Агония

— Мой папа, — говорю я ему.

— А.

— Я весь день игнорировала его звонки. Знаю, что ты хочешь обсудить наш план действий, но я должна поговорить с ним.

— Тебе стоит. И, Ари, на этот раз действительно поговори с ним.

Я смотрю на него, понимая, что он хочет сказать.

— Обязательно. И еще раз спасибо. Я позвоню тебе позже.

Я вылезаю из его машины и подхожу к отцу.

Отец смотрит на отъезжающую машину Люка, а затем на меня.

— Кто это был? — спрашивает он, в его голосе звучит подозрение.

Я вздыхаю.

— Люк. Мой спонсор.

— Хорошая машина, — комментирует он.

— Да, ну, зависимость не имеет различий. Хочешь зайти внутрь?

Я прохожу мимо него, и он молча следует за мной до моей квартиры.

— Хочешь что-нибудь выпить? — спрашиваю я, когда он присаживается на мой диван.

— Кофе.

Я иду на свою маленькую кухню и делаю кофе для нас обоих. Затем я несу их в гостиную.

— Спасибо, — говорит он, когда я протягиваю ему кофе.

Я сажусь в кресло, подогнув под себя ноги, и беру в руки свою чашку.

— Итак… — начинает он.

— Могу я сначала кое-что сказать, прежде чем ты начнешь?

— Конечно.

— Я знаю, что ты злишься и что тебе, вероятно, хочется накричать на меня прямо сейчас, но может, не будем?

Его брови сошлись вместе.

— Я не собираюсь кричать, Ари. Я пришел сюда не для того, чтобы сориться. Я просто пришел проверить, все ли с тобой в порядке. И узнать, что случилось.

— Ты видел видео.

— Видел.

— Хорошо. Итак, прежде чем заговорю, я спрашиваю, хочешь ли ты узнать настоящую правду или правду, которую ты уже определил в своей голове? — В стиле Ареса.

— Настоящую правду.

— Хорошо, — повторяю я. Дую на горячую жидкость и делаю глоток, прежде чем снова заговорить: — Итак, вот она… меня накачали наркотиками.

Его лицо становится пепельным, но я не прекращаю говорить.

— Думаю, это сделал парень по имени Лео Парсонс; он журналист из АСН. Мы познакомились ранее, и я столкнулась с ним на аукционе. Мы болтали. Он предложил принести мне диетическую колу из бара. Кроме того, кто наливал мне напиток, он был единственным, кто имел к нему доступ.

— Через некоторое время после того, как выпила половину, я начала чувствовать себя странно, у меня закружилась голова. Потом мне стало трудно ходить, и моя речь стала невнятной. Я знала, что не пила алкоголь, но не понимала, что со мной происходит. Мне удалось добраться до дома на такси, и я вырубилась, но не сразу, сначала меня вырвало. — Я указываю на влажное пятно на моем ковре, которое образовалось после недавней чистки. — Я не выпила ни капли алкоголя. — Я пристально смотрю в лицо отца, желая, чтобы он поверил мне больше, чем кто-либо другой.

— Я только что вернулась из больницы. Люк любезно отвез меня к своему врачу. Он проверил мою кровь, и у меня обнаружен низкий уровень рогипнола — наркотика для изнасилования на свидании.

Его лицо из серого превращается в белое.

— Тебя…

— Нет, — быстро успокаиваю я его.

Он передвигается на краешек дивана, ставит свой кофе на стол.

— Ты уверена? — его слова осторожны. — Потому что я слышал истории об этом наркотике, о том, как люди теряют сознание и не понимают, что с ними происходит.

— Папа… — Я ставлю свой напиток и сажусь рядом с ним на диван. Я кладу свою руку на его руку и смотрю ему в лицо. Я удивлена, увидев страх в его глазах. Я знаю, что он любит меня. Я его ребенок. Он должен любить. Но до этого момента не понимала, насколько сильно. — Я уверена. Я ушла с аукциона, как только поняла, что, что-то не так. К тому времени, как вернулась в свою квартиру, я уже почти все понимала. Я не отключалась, пока не добралась до дома.

— Господи Иисусе. — Он наклоняется вперед, кладет голову на руки. — Это моя вина. Я попросил тебя пойти на тот аукцион.

— Это не твоя вина.

Он смотрит на меня.

— Тебя бы не было рядом с тем придурком, если бы я не уехал.

— У тебя была игра.

