Акварели коммуналки

Начало романа с Рустамом вся компания умудрилась пропустить. Каждый, видимо, находился на тот момент в своих переживаниях.

Всех потрясла новость, когда Рустам оказался в погонах лейтенанта на новенькой военной форме. Оказалось, что зарплата советского инженера не удовлетворяла его всё время возрастающие потребности, а погоны сулили серьёзное увеличение дохода (такому внешне несерьёзному человеку) и различные преференции в добыче дефицита. В начале 80-х дефицитом было всё. Так получилось, что при непонятных и незаметных для всех обстоятельствах Рустам одновременно попал и в ряды Советской Армии, и в Тамаркины объятия. Его и без того высокий рейтинг у хозяйственной Тамары поднялся до запредельной высоты. Военная форма в сочетании с соблазнительными Тамаркиными формами украсила новый виток в жизни Рустама. Что уж про Тамару говорить. Такая развязка казалась естественным продолжением их вздохов и взглядов. В Васино отсутствие случались встречи, при обязательном присутствии Белкиной собаки, невзлюбившей с давних времен эстета-дрессировщика по причине неуважительного к ней отношения.

Драматический эпизод, в котором собака наконец-то смогла выразить своё отношение ко всем участникам этой мелодрамы, мог стать трагическим финалом супружеских отношений Василия и Тамары. Банально до тошноты.

У влюблённых свидание. Белка в своей комнате спит после суточного дежурства. Одиночный звонок в дверь. Один раз – это к Тамаре. Два звонка – это к Белке. Других соседей пока не подселили. У себя в комнате мечется Тамара, собирая героя-любовника на выход.

– Сейчас, сейчас, открываем! Бегу, бегу.

Звонкий голос Белки перекрывает собачий лай. Дверь на чёрный ход снята с крючка и распахнута, полуодетый Рустам с шинелью в руках и в Васиных тапочках выставлен во двор. Девочки вдохновенно врут про примерку платьев, тараторя на космической скорости:

– Не ждали. Увлеклись. Меряли – решали, как лучше. А тут ты! И вообще предупреждать надо! Могло и дома не быть никого!

И верх вранья и наглости:

– Ключи свои брать надо!

Хороши бы вы были, возьми Вася ключи с собою. Лгуньи и не только!

Действие разворачивается в общем коридоре. Двери во все комнаты закрыты. В момент этого нагло-оправдательного бреда из-за огороженного штапельной занавеской закутка возле Тамаркиной комнаты (любимое место собачьего отдыха) появляется с военным сапогом в зубах невозмутимый пёс с видом прилежного ученика курса ЗКС (защитной караульной службы – для тех, кто не в курсе собачьих университетов). Преданно усаживается перед Васей, виляя хвостом и заглядывая в глаза. И, ко всеобщему удивлению, совершает очень дружественный поступок (в жизни эта лохматая дрянь тапочек никому не подала, вот украсть сапог или туфли – это всегда пожалуйста, и на тебе!) и выплёвывает злосчастный сапог к Васиным ногам.

Немая сцена.

– Господи, наказание моё! – Белка поднимает сапог с пола. Собака старательно продолжает нести свою службу и заодно с ней – второй сапог.

На улице в это время в Васиных в тапочках мёрзнет еле унесший ноги Рустам (там не месяц май, настоящая зимняя стужа).

– Ну, что вы оба уставились?! Невидаль какая! Сапоги у них в закутке! Ну, сперла собака мой реквизит. А то вы не знаете, какая это ворюга! Все к празднику собиралось, к новогоднему представлению. Еле эти сапоги по друзьям нашли, – выпутывается из ситуации Белка, готовая бежать на помощь замерзающему Рустаму. Тамара теснит мужа в сторону их комнаты, чтобы дать возможность Белке выполнить гуманитарную миссию по доставке сапог на чёрный ход и их обмену на Васины домашние тапочки (их пропажу тоже можно списать на вороватую псину. Какое счастье, что на улице холодрыга и загульная собака решила провести это время в домашнем тепле).

Вася добрый и доверчивый, как всегда нараспев тянет Белка: тако-о-ой до-о-обрый, тако-о-ой доверчи-и-и-ивый, но-о-оо… и дальше следует фирменное и отрывистое, приговором – но-о-о дурак! Уф!!! Кажется, на этот раз пронесло. Поверил.

Вечером собака получает заслуженную благодарность в виде косточки из борща, а Белка – незаслуженные откровения страдающей Тамары почти на целую ночь. Дежурства бессонного ей было мало!

– Ну что ты ноешь?! Всё ж нормально.

– Где нормально?!! Это, по-твоему, нормально?!! Он же мне муж!

– У тебя его никто и не отнимает. Тебе просто добавили Рустика, и всё… Ты от меня что хочешь? Порицания? Одобрения? Твоё решение и твои риски. Тебя же никто не заставлял?

– Не заставлял. Вас послушать, так у вас праздник с круговертью, а у меня тоска тоскливая на серых буднях. Я ж не от хорошей жизни увлеклась им… Просто всё так было скучно и неинтересно. Потом ты появилась со своими друзьями и дурацкими разговорами.

– Ну и не слушала бы нас. И не дружила. Тебя же никто не принуждал к этому адюльтеру. Что ты всех решила сделать виноватыми?!!

Белке надоело слушать Тамаркино нытье, хотелось уйти к себе, закрыться и побыть одной в своём мире. Но особенности коммунального бытия не всегда давали возможность защитить частное пространство. Надо было выполнять дружески-соседский долг.

– Может, выпьем? – Расстроенная Тамара понимает, что Белке стало малоинтересным бесконечное перемалывание дневной истории. Сейчас она вежливым до противности тоном произнесёт: «Спокойной ночи!» – и отправится к себе.

– Давай! Зови Васю, – неожиданно быстро соглашается соседка-подружка-змея искусительница.

Васин выход на кухню облегчил ситуацию сменой темы разговора. Для начала Василий, выросший в сельской местности и понимающий наличие домашних животных только для получения продуктов питания или же охраны имущества, пустился рассуждать о бессмысленности собачьего существования в городской квартире.

– Вот объясни мне, какой от него толк? Грязь носит, кругом шерсть. Гулять два раза в день в любую погоду, чесать… хотя ты это делаешь редко. То он сворует что-то, то сгрызет… но в чём радость?

– Во-первых, я его люблю со своих тринадцати лет, я тебе сто раз рассказывала, как вопреки родительским запретам принесла месячным щенком в дом. Во-вторых, с ним выросла Маруся. Семимесячная, она подползала к Тяпкиной миске с прокисшей вермишелью и пыталась ею угощаться. А он преданно сидел и охранял её. Разве такое забывается? Мы вместе росли. Сначала я, потом Маруська. Спали в одной кровати, ели, можно сказать, из одной миски.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «