Страница 30 из 50
— И многих ты осчастливила, вот так нежданно-негаданно свалившись на голову? Сколько их было, кто сущность твою гнилую не распознал? Всех москвичей перебрала, что в городе работают, пока про меня областного вспомнила? Искала, с кем обломится? Я-то поначалу в твоих планах казался идеальным вариантом: папа без тёплого места не оставит, да и мама посодействует в продвижении по карьерной лестнице. А я из столицы в область свалил, раз — и не получила ты желаемого. Конечно, я для тебя был разменной монетой, но перспективы открывались нехилые. Ты потерпела бы, а там, глядишь, и свыклась с нелюбимым мужем. Или, отхватив свой куш, пошла бы следующего идиота искать.
— Что ты говоришь такое? Я ни с кем, кроме тебя…
— А Данилкин? Кто из вас кого бросил? Ты не захотела ехать со мной, а на следующий день Васёк всем фото своей невесты показывал, а на снимке — ты. Или с мамой его жить не захотела? Квартира отдельная ему не светила, да и хлебное место — тоже.
Лера закрыла лицо руками, и Ярослава на секунду ослепило мерцание камней её кольца. Ему не было дела до бриллиантов бывшей подруги, но в голову закралось подозрение, а её ли они. Он вспомнил про коробочку с серьгами, оставленную посреди обеденного стола для Нади. Теперь там коробочки не было. Неужели Лера посмела взять чужое? В голове такое не укладывалось, но если человек непорядочен в одном, то и в другом может быть тоже.
— Дай руку! — тоном, не терпящим возражений, произнёс он. Посмотрел на кольцо и убедился в своих самых страшных подозрениях. — Так ты ещё и воровка! Или вы обе чужими бриллиантами поживиться решили? Вас родители не учили, что чужое брать нехорошо? А это хищение в крупном размере. Вы мне выбора не оставили, звоню в полицию и отцу, у него наверняка сертификаты хранятся — он человек аккуратный. Правда, мама? Чувствуешь, как кресло в министерстве под тобой зашаталось? Да и Дима будет безумно рад поводу избавиться от тебя.
Лицо матери словно стало восковым, а Лера дрожащими руками сняла кольцо и серьги и положила всё это вместе с коробочкой на стол.
— Не надо полицию! Я не украла! Я примерила и забыла снять, потому что твоя эта пришла. Лариса Григорьевна, — обратилась она к матери Ярослава, — вы же сказали, что можно взять, что это фианиты, скорее всего. Я не украла, я всё на место положила, даже из дома не вынесла. Я пойду, да?
— Катись, и Ларису Григорьевну с собой прихватить не забудь!
Они собрались быстро, очень быстро. Мать зло зыркала на Яра, но он не обращал внимания.
Выдохнул с облегчением, закрыв за ними дверь. Теперь важно разыскать Надю. Достал смартфон и увидел входящее СМС.
«Ярка, родной, нам очень нужно поговорить, но не сейчас. С дедом несчастье. Я вылетаю в девять вечера во Владивосток. Сейчас еду в Шереметьево. Встретимся, когда вернусь, твоя Надежда».
Нажал вызов, механический голос ответил, что телефон выключен или находится вне зоны действия сети.
Рассуждать, что делать дальше, времени у него не было. Яр схватил ключи от машины, техпаспорт, права и, закрыв дом, поехал в Шереметьево. Времени у него два с половиной часа, значит, должен успеть. Конечно, надо лететь с Надей. Других вариантов он не видел.
Часть 26
— Что так поздно, Андрюша? — Даша вышла из детской встретить мужа, как только услышала звук открывающейся входной двери. Андрей Петрович поцеловал жену, улыбнулся ей. И всё вроде как обычно, но скрыть плохое настроение он не мог. Даша видела и чувствовала, да и он всегда говорил ей всё. Скажет, поделится тем, что на душе, и легче становится.
— Не знаю, вроде и дел особых не было, а всё ждал чего-то. Беспокойно так. Думал, что Яр позвонит. Но я, старый дурак, смартфон-то выключил, а включить забыл. Даша, сорок два пропущенных от сына! Представляешь, сорок два! А я не ответил.
— Вот потому и нервничал. Что стоишь у порога, разувайся, переодевайся и пойдём ужинать. Ты его набрал?
— Конечно, спрашиваешь! Да только не отвечает. Хотя поздно уже, они, небось, с Надюшей и старый новый год в койке проведут. Утром позвоню.
Даша направилась в кухню, а он в их общую спальню, переодеться.
Дурное предчувствие не покидало. Андрей Петрович расслабил галстук, расстегнул ворот рубашки и замер около зеркала. Нет, он не видел своего отражения. Пытался заглянуть внутрь себя, определить, что вызвало вот это идиотское чувство, не дающее дышать полной грудью, откуда взялся беспричинный страх.
— Андрей, что ты как неживой! Руки мой, есть садись. Я тоже хочу этот праздник в койке встретить, что мы, хуже молодых, что ли? — услышал он голос жены.
