Вечность по имени Любовь

- Володя, давай через полчаса, сейчас еще сын мне плешь проест. Люба, я что, тебя держу в ежовых рукавицах?

- Нет, у нас полная демократия в женском обществе. А мужского кое-кто не приемлет. Володя, правда извини, сейчас не время.

Она вошла в кабинет директора. Саша закрыл дверь на ключ.

- Пошли, Валера, вернемся позже. Такого я раньше за другом не замечал. И часто он ругается?

- Нет, я тоже не замечал, может, впервые.

- Не надо плохо думать про Александра Борисовича, я за двадцать один год работы первый раз слышала, чтобы он громко ругался, – Татьяна защищала шефа. - Просто он очень жену любит и ему не нравится, когда посторонние мужчины ей оказывают знаки внимания. Я была бы счастлива, если бы мой муж ко мне так относился.

Володя с Валерой спускались на лифте.

- Никогда не думал, что Татьяна влюблена в отца.

- А ты найди женщину, которой он не нравится. Брось, Валерка. Твой отец - прекрасный семьянин, как ни странно.

Часть 16

Вечером Володя рассказал о случившемся Жене.

- Сашка очень тяжелый человек. Как Люба всю жизнь его выходки терпит, не представляю. Но она всегда была странной девочкой. У нее, кроме него, никогда никого не было, даже мысленно, а он ей скандал! Вот нечего быть дурой. Хоть бы за дело, а то просто так. Не понимаю я ее. А детей собрала в свое время. Своих четверо, наш Сережа пятый и Варя, дочь Алексея, шестая. И все сыты, обуты, одеты, чистые, в школе порядок. Саша ей сильно помогал. А она еще работала, дежурила, оперировала. Я так никогда бы не смогла.

- А если бы я не ушел? Ты смогла бы воспитывать Сережу? Может, еще бы родила?

- Зачем? Я с одним не справлялась, как вспомню бессонные ночи, я тогда его ненавидела, когда он орал. Хорошо, мама его забирала на ночь.

- Женя, так ты за всю свою жизнь ничего не поняла?

- Что я должна была понять? Что ты меня бросил? Мама уехала, я осталась одна. Денег почти нет, мне на себя не хватало, а на сына тем более. Я крутилась, как могла. Потом пришел Сашка, выговаривал мне, что я домой веду всякий сброд, что мой любовник лез к Сереже. Туфта, зачем взрослому мужику нужен семилетний мальчишка? А Сашка собрал его вещи и сказал, что Сережу забирает. Что я могу к ним в гости ходить. Я ходила. Сереже у них было хорошо, своя кровать, красивая постель, свой письменный стол, игрушки дорогие, затем компьютер. Они меня всегда к столу приглашали, никогда ни в чем не упрекали. Я только по тебе скучала. Думала, что ты одумаешься и вернешься, но ты не вернулся.

- А сейчас я где?

- Не знаю. Иногда со мной. Володя, я все понимаю, у тебя семья, сын маленький. Я не должна быть с тобой. Я тебя как будто ворую, но я тебя люблю, всю жизнь любила. Не знаю, сколько ты будешь со мной, я хочу подольше.

Володе очень хотелось сказать ей, что с ней он будет всегда, но он не мог. Он вообще ничего не сказал. Просто очень хотелось спать.

- Женя, я сегодня устал очень, давай ляжем пораньше.

Они ушли спать. Володя мгновенно уснул, а Женя долго-долго думала.

Часть 17

- Извини, Александр, я понимаю, что ты рассердишься, но лучше всего спросить о ней у тебя.

- О чем ты, Джон?

- Не притворяйся, я вижу, что ты все понял. Она счастлива с тобой?

- Спроси у нее.

- Я не могу, она твоя жена. Это некорректно.

- А делать ей комплименты на глазах у всего персонала, проявлять знаки внимания корректно?

