Неоновый лабиринт

— Полагаю, что Ширгай если и жив, то не факт, что здоров и способен о чем-то разговаривать, — усмехнулся Разумовский, наклонившись к валяющейся на полу пепельнице, вокруг которой были разбросаны окурки тонких сигарет и сигарилл, — Судя по помаде, тут побывала девушка…

— Всё как обычно — cherchez la femme, — пробормотал я, — Ищите женщину.

Вышедшая из кабинета Лейла фыркнула:

— Развлекался этот Ширгай с девицей там, — махнула она рукой, указывая себе за спину, — Во всяком случае, на столе несколько длинных рыжих волос, бутылка из под вина Шардоне, пара бокалов, на одном из которых есть помада в виде отпечатка губ, а на полу лежат черные кружевные трусики и лифчик… Рядом со столом — красное, порванное в нескольких местах, платье… Как по мне — дорогое.

— Странно, — произнёс Малюгин, — Ни администратор, ни дежурный о таком не докладывали, а на записях с камер нет данных о появлении тут девушек.

— Это была кибер-игрушка для секса, фыркнула Бар, в кабинете бокс-упаковка от неё. Модель — «Рыжая страть», — с умешкой добавила десантница, — Этот поляк явный любитель миниатюрных девочек в внешностью малолеток, судя по изображению…

В этот момент из санузла раздались громкие ругательства на современном обще-имперском, русском и немецком языках, заставившие Разумовского фыркнуть, а Лейлу усмехнуться.

— Нашел, — произнёс сдавленным Вильгельм, — Готов ваш пан. И давно, судя по всему… Черт, как воняет… — добавил Крюфт, выйдя из ванной.

При этом десантник закрывал нос и рот черным платком, а винтовку повесил за спину, перекинув её ремень через голову так, чтобы её ствол находился под правой рукой и был направлен в пол.

Пройдя в санузел, мы увидели в большой ванной, доверху наполненной водой, приобретшей бурый цвет, распухшее и посиневшее тело мужчины. Его лицо кто-то превратил в месиво из разбитой плоти и костей, а глазные яблоки попросту выдавил. На месте кадыка зияла громадная рана, из которой кто-то вытащил язык.

В громадном помещении, полностью покрытом дорогим кафелем, всё было забрызгано уже засохшей кровью. Борт ванной и пол перед ней и вовсе оказались покрыты бурой коркой. Судя по всему, тело убитого некоторое время лежало тут… Или здесь Ядвигу вырвали кадык и вывернули наружу язык.

Неподалеку лежал небольшой обоюдоострый нож с черной рукоятью, полностью покрытый уже засохшей кровью. В нескольких местах виднелись бурые отпечатки ладоней, словно бы Ширгай ещё был жив и пытался сопротивляться. Тому подтверждением была разбитая стеклянная полочка и разбросанные флаконы шампуней и мыла. Ванная шторка и тонкий металлический карниз, на котором она раньше висела, лежали в углу, тоже со следами крови и отпечатками ладоней… и лица. На месте глаз там имелись два отверстия, словно бы материал был чем-то продавлен и порван.

— Corte de Corbata, колумбийский галстук, — произнёс Разумовский, глядя на труп, — Мафия, которая живет по старым законам криминального мира, вроде итальянцев и этнических латиносов, вроде колумбийцев, аргентинцев или бразильцев, использует подобные способы казни… Но… Какого черта?

Ответить на вопрос майора было попросту некому.

— Роберт, — повернулся я к нашему сопровождающему, — Проверьте записи с камер и списки посетителей, данные личных планшетов и устройств связи. Нам надо знать кто здесь был… В полицию… Сообщите после того, как сделаете нам копии всех материалов. Сомневаюсь, что обычные следователи что-то смогут сделать, а нам они помешают.

— Хорошо, капитан, сделаю, — мрачно кивнул Малюгин, глядя на убитого постояльца, — Но я могу сказать сразу, что единственным посетителем Ядвига за всё время, что он тут находится, был только один человек.

— И кто же? — мгновенно подобрался Разумовский, став похожим на готовящегося к броску волка.

— Майкл Гвидиче, д сын дона Гвидиче из Нижнего Города, — ответил Роберт, — Он приехал сюда четыре дня назад с охраной, но в номер вошел один. Находился тут почти сорок минут, а затем покинул гостиницу.

