Госпожа зельевар

Вот, значит, как выглядит провал, который запечатывает академия… Захлопнув дверь, я отбежала подальше, налетела на какой-то сломанный стол и сдавленно выругалась от боли, разлившейся по бедру. Если эти твари вырвутся в наш мир, то миру не поздоровится. А они вырвутся, если Лже-Бен продолжит создавать проколы…

Стоп. Боль в бедре.

В зазеркалье все выглядело каким-то призрачным, ненастоящим, но вот боль от удара была самой что ни на есть реальной. Я рассмеялась – отлично! Не знаю, почему это так меня обрадовало, но я потерла ушибленное место и подумала, что этот удар станет моим выходом на свободу.

Паутина расползлась от пальцев до локтей – заклятие отозвалось, почувствовав своих сородичей совсем рядом. Дождавшись, когда темные нити снова утонут под кожей, я пошла по тонкой тропинке среди завалов вещей. Робин когда-то говорил, что женщина не может быть настоящим зельеваром – что ж, я еще раз сумею убедить его в том, что он не прав.

Нагнувшись, я вытащила из-под одного из столов большую стеклянную банку и довольно улыбнулась: когда-то в ней хранили порошок для мытья полов. Вон несколько белых крупинок еще остались на дне – банку использую как котел, и порошок тоже пригодится. Чихнув, я выпрямилась и, прижимая к себе добычу, продолжила поиски.

Мысли о белой кошке не отступали. Почему она привела меня сюда? Я откуда-то знала, что эта кошка не имела отношения к Лже-Бену, я была в этом уверена. Возможно, раньше она принадлежала настоящему Бену… впрочем, Фаунс поймал ее вчера у ворот академии.

А ведь меня еще не ищут. Еще даже обед не начался. За обедом Робин увидит, что меня нет, и начнет поиски… Нет, о Робине лучше пока не думать. От мыслей о муже у меня начинало щипать в носу, а разреветься во весь голос – не то, чем я сейчас должна заниматься.

Старый веник. Отлично, пригодится, чтобы развести огонь. Взяв его, я подумала, что теперь выгляжу, как настоящая ведьма. Вот и метла у меня есть. Среди пылинок сверкнуло что-то серебристое – я принюхалась и довольно улыбнулась: веником подметали в медицинском крыле, возможно, Лже-Бен потом бросил его сюда. Запах сорванина был отчетливым и резким – прекрасно, сорванин мне тоже пригодится.

Моего похитителя определенно поджидает сюрприз. Я вернусь из зазеркалья, я расскажу правду о том, кто убил зельевара – сейчас, думая о настоящем Бене, я не испытывала ничего, кроме искреннего сочувствия и тоски. Может, это его душа пришла в академию в облике кошки, чтобы он смог, наконец, найти покой, чтобы его похоронили по-человечески, а не прятали в шкафу среди мусора…

Примерно через полчаса поисков я наткнулась на подлинное сокровище: коробку с просроченными зельями. Едва не пустилась в пляс – там было почти все, что могло мне понадобиться. С остальным придется экспериментировать.

Если для целительных зелий нужны были идеальные ингредиенты высочайшего качества, то для того, что я задумала, вполне подошли бы испорченные. Перетащив несколько столов и отодвинув лекторскую кафедру, засыпанную мелом, я расчистила место для работы и, сев на пол, взялась за дело.

Несмотря на резкий запах, сорванина оказалось всего ничего: в банку упало пять скудных серебряных крошек. Ладно, этого хватит. Вбросив в веник слабенькое заклинание, я довольно заметила, как по его веткам побежал дымок, а потом появился огонь.

Думаешь, что я буду тихо сидеть в зазеркалье, дорогой похититель? Продолжай так думать. Будет тебе сюрприз.

Второе заклинание заставило банку качаться над огнем, и вскоре я увидела, как сорванин вступил в реакцию с порошком для мытья полов, и в банке появились капли зеленоватой жидкости. Прекрасно, просто прекрасно! Из коробки с просроченными зельями я достала пузырек гномьей смерти – зелье было редкое, опасное и после истечения срока годности должно было уничтожаться по особым правилам, но его, на мое счастье, похоже, просто не заметили в коробке.

Десять капель гномьей смерти.

