Змея и Крылья Ночи

Я представляла, как это могло быть, в ту ночь, когда он пил из меня. Но он был прав. Это было лучше. Его рот двигался ко мне с той же настойчивостью, с тем же благоговением. Мои руки вцепились в покрывало, каждый мускул напрягся в предвкушении следующего поцелуя, следующего действия. Его руки так крепко обхватили бледную плоть моих бедер, что, несомненно, его ногти оставляли следы. Хорошо. Я хотела этого.

Мое дыхание было быстрым и прерывистым. Последние остатки самоконтроля не позволяли мне издать ни звука, кроме нескольких хныкающих стонов. Но вскоре мои бедра задвигались в такт его языку.

Когда он задержался на моих самых чувствительных местах, проведя по ним зубами, шок от удовольствия был настолько сильным, что его имя вырвалось из моего горла.

О Богиня. О Матерь. Я была на краю пропасти, готовая упасть, и все разбилось вдребезги, кроме…

Он остановился.

Я выпустила разочарованный вздох. Я подняла голову и увидела, что он смотрит на меня. Моя грудь вздымалась, обнаженные груди поднимались и опускались.

— Скажи это снова, — прохрипел он, — когда кончишь для меня.

На этот раз, когда он снова опустил свои губы ко мне, он просунул два пальца внутрь меня и дал мне все, все, все, одним длинным, сильным движением своего языка.

Новое сочетание ощущений было слишком сильным.

Наслаждение поглотило меня. Моя спина резко выгнулась дугой, ударившись о кровать.

И я дала ему именно то, чего он хотел. Я стонала его имя снова, снова и снова.

Я задыхалась, когда мир снова обрел четкость. Первое, что я услышала, был тихий смех Райна, его губы прижались к чувствительной плоти на моей внутренней стороне бедра.

— Чертовски невероятно.

Чертовски невероятно, согласилась я.

Но не настолько невероятно, насколько невероятно было бы ощутить его всего в себе. Чтобы превратить его в стонущее подобие того месива, в которое он только что превратил меня.

Я села. Все мое тело было податливым и расслабленным, последние остатки напряжения исчезли под его языком. Прежде чем Райн успел пошевелиться, я вскочила на ноги с кровати и повалила его на пол.

— Ох, — прохрипел он, когда я переползла через него. — Я же прошел через много трудностей, чтобы донести тебя до кровати.

Но он не жаловался. Его руки уже блуждали по мне, прослеживая изгиб моих бедер, вверх по талии, задерживаясь на моей груди. Глубокое желание к нему сжималось в моей сердцевине, более сильное, чем когда-либо, теперь, когда моя нервозность больше не сдерживала его.

Я прижалась к нему и глубоко вдохнула, хотя не собиралась этого делать. Его запах поразил меня, как дым сигары, а от вкуса его кожи, вкуса неба у меня закружилась голова.

Пальцы Райна нежно запутались в моих волосах, пока я спускалась по расширяющейся дорожке мягких темных волос к поясу его брюк. Его кожа была толстой и плотно прилегала к телу, но его длина все равно восхитительно выпирала. Это выглядело немного болезненно.

Он перестал дышать, пока я возилась с пуговицами и шнурками. Черт, я тоже. И когда ткань распахнулась и его член наконец-то оказался на свободе, я сразу же выпустила его.

Я не знала, что можно найти такую потрясающую часть тела, похожую на произведение искусства. Он был такой же большой и мощный, как и весь Райн, его размер заставил меня слегка занервничать. И в то же время он был таким утонченным, каждый оттенок плоти изысканно дополнял друг друга, головка выглядывала из изящного изгиба загорелой кожи.

Когда мои пальцы обхватили его, Матерь, его кожа была такой мягкой по сравнению с непреклонной твердостью его желания, он дернулся, бусинка влаги на его кончике набухла.

Я смотрела на это, как завороженная, затем опустила голову и слизала эту влагу.

Райн выпустил рваный выдох, запутавшись пальцами в моих волосах.

Я подняла глаза. Он приподнялся на локтях, наблюдая за мной с приоткрытыми губами и расширенными зрачками. Он не моргал. Не двигался.