- Я столько лет мечтал о встрече с ней! Я думал, что никогда ее больше не увижу, что никогда не узнаю, где она, с кем, как живет. Есть ли у нее дети. Пойми, я два года был с ней рядом, к сожалению, вовсе не в том смысле, как мне хотелось. Она невероятная девочка. Сильная, красивая, талантливая, хрупкая и беззащитная в то же время. Я много лет винил себя за то, что вызвал тогда ее отца. Это я позвонил ему в Москву и рассказал, что она употребляет амфетамины. Он прилетел через день после моего звонка. Меньше всего я хотел, чтобы она уехала. Она нравилась мне, безумно нравилась, а когда они улетели, я понял, что потерял свою любовь. Мы говорили с ее отцом тогда, я просил не забирать ее. Но он принял решение, а она подчинилась. Я никогда до того момента, как она ушла из клиники, не говорил ей о своих чувствах. Ей было шестнадцать. Я надеялся, что она вернется, что не сможет жить в СССР. Я десять лет ждал ее возвращения, потом уехал работать в Африку. Вернулся в Бостон через пять лет. Она читала лекции в Гарварде. Как она выросла! Теперь она была одной из лучших в мире. Я ходил на лекции, народа было много, она меня не заметила, а может, не узнала, а может, не хотела замечать. Затем я увидел вас двоих. Как она на тебя смотрела! Я никогда не видел у нее такого взгляда. Я понял, что она осталась несбыточной мечтой. Через год я женился. У меня двое детей. Они еще маленькие. Год назад я открыл собственную клинику и понял, что могу сотрудничать с вами. Вот такая история. Тебе повезло, она живет с тобой, я проиграл.

- Сколько лет тебе было?

- Двадцать пять, ей шестнадцать. У нас учатся по-другому, нагрузка у интернов и студентов была колоссальной, они дежурили по двое суток подряд, потом ночь спали и снова двое суток. Студентов гоняли безбожно, они делали всю грязную работу, мыли больных, обрабатывали раны, они не имели права самостоятельно лечить, но как лечить, они обязаны были знать. Люба сильно выделялась среди всех. Казалось, что она знает все, что всю жизнь только этим занималась. А какие у нее руки! Она самородок. Я был ее куратором. Тогда я был ординатором второго года. Я самостоятельно вел больных, уже оперировал. Если честно, она теорию знала лучше меня. Но она очень плохо переносила двойные дежурства, сильно уставала, иногда у нее были обмороки. Мы не могли понять, в чем дело, сделали томограмму мозга, внутренних органов. Патологии не было. Зато стало ясно, что она просто подросток. Всего шестнадцать лет и дефицит веса. Сто часов в неделю было слишком. Она отказалась от осмотра гинеколога. У нее не было мужчины. Это стало известно и остановило Блэка. Он перестал преследовать ее. Но он нашел другой путь, он подсунул ей таблетки, якобы для стимуляции мозга, когда она уснула стоя. Ты когда-нибудь спал стоя?

- Да, и не раз. Я работал с первого курса в скорой помощи. Сначала санитаром, затем медбратом, а потом врачом. Я был вынужден работать через ночь, чтобы жить. Когда я встретил Любу, мне было двадцать пять, а ей почти восемнадцать. Через десять месяцев после знакомства у нас родился сын. Теперь ему двадцать шесть, он хирург у нас в стационаре. Я понимаю твои чувства. Но извини, Джон, она моя. Может, ты считаешь, что я не дал ей чего-то, что она заслужила, но я люблю ее, а она любит меня. Тебе она сказала "нет", а мне "да". Вот разница между нами. Без обид. Мне неприятно слушать о твоих чувствах к моей жене. Умом я тебя понимаю, а сердцем нет. Я хотел отказаться от совместного проекта с тобой. Но Люба настаивает. Она не любит тебя, а уважает, как специалиста и человека. Ответь ей взаимностью. Поверь, она этого достойна.

- Спасибо, Александр, я понял, почему она выбрала тебя. Ты меня познакомишь с вашим сыном?

- Конечно. И не только со старшим.

- Сколько у вас детей?

- Четверо, три сына и дочь. Кстати, как ты заметил, дефицит веса у нее остался.

- Да, а какие у нее были руки! Как она оперировала! Все засматривались. Ей, студентке, доверяли самостоятельные операции, представляешь?

- Я знаю, как она работает, она лучшая, ей нет равных. В этом ты прав. Ее уровня не достиг никто. У нас только один хирург к ней приблизился, но до нее так и не дорос.

- Где она сейчас?

- У нее обход в хирургии. Хочешь присоединиться?

- Очень.

- Пошли.

Они спустились в отделение хирургии. Вошли в палату. Ольга докладывала о состоянии больного, рядом стояли врачи, ординаторы, интерны. Люба была такая маленькая среди них. Тонкая и незаметная. Борисов обратился к ней.