— У меня постоянно проходят игры.

— Папа… — У меня пересохло во рту.

— Я знаю, что подводил тебя. Снова и снова. Знаю, что это было неправильно, но в то время я не мог справиться с твоей мамой… с тем, какой она была… поэтому я избегал бывать дома. Я не думал о том, как это влияет на тебя. Я был эгоистом. И… когда она умерла… я должен был быть там. Чувство вины съедало меня так сильно; я не мог смотреть на тебя без чувства стыда.

— Я всегда думала это потому, что я напоминаю тебе о ней.

— Нет. Господи, нет. — Он кладет свою руку на мою, сжимая ее. — Ты действительно похожа на нее. Ты красива, как и твоя мама. Но это был мой собственный позор… Я подвел тебя, Ари. И теперь я снова тебя подвел.

— Ты не подвел меня. — Я сжимаю его руку. — Правда: да, ты подвел меня тогда, когда я нуждался в тебе, и я провела много лет, злясь на тебя.

— Из-за этого ты пила? Из-за твоей мамы?

Слезы давят на мои глаза.

— Отчасти…

Он закрывает глаза и тяжело вздыхает.

— Я собираюсь разобраться с этим дерьмом, ради тебя. — Он открывает глаза и смахивает упавшую слезу с моей щеки. — Я собираюсь убить сукина сына, который сделал это с тобой.

— Нет. — Я качаю головой. — Я собираюсь сделать это правильно. Я собираюсь сообщить об этом в полицию.

— Могу я… пойти с тобой в участок? — неуверенно спрашивает он.

Я грустно улыбаюсь ему.

— Я бы очень этого хотела.

— А Арес… ты уже поговорила с ним? Он ушел из отеля, не предупредив никого о своем уходе. Я предположил, что он видел видео.

— Он… — я отворачиваюсь от отца, беру свой кофе и делаю глоток. — Он приходил сюда сегодня утром, до того, как я поехала в больницу. Он видел видео. Я пыталась сказать ему, что не пила спиртного, но… он мне не поверил.

— Ты рассказала ему о тесте на наркотики?

Я качаю головой и опускаю чашку на стол.

— Ты должна ему рассказать.

Я смотрю прямо в глаза отца.

— Я ничего ему не должна. Он должен был верить мне. Не тесту на наркотики. Он не доверяет мне, а я никогда не давала ему повода сомневаться. А без доверия у нас ничего нет.

Мои чувства к Аресу, то, как он отреагировал, превращаются в гнев и горечь, и я цепляюсь за них, потому что это все, что поможет мне пройти через это… через потерю его.

— Он заслуживает того, чтобы знать правду, — возражает мой отец.

— И я сказала ему правду, но она была недостаточно хороша для него.

— Я понимаю. Но ты должна посмотреть на эту ситуацию его глазами.

— Я понимаю его. — Я запустила руку в волосы, расстроенная. — Но он даже не дал мне шанса. Он пришел сегодня, уже вооруженный своей правдой. Он уже сделал выводы о том, что произошло, поэтому не имело значения, что я говорила. Он никогда мне не поверит.

— Я знаю, Ари, но его прошлое, его отец… ему трудно доверять людям.

— Особенно алкоголикам. Да, я понимаю. Но я не его отец. Он не может противопоставлять меня своему отцу каждый раз, когда что-то идет не так. Либо он доверяет мне, либо нет. И ясно, что не доверяет.

Мой отец проводит рукой по лицу.

— Хорошо. — Он выдыхает. — Я понял, что ты хочешь сказать. Я не согласен с тем, чтобы держать его в неведении. Но я понял.

— И ты тоже не говори ему.

— Ари…

— Я серьезно.

— Хорошо, — уступает он. — Я ничего не скажу Аресу. Но мы должны пойти в полицейский участок сейчас и сообщить об этом. Чем скорее они поговорят с этим маленьким дерьмом, тем лучше.

Мы выходим из моей квартиры, и отец отвозит меня в полицейский участок, где я оставляю заявление женщине-полицейскому, с добрым лицом. Я даю ей копию результатов анализов, которые дал мне доктор Притчард. Офицер, которую зовут Найт, говорит мне, что поговорит с Лео и узнает его версию событий, и что она с ним свяжется.

И это все.

Я расстроена отсутствием действий, думаю, и мой отец тоже. Но мы больше ничего не можем сделать.

Папа отвозит меня домой, и по дороге мы покупаем пиццу.