Страница 106 из 124
— Я люблю тебя, — сказал он на одном дыхании. — Мне просто нужно, чтобы ты это знала. Я люблю тебя, Орайя.
А потом он поцеловал меня один раз, грубо, беспорядочно, и ушел, прежде чем я успела сказать что-то еще.
Просто оставил меня стоять там, растерянную, с этими тремя словами.
Я люблю тебя.
Они прозвучали слишком долго. Я не была уверена, из-за них ли или из-за волшебства у меня закружилась голова, я не могла стоять на ногах, грудь сдавило, глаза горели.
Я смотрела, как силуэт Райна поднимается в воздух, устремляясь к стене тьмы.
Одинокое пятнышко на фоне волны.
Внезапно я почувствовала себя такой невероятно маленькой. Как человек, о котором Винсент всегда говорил мне, что я беспомощна и слаба в мире, который всегда будет презирать меня. Как я оказалась здесь, стоя у подножия наследия моего отца, сражаясь за власть над королевством, в котором, как он говорил мне, я не могу существовать?
Я повернулась лицом к дверному проему.
Темнота была неестественной, всепоглощающей.
Ты не захочешь увидеть, что там внутри, — прошептал мне на ухо Винсент. В его голосе звучала странная грусть. Стыд.
Нет, подумала я. Это ты не хочешь, чтобы я увидела, что там внутри.
Почти двадцать лет я видела только то, что хотел видеть Винсент. Я стала только тем, кем он хотел, чтобы я была. Я ковала себя его рукой, по границам формы, в которую он меня залил, и никогда дальше.
Это было удобно.
Но теперь от меня зависело слишком многое, чтобы не выйти за пределы этих стен.
Я шагнула в темноту.
Глава
66
Райн
Можно подумать, что, прожив почти триста лет в качестве вампира, я перестану чувствовать себя человеком. Можно подумать, что после двухсот лет свободы я перестану верить в то, что когда-то говорил мне Некулай.
Разделение всегда было таким четким — мы против них. Обращенные всегда несли на себе отпечаток наших человеческих слабостей, человеческих недостатков. Я потратил столько времени на то, чтобы отбросить все признаки этих слабостей в себе. Я был физически сильнее, чем когда-либо. Сильнее, может быть, чем даже Некулай.
Но когда я взмыл в ночное небо — небо, которое было неестественно, безбожно черным от крыльев ришанских воинов — я был чертовски напуган.
В юности я думал, что храбрость — это отсутствие страха. Нет. С тех пор я понял, что отсутствие страха — это только глупость.
Я позволил себе прочувствовать это в течение тридцати секунд, пока мои глаза вбирали в себя волну воинов, которая все шла и шла, а затем я запихнул ее себе в глотку.
Я свернул влево, взмывая в сторону Вейла. Армия разделилась: войска Кетуры падали на землю в волнах трепещущих перьев, как дождь на пустыню, и присоединялись к человеческим солдатам, чтобы сразиться с Кроворожденными.
Все двигались быстро. Слишком быстро. Минуты, и эти неудержимые силы столкнутся.
Я все еще не мог привыкнуть к тому, что Вейл с облегчением смотрит на меня.
— Ваше Высочество, — сказал он, возвышая голос над ветром и ровным ритмом крыльев.
— Не дайте им уйти за пределы руин, — приказал я.
Он посмотрел на скалы внизу. Я видел, как он собирал воедино кусочки — что должно быть там, внизу.
— Понял. — Его глаза переместились на меня, в них явно читался вопрос. — Вы…
— Орайя ищет.
Этот ответ прозвучал так обыденно. Не так, как будто я только что оставил ее бродить в зловещей магической яме.
Я переместился ближе, настолько близко, насколько это было возможно без столкновения.
— Держитесь этой линии, Вейл. Что бы ни случилось. Понятно?
На его лице промелькнуло понимание. Он понял, что бешенство в моем голосе связано не только с артефактом, каким бы мощным он ни был.
— Мы справимся, — сказал он решительным голосом. — Клянусь.
Я поднял голову, чтобы встретить натиск воинов впереди, несущихся к нам ровной, неумолимой стеной. Вейл выхватил меч, лицо его было каменным, челюсть сжата.