Возможно, именно то, как он смотрел на меня сейчас, помогло мне понять, насколько сильно он хотел меня. Он был моим.

Через мгновение его рот подернулся ехидной ухмылкой. Он точно знал, что я делаю. Потому что все, что было между нами, было игрой силы и уязвимости, отдачи и принятия.

Мой рот тоже изогнулся.

— Мне заставить тебя умолять? — Я снова провела губами по его члену.

Он издал звук, нечто среднее между шипением и усмешкой.

— А я был так щедр с тобой. Ты уже поставила меня на колени. — Затем улыбка померкла, глаза заострились, когда мой язык снова прошелся по нему. — Мне нужно быть внутри тебя. Я устал от ожидания.

Я тоже.

Я села, ноги расположила по обе стороны от его бедер. Расположилась так, чтобы его твердая длина лежала прямо напротив моего естества, прямо между моих бедер. При первом прикосновении его шелковистой кожи к моим влажным складкам мы оба застонали.

Его руки обхватили мои бедра, его глаза не отрывались от моих.

— Я бы умолял, — прошептал он. — Ради тебя я бы умолял. Ты уничтожила меня, Орайя. Ты знаешь это?

Его шепот был хриплым и низким. Слишком низким, чтобы быть чем-то, кроме правды. И моя собственная правда разбухала в моем горле, слишком большая для слов.

Я бы тоже умоляла его. Сломалась бы ради него. Вскрыла себя, как животное для препарирования. Я была открыта перед ним, не только мое тело, но и моя душа.

Я бы позволила ему думать, что это всего лишь удовольствие. Ничто иное, как месть мятежной дочери своему отцу или последнее плотское удовольствие перед почти что верной смертью. Я бы позволила ему думать, что мы просто трахаемся.

Или, по крайней мере, я бы не заставила его признать тот факт, что он, несомненно, видел обратное в моем лице, так же как я видела это в его.

Я потянулась между нами и направила его к своему входу. Даже первого толчка его кончика в меня было достаточно, чтобы у меня перехватило дыхание. Его пальцы сжались на моих бедрах, его желание и его уверенные указания. Его хватка без слов говорила: «Ты контролируешь ситуацию.»

Я хотела взять его сильно и глубоко, но у моего тела были другие планы. Он был намного больше, чем я думала. Мне пришлось опускаться медленно, дюйм за дюймом, позволяя себе приспособиться, пока он заполнял меня.

И все же та небольшая боль, которая была, исчезла под головокружительной волной вожделения, когда я, наконец, овладела им полностью. Мы были так близко друг к другу, так тесно связаны. Я могла поклясться, что чувствую каждый пульс его крови, а он был так глубоко во мне, что, несомненно, чувствовал каждую мою пульсацию.

Этого так много. Слишком много. Это было… я не могла…

— Ты в порядке? — прошептал он. Его рука прижалась к моему бедру, успокаивая, и я поняла, что дрожу, ошеломленная тем, как каждый мускул сокращается и реагирует на его присутствие во мне.

Моим единственным ответом было круговое движение бедрами, прерывистые стоны вырывались из нас обоих даже при этом небольшом движении.

О, Матерь. Это должно было убить меня. Это должно было меня уничтожить.

Я прижала ладонь к его животу. Почувствовала, как подрагивают мышцы его живота. Мои глаза встретились с его глазами.

— Ты сдерживаешься.

Его молчание было моим ответом. Медленно, я снова поднялась, так что во мне остался только его кончик, не отрывая взгляда от него, от дикого желания в его глазах, от того, как его зубы сомкнулись вокруг губ.

— Не надо, — прошептала я и одним резким толчком вобрала в себя всю его длину.

Напряжение, нежность разлетелись на миллион осколков. Трахать его медленно было мучительно, трахать его жестко было разрушительно. Он издал рычащее ругательство, схватив меня за талию, помогая мне при каждом толчке, его бедра поднимались и опускались в такт моим. Я не знала, как это возможно, казалось, что с каждым разом он становится все глубже, пробивая каждую стенку, каждую мышцу внутри меня.

Я попросила его не сдерживаться, и он не сдерживался.