Одна малая мера харависской пудры. Мерной ложки не было, пришлось отсыпать на глаз. Харависская пудра зашипела, капли гномьей смерти придали зелью насыщенно-сиреневый вид, и банка угрожающе качнулась.

Отлично!

Подняв с пола обрывок какой-то грязной тряпки, я обхватила банку за горлышко и бросилась к дверям. Зелье шипело и щелкало, и мне оставалось только надеяться, что я все сделала правильно. Что зазеркалье способно будет разрушиться после моего бомбардирующего заклинания. Что я не сделаю хуже. Что…

– Получай! – крикнула я и швырнула банку в дверь, проламывая себе выход на свободу.

Сперва ничего не произошло – но потом я услышала грохот и рев, словно два каменных великана столкнулись в схватке и рассыпались в крошево.

А потом меня подняло взрывной волной, бросило куда-то в сторону, и все погрузилось во мрак.

14.1

Робин

Когда мы выходили из моих покоев, то я почувствовал движение где-то вдалеке.

Что-то пыталось прорваться – и двигалось оно именно ко мне: я вдруг ощутил чужой зов всем своим телом. Мне сделалось холодно, потом бросило в жар и снова в холод. Заметив, что я остановился и во что-то вслушиваюсь, Берта подошла ко мне и спросила:

– Что-то не так, Роб?

Какое-то время я не мог ответить – меня покрыло ледяным потом, зубы застучали так, что пришлось стиснуть челюсти, в ногах поселилась слабость. Ответ пришел сам собой:

– Зеркало, Берта. Мне нужно твое зеркало.

Чем выше твой уровень магии, тем лучше ты должен вслушиваться в те знаки, которые подает твое тело. Со мной такого прежде не было, но из старых лекций я вспомнил симптомы зеркального зова – и все совпало.

Берта не стала задавать лишних вопросов и привлекать лишнее внимание. Она заговорила только тогда, когда мы оказались в ее покоях:

– Однажды я была в зазеркальном мире, Роб. Меня спасло только то, что наш кот прыгнул, свалил зеркало на пол, и оно разбилось. Думаешь, Делла тоже в зазеркалье?

Как она могла туда попасть? У Деллы слишком мало магии для таких опасных чар. Почти без сил я рухнул в кресло, пытаясь собрать всю свою магию и опыт, чтобы спасти жену, если она в самом деле в зеркале. Берта выкатила из комнаты большое зеркало на колесиках, такие бывают у швей и продавцов в магазинах готового платья, и сказала:

– Если Делла в самом деле там, то мы должны тянуть ее сюда. Пятое заклинание Парста помнишь?

Я кивнул. Это были тяжелые чары, которые выпивали из волшебника почти все силы – но они могли притянуть человека с другого конца света и ради Деллы я готов был их применить. Поднявшись, я тряхнул правой рукой, Берта взяла меня за левую и, с силой сжав, добавила:

– Я помогу, Роб.

Снизу кто-то муркнул – мы увидели маленькую белую кошку, которая выбралась из-под кресла. Она подошла ко мне, боднула ногу лбом, и над ее ушами проплыли искры: такие, какие появляются, когда фамильяр сбрасывает маскировочные сети.

– А Фаунс сказал, что это обычная кошка, – удивленно произнесла Берта, глядя, как кошачий облик растворяется без следа. Вскоре на полу сидела бычья жаба – здоровущая, темная, с таким свирепым выражением морды, словно собиралась отлупить всех нас, как следует. Берта всмотрелась в нее и воскликнула:

– О Господи, это жаба Бена!

– Кува-а! – недовольно подтвердила жаба: догадались, наконец-то! И года не прошло. Я махнул рукой, бросая на жабу призрачную цепь: в пятом заклинании Парста фамильяр тоже нужен, пусть это и чужой фамильяр.

– Зачем ей только понадобилось убегать? Принимать чужой облик?

Лицо Берты обрело тоскливо-скорбное выражение. Она все поняла.

– Фамильяр уходит, когда умирает его хозяин, Роб. Бена больше нет.

Я машинально посмотрел в сторону дверей. Значит, все это время Делла была рядом с тем, кто надел облик моего коллеги и товарища, устроил прокол в пространстве, впустил в академию промертвие… И это был не самовозрожденный мертвец – иначе кот Деллы не шел бы к нему на руки. Это была совсем другая тварь, хищная и опасная.