Страница 10 из 26
— А ты ничего… веселый Ангел… — он, не притормаживая оборачивается, разглядывая меня.
С улыбкой оскаливаюсь, клацнув на него зубками.
— Ты тоже ничего… такой себе… вполне… Демон!
— Мы подружимся! — подмигиваю ему я.
Улыбаясь, он сам себе качает головой.
Из динамиков, расположенных на столбах студгородка, на всю катушку орет «Нирвана» и мне заранее нравится ди-джей, а так же несколько ребят, сидящих прямо на асфальте с гитарой и во всю глотку подпевающих Кобейну.
— Неформальненько тут…
— Я тоже заценил!
Затащив на крылечко, он быстро ведет меня по каким-то коридорам и резко останавливается, разворачивая к себе лицом перед аудиторией.
— Как тебя зовут?
— Женечка…
— Удачи, Женечка!
— Спасибо, Боречка!
Мы опять улыбаемся друг другу — мне определенно импонирует мой староста. Он открывает мне дверь, делая рукой жест внутрь. Сам залетает следом, толкнув меня к единственно свободному месту рядом с каким-то парнем. А сам тут же идет к преподавателю, что-то тихо и эмоционально объясняя ему. На краю стола — бланки, и я, понимая, что времени у меня и так не осталось, решаю не тратить его на ожидание разрешения. Подтягиваю бланки ближе, доставая ручку.
— Сколько времени осталось? — спрашиваю шепотом у парня, сидящего рядом.
Разворачивается, разглядывая меня. Мы встречаемся глазами и зависаем.
Яркий! Уверенный, немного нахальный взгляд. Прямой аристократичный нос, красивый торс… — пробегаюсь я взглядом по нему. В костюме…
Сероглазый…
Его интерес ко мне ровный, даже немного пренебрежительный. Оставляя мой вопрос без ответа, он молча пододвигает мне свои уже заполненные бланки, открывая на первой странице. На первой строке я читаю — «Е. Филлер».
Усадив нас в столовой за столик, Боречка раздает нам распечатки с расписанием, маршрутами, аудиториями, комнатами и другой важной информацией.
— Сейчас можете немного погулять, — инструктирует нас веселый ангел. — Встречаемся в час на качелях, — кивает он в сторону огромных, уже облюбованных мной монстрах — деревянные плоские поддоны на стропах, как лодочки в парке аттракционов, правда, без тормозной системы. Высоченные… Чуть за пределами студ городка в сторону пустыря.
— А где… как его там… — вспоминая, нахмуривается Ангел, — … ну, немец!
— Филлер? — отозвается кто-то.
— Да!
— Курит…
— Вот идиот! — закатывает глаза Боречка, срываясь на улицу.
Мда… с курением тут строго!
Есть не хочется, общаться с группой особого желания не испытываю тоже. Покуаю в буфете яблоко и сваливаю сразу на качели. Толкнув их, запрыгиваю на деревянные доски. Оседлав их, свешиваю ноги с разных сторон и ложусь на спину, кайфуя от равномерного покачивания, кислого вкуса яблока и просвечивающего сквозь веки уже не слишком греющего солнца.
Рывок выводит меня из сладкой полудремы. Чувствую, как кто-то запрыгивает рядом со мной на качели и разглядывает меня сверху, закрывая своим силуэтом солнце.
Сашка? Нет. От Сашкиного взгляда я обычно испытываю болезненный дискомфорт. Благо он попал в другу подгруппу! Отдохну от него хоть на практиках.
Взгляд тяжеловатый. Еще я чувствую чужой азарт…
Ангел? Нет… Взгляд ангела я чувствую, как тепло и щекотку.
Распахиваю глаза — Филлер… Немец…
— Покачать? — насмешливо прищуривается он.
— Ну, покачай… — снова прикрываю глаза.
— Не забоишься? — еще вальяжнее и насмешливее.
— А ты? — резко поднимаюсь я в положение сидя, сверля его взглядом.
— Ух ты! Кусается… — подмигивает мне он.
