Сделка с вечностью

— Биться до последнего! — ревел он, продолжая отбиваться. — За Освендис! За Аллантайнов!

Что-то ударило в левый бок — он ощутил резкий озноб, но продолжил биться. Мешало пузо, мешал возраст, мешал хмель в голове. Брайс продолжил биться.

Не опустил меча и тогда, когда его все же стащили с коня — несчастное животное убили тут же. Брайс неуклюже поднялся с земли, дотронулся до начавшего болеть бока — красно. Кровь.

Перед ним высился Вигге Магнуссен.

— Ты же видел, что мы делаем с предателями, жирный хрен?

Вместо ответа Аллантайн сплюнул кровавый сгусток на землю.

— Не обижайся, — проговорил рунд и занес меч.

Брайс хотел плюнуть ему в лицо, но не успел. Стало темно.

Демос приподнялся на стременах.

— Аллантайн ударил. — Он обернулся к Симузу. — Значит, ты все же преуспел.

«До последнего не был уверен, что он передумает».

— Я же говорил, что выполнил задание, — ответил шпион. — Нужно уходить, нас теснят.

— Рано.

«Где Фештан, черт его дери?»

— Уходим! — взревел Симуз и отдал приказ гвардейцам разворачиваться. — Они прорвались!

Демос медлил. Видел, что атака Брайса не удалась — рундов получилось отвлечь, но большого ущерба освендийцы им не нанесли. Симуз был прав: становилось жарко. Северяне продолжали ломиться сквозь брешь и с каждым мгновением лишь прибывали.

Он заметил седую голову Артанны. Вагранийка проталкивалась сквозь толпу солдат к ним.

— Пропустите ее.

— Воротам хана, — отдышавшись, проговорила женщина. — Освендийцы пытались оттянуть силы на себя. Сейчас там битва, но больше похоже на бойню. Их кромсают, как щепки. Нужно отходить.

Демос кивнул.

— Отходим за баррикады. Следующий рубеж — Эклузум.

Демос обернулся к брату Ласию.

«Непривычно видеть его в доспехах».

— Нужны ваши силы, сейчас станет совсем жарко.

Яйцеголовый монах пристально всматривался в сторону ворот. Демос заметил, как на миг по ему лицу пробежала тень.

— Уходим немедленно! — сказал он. — Они поставили лучников.

Демос бессильно наблюдал, как прорвавшиеся сквозь ворота свежие силы рундов вырезают гвардейцев и ополченцев. Расчистив себе проход, они отправили часть людей на стены в помощь тем, кто смог прорваться с осадной башни, и теперь осыпали оставшихся внизу миссоленцев стрелами и камнями.

Рядом с ухом Демоса просвистела стрела, он инстинктивно пригнулся. Демос пришпорил лошадь.

«Тут уже не до сражения, уйти бы».

Их прибывало слишком много. Быстро скакать не получалось — отряд императора застрял среди толпы. Демос запоздало понял, что верхом он был отличной мишенью. Стрелы начали лететь слишком часто. Но и спешиваться было некуда — люди окружили его слишком плотно.

Рядом охнул и свалился с коня гвардеец. Император увидел, как он прижал руку к раненой шее, а мгновением позже его поглотила толпа.

— Хранитель, смилуйся! — молился кто-то в толпе.

— Осторожно! — Рявкнул Симуз и попытался закрыть собой Демоса. Стрела пролетела в паре пальцев от его горла.

— Проклятье.

Он видел, как в него целился смеющийся бородатый рунд. Тот не спеша натянул тетиву огромного лука, вложил стрелу и отпустил.

Демос оторопел, боясь дернуться и одновременно желая исчезнуть.

«Так на тебя глядит смерть. Смеется и делает свою работу».

— Падай!

Пешая Артанна рывком стащила Демоса с лошади, и он рухнул на землю лицом в грязь. Выпущенная рундом стрела прошла мимо него и угодила в затылок ополченцу, что шел перед ним.

— Вы в порядке?

Артанна с рычанием попробовала его поднять. Демос на ватных ногах оперся о нее и почувствовал что-то мокрое и колючее на груди.

— Погодите.

Он оглянулся, проверяя, не целились ли в него снова, разомкнул замок на ремне кирасы и пошарил под ней.

— Ох черт.

— Что такое? — Спросила вагранийка? — Вы ранены?

