Страница 71 из 101
Яд не мог подействовать так быстро. Тем не менее, мои ресницы затрепетали. Все сомнения исчезли под теплым прикосновением его рта, под его прижатым телом к моему. Моя грудь, внезапно ставшая чувствительной, выпирала под слишком тонкой тканью моей рубашки так плотно прижатая к его груди, что я чувствовала каждый вдох, неровный и учащенный. Его язык скользил по моей коже, когда он сделал первый глоток, одно томное, медленное движение.
Я представила, что именно так он будет чувствовать себя и во мне. Такой глубокий и всепоглощающий.
Я почувствовала, как подо мной начала твердеть его плоть.
Моя ладонь плотно прижалась к стене за его плечом, последнее препятствие, удерживающее меня прижатой к нему. И я все еще сжимала кинжал, хотя и позволила ему ослабнуть, больше не прижимаясь так крепко к его груди.
Мои бедра дернулись, я ничего не могла с этим поделать, не с жесткой длиной его желания прямо здесь, и Райн издал шипящий звук у моего горла.
На этот раз я ответила ему эхом, и стон вырвался из меня в виде сдавленного выдоха. Мы находились в таком идеальном положении, что когда я сдвинула бедра, то прижалась к его полной, толстой длине, ощущая ее даже сквозь плотную ткань его брюк. И даже от этого прикосновения, когда между нами было так много ткани, у меня по спине пробежали искры. Это заставило каждый нерв просить, умолять, требовать большего.
Этого было недостаточно.
Яд поглотил последние остатки моего самоконтроля, высвободив волну желания, которая полностью опустошила меня и ничего не оставила после себя.
Я хотела, чтобы каждый слой между нами был сорван. Я хотела провести руками, губами, языком по каждому сантиметру его кожи, попробовать на вкус каждый шрам. Я хотела предложить ему каждый кусочек своей плоти, позволить ему сделать эту… эту чертовски удивительную вещь с каждой частью меня. Я хотела, чтобы его великолепная длина была внутри меня, чтобы он взял меня так глубоко, что я не смогла бы вспомнить свое собственное имя, и я хотела, чтобы он напомнил мне об этом, когда кончит. Я хотела смотреть, как он кончает.
Его руки крепко обхватили меня, притягивая ближе в одном отчаянном рывке, как будто он пытался сдержаться и не смог. Моя рубашка была зажата в кулаке одной из его рук, как будто это было все, что он мог сделать, чтобы не сорвать ее с меня. Он стал пить еще больше, его язык двигался по моей коже, словно он занимался со мной любовью.
Я уже не понимала, что делаю. Я снова задвигала бедрами, и теперь в моем стоне не было ничего скрытного.
И на этот раз он двигался вместе со мной.
Я позволила кинжалу упасть на землю с оглушительным грохотом, которого я не услышала. Вместо этого я прижала руку прямо к его груди, потому что даже сквозь кожу его доспехов я хотела прикоснуться к нему, почувствовать его сердцебиение, учащенное в такт с моим.
Я не хотела останавливаться. Я хотела отдать ему всю себя.
И самое пугающее то, что отпугнуло бы меня, если бы мое полушарие мозга, отвечающее за здравый смысл, был хоть сколько-нибудь работоспособен в этот момент, поняла то, что это был вовсе не яд. Нет, все это уже было там, кипело. Яд только усилил мое желание.
Я перестала держаться за стену и прижалась к его плечу, обхватив его крепче.
Я снова придвинулась к нему, я больше ничего не могла с этим поделать. В моем теле не было ничего, кроме нервов и необузданного желания, обнаженного, нежного, и отчаянного для него.
Низкое рычание в его горле эхом отозвалось во мне. И я знала, что должна бояться его, как сильно я знала, что он хочет меня. Так же сильно, как и я. Он хотел больше, чем я давала ему сейчас.
Но я не боялась.
Ты в безопасности, Орайя, шептал он мне, и я верила ему.
И даже сейчас он не позволял себе прикасался ко мне больше чем нужно, даже в тех места, где я так этого хочу. Я чувствовала, как он напрягается, словно натянутая тетива. Я чувствовала, как его язык прижимается к моему горлу.