Ах, ты ж моя прелесть…
— Давай на желание. Кто первый скажет «стоп», тот…
— Можешь не продолжать, — поднимаюсь я на ноги. — Знаю я твои желания. Ты проиграл, Немец. — Немного присев, толкаюсь ногами, увеличивая амплитуду. — Я твой вызов принимаю. Когда ты проиграешь…
— …если я проиграю! — азартно поправляет он.
— КОГДА проиграешь, ты ближайшие трое суток не приближаешься ко мне, не разговариваешь, не пытаешься заигрывать, провоцировать. Мы исчезнем друг для друга.
С каждым нашим рывком качели подлетают все выше и выше.
Внизу живота мое любимое ощущение на каждое падение вниз!
— Очень непредусмотрительно! — ухмылялся он. — Тебе понадобится помощь в учебе…
— А-ха-ха… — не могу сдержаться я.
Зайка явно считает, что сама я — «блондинко».
Внизу собирается группа.
А мы летаем! Выше… выше… ух! Мы улыбаемся с ним друг другу с вызовом.
Болезненное ощущение в груди подсказывает мне, что Сашка тоже там и наблюдает за нашей с Филлером игрой. Но азартное сладкое чувство предвкушения победы и адреналин от резких полетов вверх-вниз, развевающих мои волосы, выжигают из меня его, неприятные мне, чувства.
Я никогда не скажу «стоп», потому что «стоп», как минимум, означает: слезть с качелей и «окунуться» в Сашку.
— Я буду летать здесь вечно! — кричу я в лицо улыбающегося Немца.
Качели подлетают параллельно земле.
— Сдавайся…
— Уже забоялся? — хихикаю я.
— Тормозите! — требует Боречка под гробовое молчание толпы.
Все, задрав головы, следят как за маятником за нашими полетами туда-сюда на старых скрипящих гигантах.
Оценивая траекторию и по стропам поднимая глаза вверх, продолжаю раскачивать. Стопор строп стоит где-то на двухсот семидесяти градусах, гораздо выше горизонтали, которую мы мужественно преодолеваем.
— Скажи — «стоп»! — требует Немец, уже не раскачиваясь.
— Еще! — закинув вверх голову, требую у него я в ответ, наслаждаясь головокружением.
Толчок… еще… еще… Ах! Секс должен быть именно таким!! Вот с этими взлетами, падениями и головокружениями! И черт с ним будет опасно… и даже больно!
— Хватит! — вразнобой раздается снизу.
Меня топит чужой тревогой.
— Еще, Немец, еще… — подзуживаю его я.
— Держись! — зло кричит на меня.
Удар строп о стопор. Трясет сильно! Взвизгиваю от остроты, тут же начиная смеяться. Мы опять головокружительно летим вниз и я почти кончаю от ощущений!
Толчок… Полет в его сторону и снова удар и тряска.
— Хватит, я сказал! — разъяренно рявкает Ревников. — Туманова! Филлер!
— Сдавайся, Немец! — мы летим в самом низу траектории.
Он отрицательно крутит головой, вцепляясь в стропы.
Удар, встряска… С рычанием толкаю сильнее!
— Тогда смотри! — пролетая нижнюю точку траектории качели, я отпускаю обе руки, пытаясь поймать равновесие и готовясь перехватить стропы перед самым ударом.
— Женя!!! — Сашка.
— Хватит! — хор голосов.
Это все в другом мире сейчас!
— Стоп! — не выдерживает Филлер. — Стоп…
Облегченно закрывая глаза, когда я хватаюсь руками за стропы.
А вот это уже в моем!
Удар… встряска — и несколько человек снизу срываются, тормозя на лету наши качели.
— Е*анутые! — рычит Боречка. — совсем охренели… Чо, б**ть, настолько уже учиться надоело за первый день? Демон, ты ошалела?!
Немец, белый от бешенства, сверлит меня взглядом, сжав губы в тонкую полоску. Аристократичный немного грустный парень, который останавливает качели вместе с Сашкой, стягивает меня с них. Сашка что-то выговаривает… Мне, черт возьми, плевать! Парень разворачивает вверх мои ладони. Стряхивая и вытаскивая из них воткнувшуюся ржавчину со строп.
А да… Это больно…
Но для меня сейчас существует только Филлер.