— Хуже. — Он вытащил из-за пазухи осколки фиала со снадобьем. — Это была последняя порция моего лекарства.

7.2 Борхон

— Держись, королева.

Истерд уставилась на него невидящим взглядом и привалилась к дереву, инстинктивно положив руку на живот. Веззам подбросил дров в костер и подвесил котелок с водой.

— Стараюсь, — тихо ответила женщина. — Прости, что стала обузой.

Он старался разводить огонь как можно реже, чтобы не привлекать внимания. Но Истерд чувствовала себя скверно, ее постоянно донимали приступы дурноты. В довершение ко всему она умудрилась неудачно вывихнуть ногу, когда они пробирались через густой лес.

— Заночуем здесь, — сказал Веззам. — Приготовлю сразу и на завтра.

Истерд кивнула.

— Я пока прикорну. Холодно.

Веззам подоткнул под ней одеяло и сел у костра, следя за водой. Порылся в мешке, достал несколько сушеных морковей, луковицу, пару ломтей сушеного мяса и совсем окаменевшую лепешку. С провизией у них было не густо, и половину своих порций ваграниец отдавал королеве.

Покинув Эллисдор, они отправились вверх по реке Лалль. Пока позволяла погода, шли вдоль берега, стараясь держаться подальше от деревень. Все же парочка из них с Истерд вышла слишком приметная — рундка и ваграниец, таких местные не могли не запомнить.

Поднявшись почти что до самого истока реки, они свернули на запад, чтобы обойти горы и добраться до Борхона. В Спорных землях к рундам уже привыкли, поэтому Истерд смогла купить припасов и пару теплых плащей на последние деньги. Женщина вернулась с новостями о погоне: все это время их искали, и искали тщательно.

Беглецы собирались обойти Борхон с востока и свернуть на север, к рундскому Тронку, чтобы как можно раньше оказаться в землях Рундкара. Леса в этих местах были едва проходимыми, и это сыграло с и без того ослабевшей Истерд злую шутку. Женщина оступилась, неудачно перенесла вес на ногу и вывихнула лодыжку. Веззам вправил вывих, но нога Истерд распухла, и ходить она теперь могла с трудом. Верхом по таким буеракам и оврагам они тоже не могли пройти, поэтому двигались пешком. И двигались опасно медленно.

По ночам он слышал волчий вой. Однажды к ним на поляну вышел медведь — Веззаму удалось его прогнать, но Истерд здорово испугалась. Как-то рундка смогла подстрелить зайца из плохонького самодельного лука, и пару дней у них был наваристый суп.

Погода не радовала. Многие дни шли дожди, разводить костер удавалось с трудом — древесина отсырела. Веззам просушивал мох и собирал в седельный мешок — с его помощью разжигать было проще.

Истерд не жаловалась, но Веззам видел, что ей приходилось туго. Беременность почти лишала ее сил. Ее пальцы отекли настолько, что она сняла подаренный королем перстень и отдала Веззаму на хранение — теперь он носил роскошный сапфир на шнурке, а Истерд порой шутила, что то была его плата за помощь в побеге.

Ваграниец бросил на нее косой взгляд — женщине удалось уснуть. И хорошо.

Вода начала закипать. Веззам бросил коренья и мясо в котелок, размешал деревянной ложкой, бросил пару щепоток соли — в мешочке оставалось совсем немного. Убедившись, что похлебка забурлила, он поднялся и отправился на поиски хвороста. Следовало заготовить и просушить побольше на утро. Лошади спокойно отдыхали, фыркая и похрапывая. Травы для корма здесь было немного. Веззам накормил их овсом, проверил подковы и двинулся от опушки к ручью.

Лес пах прелой листвой. Осень подходила к концу, и Веззам предполагал, что в Тронке наверняка уже пошел снег. Он медленно шагал по жухлой скользкой траве, стараясь не хрустеть шишками, собирал ветви и перевязывал их веревкой.

Наклонившись за палкой, он замер. Птицы резко перестали галдеть. Нехороший знак. Веззам прислушался.

Ниже по ручью он услышал шорохи. Кто-то шел. Не зверь, зверь так не шумел бы. Ваграниец припал к дереву и спрятался за кочками, стараясь рассмотреть происходящее на ручье. Дикая утка с возмущенным кряканьем вспорхнула и полетела на север над водой. Веззам приподнял голову на шум.