Цвет из космоса

Все началось, говорил старый Амми, с метеорита. До этого времени диких легенд не было вообще, со времен суда над ведьмами, и даже тогда эти западные леса не вызывали такого страха, как маленький остров в Мискатонике, где дьявол вершил суд возле диковинного каменного алтаря, более древнего, чем индейцы. Это не были леса с привидениями, и их фантастический полумрак никогда не был страшным до тех странных дней. Тогда появилось белое полуденное облако, череда взрывов в воздухе и столб дыма из долины далеко в лесу. А к вечеру весь Аркхэм узнал о большом камне, который упал с неба и засел в земле рядом с колодцем у Нахума Гарднера. Это был дом, стоявший на том месте, где должна была появиться взорванная пустошь, – аккуратный белый дом Нахума Гарднера среди плодородных садов и огородов.

Нахум приехал в город, чтобы рассказать людям о камне, и по дороге заглянул к Амми Пирс. Амми было тогда сорок лет, и все странные события очень прочно запечатлелись в его памяти. Они с женой поехали с тремя профессорами Мискатоникского университета, которые на следующее утро поспешили посмотреть на странного гостя из неизвестного звездного пространства, и удивлялись, почему Нахум накануне назвал его таким большим. Он уменьшился, сказал Нахум, указывая на большой коричневатый курган над разорванной землей и обугленной травой возле архаичного колодца во дворе; но ученые ответили, что камни не уменьшаются. Его жар сохранялся, и Нахум заявил, что ночью он тускло светился. Профессора попробовали его молотком геолога и обнаружили, что он странно мягкий. По правде говоря, он был настолько мягким, что почти пластичным, и они выкололи, а не раскололи образец, чтобы отвезти его в колледж для испытаний. Они отнесли его в старом ведре, взятом из кухни Нахума, так как даже маленький кусочек не хотел остывать. На обратном пути они остановились у Амми, чтобы отдохнуть, и выглядели задумчивыми, когда миссис Пирс заметила, что фрагмент становится все меньше и прожигает дно ведра. Правда, он был невелик, но, возможно, они взяли меньше, чем думали.

На следующий день после этого – это было в июне 82-го года – профессора снова вышли на улицу в сильном возбуждении. Проходя мимо Амми, они рассказывали ему, какие странные вещи вытворял образец, и как он полностью исчез, когда его поместили в стеклянную мензурку. Стаканчик тоже исчез, а мудрецы рассказали о сродстве странного камня с кремнием. В этой хорошо организованной лаборатории он вел себя просто невероятно: при нагревании на древесном угле ничего не делал и не показывал никаких закрытых газов, в буре был совершенно отрицательным, а вскоре оказался абсолютно нелетучим при любой достижимой температуре, включая температуру кислородно-водородной трубки. На наковальне он оказался очень ковким, а в темноте заметно светился. Упорно не желая остывать, он вскоре привел колледж в состояние настоящего возбуждения, а когда при нагревании в спектроскопе он показал сияющие полосы, не похожие ни на один из известных цветов обычного спектра, в зале заговорили о новых элементах, причудливых оптических свойствах и прочих вещах, которые принято говорить озадаченным ученым, столкнувшись с неизвестным.

Раскаленный добела, он был испытан в тигле со всеми необходимыми реактивами. Вода ничего не дала. С соляной кислотой было то же самое. Азотная кислота и даже aqua regia лишь шипели и брызгали на его неуязвимость. Амми с трудом вспомнил все это, но узнал некоторые растворители, поскольку я назвал их в обычном порядке. Там были аммиак и едкий натр, спирт и эфир, тошнотворный дисульфид углерода и еще десяток других; но, хотя со временем вес неуклонно уменьшался, а фрагмент, казалось, слегка остывал, в растворителях не происходило никаких изменений, свидетельствующих о том, что они вообще воздействовали на вещество. Однако то, что это был металл, не вызывает сомнений. Во-первых, он был магнитным, а после погружения в кислотные растворители на нем появились слабые следы фигур Видменштеттена, встречающихся на метеоритном железе. Когда охлаждение стало очень сильным, опыты были продолжены в стекле, и именно в стеклянном стакане были оставлены все сколы, сделанные из исходного фрагмента в процессе работы. На следующее утро и стружка, и стаканчик бесследно исчезли, и только обугленное пятно обозначало место на деревянной полке, где они находились.

Все это профессора рассказали Амми, остановившись у его двери, и он снова отправился с ними посмотреть на каменного посланца звезд, хотя на этот раз жена его не сопровождала. Теперь метеорит точно уменьшился, и даже трезвомыслящие профессора не могли сомневаться в правдивости увиденного. Вокруг уменьшающегося коричневого комка у колодца было пустое пространство, за исключением тех мест, где земля провалилась; если накануне он имел в поперечнике добрых семь футов, то теперь едва ли пять. Он был еще горячим, и ученые с любопытством изучали его поверхность, отламывая молотком и зубилом еще один, более крупный кусок. На этот раз они глубоко проковыряли отверстие, и, отколов меньшую массу, увидели, что ее сердцевина не совсем однородна.

Они увидели, что в веществе находится боковая часть большого цветного шара. Цвет, напоминающий некоторые полосы странного спектра метеора, описать было практически невозможно, и только по аналогии они назвали его цветом. Текстура была глянцевой, а при прощупывании обещала быть хрупкой и пустотелой. Один из профессоров сильно ударил по нему молотком, и он лопнул с нервным хлопаньем. Из него ничего не вышло, и вместе с проколом исчезли все следы. После него осталось пустое сферическое пространство около трех дюймов в диаметре, и все решили, что, вероятно, по мере истощения заключенной в нем субстанции будут обнаружены и другие.

Догадки оказались тщетными, и после тщетной попытки найти дополнительные глобулы с помощью бурения искатели вновь отправились в путь с новым образцом, который, однако, оказался в лаборатории столь же непонятным, как и его предшественник. Помимо того, что он был почти пластичным, обладал теплотой, магнетизмом и небольшой светимостью, слабо охлаждался в сильных кислотах, имел неизвестный спектр, разрушался на воздухе и в результате атаковал соединения кремния с взаимным уничтожением, он не имел никаких опознавательных признаков, и в конце испытаний ученые колледжа были вынуждены признать, что не могут определить его местонахождение. Это была не земля, а частица великого внешнего мира, наделенная внешними свойствами и подчиняющаяся внешним законам.

В ту ночь разразилась гроза, и когда на следующий день профессора отправились к Нахуму, их ждало горькое разочарование. Магнитный камень, видимо, обладал каким-то особым электрическим свойством, потому что "притягивал молнии", как сказал Нахум, с необыкновенным постоянством. Шесть раз в течение часа фермер видел, как молния ударяла в борозду на переднем дворе, а когда гроза закончилась, у древнего колодца осталась лишь рваная яма, наполовину засыпанная землей. Раскопки не принесли никаких результатов, и ученые убедились в полном исчезновении. Неудача была полной, так что ничего не оставалось, как вернуться в лабораторию и вновь испытать исчезнувший фрагмент, оставленный в свинцовой гильзе. Этот фрагмент пролежал неделю, по истечении которой ничего ценного узнать о нем не удалось. Когда он исчез, от него не осталось и следа, и со временем профессора уже почти сомневались, что они действительно видели воочию этот загадочный след бездонных пропастей за окном, это одинокое странное послание из других вселенных и других царств материи, силы и сущности.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.