Шесть опаленных роз

Звуки становились все громче, все ближе.

И румянец вспыхнул на моем лице, когда в нескольких шагах от двери я поняла, что то, что я слышу, это не крики боли.

На самом деле все было совсем наоборот.

Стоны все больше и больше усиливались.

Нет, Вейл был не один. И с кем бы он ни был, он прекрасно проводил время.

Дверь была распахнута настежь. Кто может винить меня за то, что я заглянула?

Я заглянула за раму. Это была спальня Вейла, большая комната, покрытая шелками и произведениями искусства, с беспорядочными безделушками, разбросанными по всем поверхностям. В центре комнаты стояла большая кровать с резной рамой. Тонкие простыни на ней были смяты и спутаны.

А на ней были спутаны две фигуры, настолько переплетенные, что я не знала, где кончается одна из них и начинается другая.

Она была под ним, золотистая кожа сверкала под беспорядочными локонами рыжих волос, а он склонился над ней и сжимал ее бедра сзади. Я видела в основном его спину и ее спутанные волосы, ее раскинутые руки, которые хватались за простыни, чтобы удержаться, когда он яростно входил в нее. С каждым толчком его мышцы прогибались под кожей, пульсируя по широкой спине, изгибу затылка, худощавым мышцам бедер.

Он выглядел таким же величественным и прекрасным, как те крылья. Я представила, что, возможно, покрытые мускулами и кожей, они могли бы выглядеть почти, почти так же красиво, как он сейчас.

Мое лицо было очень горячим.

Я не могла отвести взгляд. Я действительно хотела заявить о себе или отступить, но застыла на месте.

Женщина выгнулась на кровати, подушка слегка, но только слегка заглушала ее нарастающие крики удовольствия. Движения Вейла становились все быстрее, жестче, плоть шлепалась о плоть, он прислонялся к ней и наваливался на ее спину.

Я смотрела, не моргая, как он прижимает ее к себе, как рот переходит на ее плечо, когда они кончают вместе. Только тогда он издал звук, грубый выдох, от которого у меня на руках поднялись волосы, и мне пришлось напрячься, чтобы расслышать его за ее звуком.

Они рухнули вместе, и вместе с их дыханием я выпустила свое собственное. Мои пальцы разжались на дверной раме. Я и не заметила, что сжимала ее.

Вейл обернулся.

— Лилит.

На долю секунды он действительно выглядел потрясенным. Растерянным.

Затем его лицо ожесточилось, став ровным и рассерженным. Он повернулся ко мне спиной и поднялся с кровати, сдернув с пола скомканную кучу ткани и предоставив мне еще один отвлекающий вид на свой зад.

— Что, — огрызнулся он, — ты тут делаешь?

— Ты не открыл дверь.

Мой голос прозвучал немного слабее, чем мне хотелось бы.

Женщина не пыталась прикрыться. Она перевернулась и потянулась. Я поняла, что она вся в крови, особенно в районе горла — темный цвет простыни скрывал это от меня. Она улыбнулась, обнажив свои острые зубы.

— Ты пригласил друга — человека, Вейл? — сказала она с глубоким придыханием, от которого я отступила назад.

Вейл бросил на нее предупреждающий взгляд, от которого ее улыбка исчезла.

— Мышь, — усмехнулся он. — Нет, крыса. Незваный вредитель.

Он отряхнул халат, который подобрал одним сильным движением, затем набросил его на плечи.

— Я стучала, — сказала я. — Ты не ответил. Я пришла в оговоренное время.

— О, я тоже, — сказала женщина, тихонько смеясь про себя, а Вейл бросил на нее еще один невеселый взгляд.

— Что? — сказала она. — Не хочешь делиться?

— Давай не будем устраивать в моем доме еще больший беспорядок, чем мы уже устроили. Можешь дать нам минутку?

Она вздохнула, затем спрыгнула с кровати, легкая как кошка. Она схватила кусок ткани с прикроватной тумбочки и вытерла кровь с груди и горла.

— В любом случае, мне пора идти. Как и всегда спасибо за гостеприимство, Вейл.

Она накинула простую черную рубашку и брюки, которые лежали на полу, затем прошла мимо меня, не оставив ничего, кроме еще одного длинного любопытного взгляда, который начался у моих ног и закончился у моего лица.