— Сомневаюсь, что это его рук дело, — покачал головой Скотт, пойдя в помещение, — В одной из спален снята вентиляционная решетка. И там есть следы… Кто-то проник сюда уже после визита Гвидиче. И этот умник даже не пытался скрыть данного факта… Или ему совершенно нет нужды пытаться пустить нас по ложному следу.

Малюгин фыркнул:

— Скорее уж страшно пытаться подставлять Гвидиче. Это серьёзные люди, с которыми подобным образом не стоит играть. Они и министров на место ставили, не то что киллеров…

— Интересные дела, — покосился на меня Разумовский.

Я же, вспомнив свой диалог с этим доном, покачал головой. Хорошо, что мы не стали вести бои с чертовой мафиозной группировкой, а я просто спрыгнул с гравитационной платформы. Иметь во врагах подобных людей — не лучшая идея. Особенно, в свете возможных связей подобных личностей. Если уж они умудряются устраивать визиты в элитный отель Верхнего Города столицы, в номер столь известного и состоятельного человека, то рядовым офицерам СВР лучше не пытаться переходить им дорогу.

— Похоже, что пообщаться с доном Гвидиче нам придется, — добавил майор, осмотревшись, — И намекнуть, что его сына хотят подставить неизвестные доброжелатели.

— Думаете, что это… «подстава»? — поинтересовался я.

— А зачем сыну дона Гвидиче дарить другу их Семьи и деловому партнеру по бизнесу секс-куклу с программой на убийство? — спросил майор, — Как по мне — совершенно не зачем. Тем более, что сам парень бы её в номер не затащил, а значит — Роберт был бы в курсе, что Майкл Гвидиче сюда приволок нечто большое. Вывод напрашивается сам.

Глава 11

Глядя на голограмму, изображающую офисное здание, в котором находились наши цели, я думал о том, как будет правильно поступить в отношении Берроуз. Девушка мне нравится, но не как женщина и подруга, а в качестве боевого товарища и члена экипажа. Продолжать с не отношения в горизонтальной плоскости, несмотря на все плюсы в виде абонемента на секс, рискованно. Как морально, так и относительно того, в какой организации мы служим. СВР — не то место, где стоит демонстрировать свои настоящие мысли, чувства и желания. Этим могут воспользоваться. А отношения с женщиной — слабое место, по которому легко ударить.

Впрочем, на моё счастье, девушка и сама не спешила прояснять этот вопрос, а посещать мою кровать вновь не торопилась, словно бы давая мне время для раздумий. Будь она старше и опытнее, мне было бы значительно легче, но Наталья — очень молодая девушка. Несмотря на всё пережитое ею, она всё ещё остается простой курсанткой, что лишь недавно закончила первый курс. Да, появившийся опыт дает о себе знать, но молодости свойственным импульсивность и глупость.

«А сам я, конечно, умудренный веками опыта старец, — мысленно одернул я себя, — Впрочем, учитывая прошлую жизнь, да нынешнюю… На фоне Берроуз — да. Старец. Главное, что не Моисей, ибо раздвигать моря волей не могу, да по пустыням десятилетиями водить толпу голодранцев не желаю.»

Оставалось надеяться, что Наталья сама сообразит о потенциальных проблемах, что принесет продолжение наших отношений и мне не придется тратить нервные клетки, донося до неё эту печальную истину. К тому же, что усугубляет ситуацию, мне и самому не хочется прекращать. Слишком уж я истосковался по нормальным человеческим отношениям и теплу женского тела в собственной кровати…

Вынырнув из грустных мыслей и печальных раздумий, я огляделся, вновь бросив взгляд на голограмму.

Артемий Войцеховский и Амелия Бергауз, истинные имена которых дроиды с ИИ так и не смогли выяснить, действительно оказались по адресу Сектор Читай-Город, уровень двадцать, корпус S-2, этаж пять, в офисном здании компании «Посполитый фарм». Во всяком случае, их планшеты были там, внутри этой бетонной коробки. Однако, сейчас сие здание выглядело скорее недостроем, нежели когда-то функционирующим коммерческим объектом, где находились офисы и каждый день работали десятки тысяч человек. Остекление отсутствовало, внутренние стены исчезли — вместо всего этого можно было увидеть лишь железобетонный скелет из перекрытий и несущих конструкций, да зияющие черными провалами шахты лифтов. Редкие лампы, висящие на временных линиях проводки, давали минимум освещения. По сути, они лишь показывали окружающим, что тут всё же имеется постройка и лететь напрямую, будто бы здесь пусто, совершенно не стоит.