— Да нет, Дашуня, не хуже. Все твои желания готов исполнить. Дети спят?
Спросил и сел за стол, вооружившись ножом и вилкой.
— Еле уложила, Ромка всё порывался тебя дождаться.
— Сейчас доем и пойду гляну на них. Соскучился. Знаешь, а Ярка никогда вовремя не ложился — ждал меня всегда. Я в ту пору отделением заведовал, пока с работы приду — уже ночь. Трудоголик твой муж, что теперь, всегда таким был. И спать сыну пора бы, а он темноты боялся, никогда не ложился один. Вот войду в квартиру и застаю его перед телевизором или с книжкой, свет включён во всех комнатах и в туалете, и в ванной… А он ждёт. Хорошенький он был, как ангелочек, и добрый очень — что к людям, что к животным. Всех собак и кошек в дом тащил.
— А ты что? Разрешал?
— Как сказать… Лечил их, если больные, да пристраивал в хорошие руки. Самому держать желания не было, но и Ярку обижать не хотелось. Я тут подумал, не знаю даже, как начать. Я поговорить с тобой об Андрейке собирался. Малец, к которому мы с тобой неделю назад в дом малютки ездили.
Даша улыбнулась светло и понимающе.
— Усыновить его хочешь? Я не против, Андрюша, где трое — там и четверо. А сердце к мальчику прикипело. Казалось бы, не понимает он ничего ещё, а помнишь, как плакал, когда я его нянечке со своих рук отдала? Не вернётся его мать, не заберёт его. Выходит, у мальчонки только мы да Ярка и есть. Скучаю я по нему.
— Хорошо, что ты понимаешь. Родители твои воспротивятся. Только отношения у нас с ними наладились.
— Да ладно! Андрюша, они тебя приняли, внуков полюбили, смирятся. Выхода у них другого нет и не будет. Ну что ты не ешь, остынет же всё.
Андрей больше не отвлекался на разговоры, пока не доел. Потом Даша мыла посуду, а он думал в который раз, как крепко повезло ему её встретить. Узнать, что такое настоящая любовь, счастье иметь семью и получать заботу и тепло. Кто б ему сказал, что такое возможно — не поверил бы.
— Андрюш, а про усыновление Андрейки ты точно решил? — Даша положила голову на плечо мужа. Вдыхала родной запах его кожи и отдыхала. Теперь пришло время разговоров, обсуждений и решений проблем. Да, именно теперь, после интимных ласк, стонов и взаимного удовольствия.
— Только если ты готова стать ему матерью. Я раньше думал, что чужого ребёнка полюбить не смогу. Так опыт мой говорил. Я с тобой этими воспоминаниями не делился?
— Про опыт? Нет. — Даша поцеловала его, провела ладонью по растительности на груди, прижалась тесно. — Расскажешь?
— Да! Тебе и про грехи мои можно, и про ошибки — всё равно не разлюбишь. Слушай. С Ларисой отношений и до развода практически не было. Я знал о её любовниках и просто брезговал женщиной, которая спит не только со мной. Жил с ней ради сына. Да, Дашуня, я тогда был уверен, что ребёнку жизненно необходима мать, какой бы она ни была. Так вот, в то время и у меня случилось увлечение. Она казалась мне хорошим врачом, почти ровесница, и сын примерно того же возраста, что Ярка. Но основным фактором нашего сближения оказалась совместная работа. Это было удобно: не надо никаких ресторанов, гостиниц, ухаживаний и прогулок под луной. Личное, свободное от работы время я посвящал докторской диссертации и сыну. Больше — докторской, если честно. Дома не утихали скандалы, дрязги, упрёки. Лариса была всем недовольна, а в своих изменах — она их и не скрывала — обвиняла, естественно, меня: я мало зарабатываю, занимаюсь не тем, чем надо… И сын оказывался невольным свидетелем всего этого безобразия. Иногда хотелось всё бросить, уйти и начать жизнь заново. Останавливал Ярка. Я осознавал, что Ларе сын не нужен — он был средством, чтобы выйти замуж за меня. Я, как честный человек, как только Лариса сказала мне о своей беременности — женился. Она же получила московскую прописку и мужа — кандидата наук, соответственно, и должность ей досталась не участкового терапевта, но она хотела выше и больше. Я тогда ей этого дать не мог и не хотел. Я в бизнес уже после развода пошёл. Но дело не в этом. Так вот, у моей любовницы был сын. И когда мы с Яркой остались одни, я посчитал, что если на этой Нине женюсь, то убью двух зайцев: и хозяйку в дом приведу, и Яр присмотрен будет. Женился. И тут началось. Ярка совсем замкнулся в себе, даже со мной практически не разговаривал. А Нина заставляла своего сына меня папой называть. Знаешь, Дашуня, это так фальшиво звучало. Я пытался относиться к нему ровно, прекрасно понимал, что в моих причудах мальчишка не виноват. Есть семьи со сводными детьми, и они дружат. Но этого парня я тихо ненавидел. Понимаешь, я в лице менялся, когда слышал подобострастное и фальшивое «папа».