Вейл молча смотрел в окно, пока ее шаги не исчезли. Затем, наконец, он повернулся. Теперь на нем был темно-красный бархатный халат, который он свободно завязал на талии, так что стала видна длинная полоса его груди, покрытая вьющимися черными волосами, но, к большому разочарованию, ниже пояса ничего не было видно.

Мои губы были сжаты.

Халат был таким…

— Что? — огрызнулся он.

— Что?

— Ты смеешься надо мной.

— Я не смеюсь над тобой. Я смеюсь над…

Я закрыла рот. Я поняла, что говорить людям, что я смеюсь над их одеждой, наверное, не очень вежливо.

— Что? — раздраженно выдохнул он.

— Халат. Это просто… это очень по-вампирски.

Его губы сжались.

— Да, хорошо. Я и есть вампир. Теперь я понимаю, почему ты на вершине в области науки.

Я подавила смех.

Верно. Работа.

— Я пришла за твоей кровью. Прошел месяц, как мы и договаривались.

— А оплата?

Я полезла в сумку и достала розу, аккуратно завернутую так, чтобы ни один лепесток не был помят или раздавлен. Он протянул руку, а я колебалась, на что он раздраженно вздохнул.

— Что? Теперь я тебя пугаю?

Он не пугал меня. Здесь просто пахло сексом. Я пересекла комнату, разглядывая окровавленные, смятые простыни. Вейл взял розу и уставился на нее, совсем не впечатленный.

— Та, что ты подарила мне в прошлый раз, кажется, совершенно непримечательной, — сказал он.

— Тебе придется набраться терпения.

— Я не очень терпеливый.

— Я не лгу, лорд Вейл. Они особенные. Я это гарантирую.

— Можешь звать меня просто Вейл, — проворчал он. — Полагаю, когда кто-то видит мою голую задницу, можно обходиться и без титулов. — Он тяжело опустился в бархатное кресло у окна. — Давай покончим с этим.

— Здесь?

— Да, здесь. Это проблема?

Я снова посмотрела на кровать, и он издал низкий, подобно шелку смешок.

— Что? Тебя действительно так отвлекает секс?

Отвлекает, но я не собиралась признавать это. Я опустилась перед ним на колени и достала из сумки свое оборудование. Когда я взяла его руку, чтобы ввести иглу в его вены, я остро осознавала каждую частичку своей плоти, которая касалась его.

Он снова засмеялся, когда я вводила иглу через сопротивление его кожи.

— Я слышу биение твоего сердца. Это нервозность или волнение?

Я тоже слышала биение собственного сердца, и мне хотелось, чтобы оно успокоилось. Даже я не была уверена, что это было, но ни то, ни другое не приветствовалось.

— Мне кажется забавным, что ты забрела в мой дом без всякой заботы, — сказал он, — но вид пятнадцати секунд секса действует тебе на нервы. Я никогда не пойму людей.

— У меня было достаточно секса. — И как только я это сказала, я прокляла себя за это, почему, во имя богов, я только что это сказала?

Вейл сейчас выглядел очень, очень забавным, и я абсолютно презирала его.

— Неужели? Какой-то щуплый парень с соседней фермы совокуплялся с тобой?

Мои губы сжались в тонкую линию.

Эрон был зевакой, он был фермерским мальчиком, и летом, когда мне было шестнадцать и я была любопытна, мы действительно исследовали друг друга в безлюдных местах за сараем, когда вокруг никого не было. Я не хотела умереть девственницей. Тогда я была уверена, что не доживу до зимы, и поэтому я изучала себя и Эрона.

С тех пор прошло пятнадцать лет, а я все еще была здесь, но полгода назад я подмела Эрона с пола церкви после его похорон, когда его мать была в истерике, чтобы сделать это.

— Знаешь, я сначала удивлялась, — сказала я, — почему ты не убил меня, когда я пришла к тебе в дом. Теперь я понимаю, что это потому, что ты скучающий, одинокий мужчина, отчаянно нуждающийся в любой компании.

Я не отрывала взгляда от флакона, его кровь капала и катилась по стеклу. Но я чувствовала его взгляд, и в момент тишины я задумалась, попала ли я в цель.

— Как ты только что убедилась, — сказал он холодно, — я могу получить любую компанию, какую захочу.