— Поднять оружия! — прорычал он, голос его разнесся по воздуху, эхо прокатилось по армиям, когда капитаны передали приказ.
Армия Саймона была уже достаточно близко, чтобы я мог видеть их лица.
И яснее, чем кто-либо из них, я видел лицо Саймона — залитое кровью, пронизанное яростью. От него практически несло потусторонней силой, слабый багровый дымок собирался вокруг его крыльев, а свечение на груди полыхало, как раскаленные угли в ночи.
Один взгляд на него, и я понял, что он разорвет всех несчастных ублюдков, которые бросятся на него. Силы Наследника может хватить, чтобы сдержать его. Может быть.
— Держитесь от него подальше, — сказал я Вейлу. — Он мой.
На самом деле, все это было не так уж и самоотверженно. Я был готов к реваншу.
Я достал свой меч.
Глава
67
Орайя
Я ничего не могла разглядеть. Я проклинала свои человеческие глаза, бродя в темноте — темноте настолько всепоглощающей, что за несколько шагов она поглотила даже далекие остатки лунного света, пробивавшегося сквозь открытую дверь. Одной рукой я слепо нащупывала путь вперед в кромешных тенях, а в другой держала сферу Ночного огня, которая даже не пробивалась сквозь черноту.
Что я вообще искала?
Сейф? Сундук? Где Винсент мог спрятать что-то столь мощное? Сделал бы он из него оружие? Должна ли я рыскать здесь в поисках… что, еще одного волшебного меча, готового к использованию? Или…
Мой следующий шаг не нашел почвы там, где я ее ожидала.
Я сильно ударилась затылком о пол, скатившись вниз по лестнице. Мои руки цеплялись за стены, чтобы затормозить, Ночной огонь погас.
С неуклюжим СТУКОМ я остановилась.
— Черт, — прошептала я.
У меня болела поясница. Я уже сбилась со счета, сколько ступенек я преодолела по пути вниз.
Но ничего, к счастью, не было сломано. Было бы ужасно жалко, если бы после всего, что мне пришлось пережить, я упала с проклятой Богиней лестницы.
Я поднялась на ноги, морщась от того, что ушибленные мышцы ныли в знак протеста. Я снова наколдовала Ночной огонь на своей ладони и протянула его перед собой.
Неестественное сопротивление тьмы, видимо, было сломлено, потому что теперь сквозь тени пробивался холодный свет.
Я потрясенно выдохнула, глядя на открывшееся передо мной зрелище.
Я находилась в круглой комнате, полностью выложенной из камня. Я стояла в арочном дверном проеме. В центре комнаты возвышалась массивная колонна, простирающаяся от пола до потолка. Ее окружали две круглые преграды высотой до пояса, расширяющиеся от центра и каждая больше предыдущей. Камень был черным и отполированным, явно выполненным искусным мастером. Вдоль стен стояли незажженные фонари, а по краям круга — располагалось шесть незажженных фонарей.
Каждый дюйм этого места — стены, ограды, сам обелиск — были покрыты резьбой. Я никогда не видела ничего подобного. Они не были похожи на язык — они не были расположены в линейных, аккуратных линиях письма. Большинство символов образовывали круги, но некоторые располагались сами по себе или находились между другими элементами резьбы.
Может быть, Глифы? Символы?
Обладатели магии Ниаксии использовали их редко, разве что для призыва, но я слышала, что некоторые колдуны, черпавшие силы у богов Белого пантеона, делали это. Несколько знаков при ближайшем рассмотрении напомнили мне некоторые символы, которые я видела в записях моей матери.
Я осторожно шагнула с последнего лестничного пролета, почти ожидая, что пол подо мной провалится или вспыхнет. Когда ничего подобного не произошло, я облегченно вздохнула и обошла комнату по периметру, зажигая каждый фонарь Ночным огнем.
Что-то было не так в этом месте. Кожа зудела, воздух был слишком тяжелым, словно сама атмосфера была пропитана магией. Это было неприятное ощущение. Оно напоминало то, что я чувствовала, когда впервые взяла в руки Пожирателя сердец, только гораздо, гораздо сильнее.