делать все, что ты хочешь.
Он вздохнул.
— Мы не можем вести этот разговор здесь. Просто надень плащ и пойдем, — сказал он, поднял капюшон и вышел из комнаты.
Я сидела там несколько долгих секунд, а потом выругалась себе под нос. Черт бы побрал это человеческое любопытство.
Я накинула плащ и последовала за Райном. Он пошел в соседнюю комнату, в свои покои. Он придержал для меня дверь, а затем закрыл ее за нами.
Я никогда не была в этой комнате. Комната была пуста, когда я жила здесь ребенком, Винсент никогда не подпускал ко мне никого, кроме себя, учитывая хрупкость моей человеческой кожи и влечение к моей человеческой крови. В этом крыле было всего две комнаты, так что, оставив эту свободной, я была в безопасности и изолирована от других.
Она была зеркальным отражением моей собственной — маленькая гостиная, умывальная, спальня. Я посмотрела на открытую дверь в спальню Райна. Спальня была в беспорядке, чего я не ожидала, простыни и одеяла лежали грудой на кровати, и я постаралась не думать о том, что наши комнаты разделяет стена.
Райн прошел в другой конец гостиной, где два больших окна доходили до потолка. Он открыл одно из них и распахнул его настежь. Порыв сухого воздуха пустыни растрепал его волосы по лицу, когда он взобрался на подоконник, повернулся ко мне и протянул руку. С клубами дыма его крылья раскрылись.
Я не шелохнулась.
— Иди сюда, — сказал он.
— Ни в коем случае.
— Мы оба знаем, что ты согласишься. Так что давай пропустим ту часть, где мы ходим взад-вперед по этому поводу. У нас не так много времени.
— Ты просишь меня или приказываешь?
Его рот сжался в тонкую линию.
— Могу ли я действительно приказывать тебе что-либо делать? Если ты действительно хочешь вернуться в свою комнату и сидеть там одна, ты вольна это сделать. На твое усмотрение.
Он поднял капюшон немного выше, тень над верхней половиной его лица подчеркивала ухмылку на его губах, силу его челюсти, свет, собравшийся в линиях шрама на его левой щеке.
Матерь, будь он проклят, я хотела бы, чтобы он не был прав, но он был прав.
Я осторожно приблизилась. Он потянулся ко мне, потом поколебался.
— Можно мне…? — спросил он, его голос был немного грубым.
Я кивнула, изо всех сил стараясь выглядеть бесстрастной.
Это был не первый раз, когда Райн летал со мной. Но это был первый раз после… завершения Кеджари. Мысль о том, чтобы быть так близко к нему, мысль о том, чтобы позволить ему обнять меня… это…
Страх — это набор физических реакций, сказала я себе, отчаянно пытаясь замедлить учащенное сердцебиение, пока он не почувствовал его.
Хотя это был совсем другой вид страха, нежели чем адреналиновый всплеск при телесной опасности. Его труднее заглушить.
Я шагнула на подоконник, и он притянул меня в свои объятия: одна рука крепко обхватила мою спину, а другая — бедра. Я обвила руками его шею так, что это казалось гораздо более естественным, чем следовало бы.
Он пах так же. Пустыней и небом. Тепло его тела оставалось таким же — крепким и устойчивым.
На краткий, ужасный миг мы замерли. Его мышцы напряглись, словно борясь с инстинктом притянуть меня ближе, и сделать из этого настоящие объятия. Это было едва уловимое движение, но я все равно почувствовала его, потому что осознание его присутствия было таким мучительно острым.
Мои попытки замедлить сердце провалились, и Райн, несомненно, услышал это. Мой взгляд упал на его горло — прямо на угол челюсти, где мышцы напряглись, когда он сглотнул и слегка повернул голову, чтобы посмотреть на меня.
Я не хотела встречаться с ним взглядом, потому что тогда наши лица оказались бы слишком близко друг к другу.
Его большой палец нарисовал единственный кружок на моей спине.
— Ты в безопасности, — сказал он. — Хорошо?
Он звучал немного грустно.
А потом он взмыл в ночное небо.
ОН ПЕРЕНЕС НАС, к моему удивлению, в человеческие районы. Во время полета он не выпускал нас из виду и приземлился во дворе заброшенного здания. Как только он поставил меня на землю, я сделала два шага в сторону от него, желая оставить между нами пространство.
Наши капюшоны откинуло ветром. Райн небрежно накинул свой и начал идти к главным улицам.
— Сюда.
— Где мы?
Я не узнала эту часть города. Я побывала во всех округах, но это было на окраине границ Сивринажа, а это было далеко даже для нас, когда мы ходили сюда на ночные тренировки.
— Я хочу тебе кое-что показать. — Он посмотрел на меня через плечо, капюшон скрывал все, кроме его профиля. — О. И я принес для тебя это. На случай, если ты захочешь немного развлечься, пока ты здесь.
Он протянул два клинка в ножнах.
От шока я на мгновение сбилась с шага, потом мне пришлось ускорить шаг, чтобы догнать его. Я выхватила клинки из его рук на случай, если он передумает.
Я обнажила их. Смотрела, как свет играет на резьбе по черной стали — стали Ночнорожденных.
Не просто клинки. Мои клинки.
Я думала, что мне будет приятно снова держать их в руках, я думала, что словно воссоединюсь со старым другом. Вместо этого мне пришлось бороться с внезапным, тяжелым воспоминанием о том, что я сделала этим самым оружием, когда держала его в руках в последний раз.
— Зачем ты дал мне их?
— Я подумал, что они тебе понадобятся. Яда в них нет. У меня не было времени на поиски, но, возможно, это стоит назвать мерой предосторожности.
Райн шел быстро. У меня не было времени любоваться ими, и я споткнулась, пока прикрепляла ножны к поясу, стараясь не отстать от Райна.
Кожа. Оружие. Человеческие районы. Все это было до жути знакомо, и в то же время так дико отличалось.
Мы вышли на более оживленную улицу, маленькие глиняные здания стояли друг за другом, как кривые зубы.
— Не снимай капюшон, — пробормотал Райн, хотя вокруг никого не было, затем он подошел к шаткому четырехэтажному зданию, все этажи которого казались немного перекошенными, словно стопка неустойчивых кирпичей. Одинокий фонарь качался на ветру у двери, свет просачивался между занавешенными стеклами окон. Райн открыл дверь без стука, и я последовала за ним.
Моему взору предстал маленький, тусклый вестибюль с единственным столом и узкой лестницей. За столом дремал тучный человеческий мужчина средних лет, а пустой стакан с очень резким запахом алкоголя рисовал янтарные круги на разбросанных бумагах.
Райн проигнорировал его, и я последовала его примеру, пока он поднимался по лестнице. На последнем этаже он полез в карман и достал ключ. Очевидно, замок уже не очень хорошо работал, поэтому он с ворчанием сделал три попытки, прежде чем дверь наконец распахнулась.
Он хитро улыбнулся мне под капюшоном.
— После вас, принцесса.
Я осторожно шагнула в помещение.
Это была комната. Разительный контраст с той, которую мы только что покинули в замке. Эта комната была меньше, чем спальня в замке, единственная мебель здесь — это одна маленькая кровать, комод и один крошечный письменный стол, за которым, как я подозревала, Райн даже не смог бы уместиться. Однако здесь были вещи: на столе лежали книги и бумаги, в одном полуоткрытом ящике комода виднелась скомканная ткань, а свет в уборной все еще горел. Кровать была немного в беспорядке, как будто кто-то недавно спал на ней и очень торопился.