Я хотела этого. Я шире раздвинула бедра, еще больше открывая чувствительный проход между нами.
Я не хотела произносить его имя. Я не хотела бросаться на него, изголодавшись по такой части его тела, какую только могла получить, эгоистично вбирая в себя каждый дюйм этой твердой длины между нами.
Звезды взорвались перед моим взором. Его имя сорвалось с моих губ на одном дыхании. Каждый мускул напрягся, а затем расслабился.
Не существовало ничего, кроме него.
Он и есть все, чего я все еще хотела.
Первое, что я осознала, когда искры моей кульминации угасли, о, Матерь, я действительно только что это сделала, — это то, что его мышцы дрожали. Его руки сжались в кулаки у меня за спиной, сжимая мою рубашку так крепко, что я была уверена, что она порвалась, но он не притягивал меня ближе.
Я поняла, что он был осторожен. Осторожен, чтобы не притянуть меня так близко, чтобы я не смогла вырваться.
Он больше не пил. Вместо этого его губы пробежались по моей коже, по ране, которую он там открыл, в крошечных, нежных поцелуях. Поцелуи в свежий шрам, о которых я просила. Поцелуи в старый шрам, о которых я не просила.
Я чувствовала головокружение, слабость, мой разум был затуманен желанием. Оргазм не насытил меня. Он напомнил мне обо всем, чего я все еще хотела. Я хотела его кожу. Я хотела его внутри себя. Я хотела…
Он отстранился. Его грудь сильно вздымалась и опускалась под давлением моей ладони. Когда он встретился с моими глазами, его вид прорезал дымку моего желания.
Он выглядел как мужчина, который готов был умереть. Полностью разрушенным.
В уголке его рта выступила струйка красного цвета. Я хотела попробовать ее на вкус. Попробовать себя на нем.
Его губы приоткрылись, и я поцеловала его прежде, чем он успел произнести хоть слово.
Моя кровь на вкус напоминала теплое железо. Но это было ничто по сравнению с его вкусом. Он пах небом, а на вкус он был как падение. Его губы встретились с моими, словно он всю жизнь ждал этого поцелуя и точно знал, что сделает, когда получит его. Мы целовались, как будто сражались вместе, отвечая на каждое прикосновение, каждое движение. Мы уже понимали друг друга.
Но через несколько секунд он резко отпрянул назад. Я едва узнала свой собственный голос, когда из моего горла вырвался разочарованный стон.
— Нет. — Он выдохнул это слово. — Нет, хватит.
Это было обидно. Этого было недостаточно. Ни для одного из нас. То, как напрягся его член подо мной, было тому подтверждением.
Теперь я не видела причин не взять то, что мы хотели.
— Ты не в себе, — сказал он.
— Не притворяйся, что не хочешь этого.
Матерь, я даже не знала, кем была эта версия меня.
Он издал звук, средний между выдохом и насмешкой.
— Ты представить себе не можешь, Орайя. — Уголок его рта, где осталось небольшое пятно моей крови, скривился, когда он покачал головой. — О чем я только не думал. 'Хочу' даже не покрывает того, что мне с тобой хочется сделать. У меня есть целый список.
По моему позвоночнику пробежал холодок. Я знала, что он хочет меня, даже если не хотела этого признавать. Но все равно было странно слышать, как он подтверждает это вслух.
Мне это понравилось.
— Но я хочу, чтобы ты тоже этого хотела. Ты. А не яд.
Отказ немного задел. Я отстранилась от него.
Он тихонько рассмеялся.
— Это лицо. А вот и ты.
— Пошел ты, — вырвалось у меня.
— Ты хочешь, чтобы я это сделал.
Его улыбка померкла. Я нахмурилась. Это больше не было шуткой, потому что мы оба знали, что это правда.
Райн, пошатываясь, поднялся на ноги, он шатался, но уже выглядел намного лучше, чем раньше. Тем временем, когда я встала, я чуть не упала обратно на колени.
Он поймал меня.
— Полегче. Ты потеряла много крови. Твое тело немного шокировано.
Он был прав. Я потеряла много крови. Дала ему так много. И все же… не слишком много. Даже в голоде, даже в двух шагах от жажды крови, он остановился задолго до того, как рискнул мной.