Агония

Как все изменилось за такой короткий промежуток времени.

— Ты… хочешь посмотреть телевизор? — спрашиваю я его из необходимости прорваться сквозь странную атмосферу, царящую здесь в данный момент.

— Конечно, — отвечает он.

— Для чего у тебя настроение?

— Футбол, — говорит он.

Я стону, и вот так мы возвращаемся к нормальной жизни.

— Ах, да, я забыл, что тебе это не нравится.

Я ни на секунду не верю, что он забыл. Ухмылка на его лице говорит мне об этом.

— Серьезно, как ты можешь не любить футбол? Особенно когда твой отец — футбольный тренер. Ты, должно быть, всю жизнь провела рядом с ним.

Не совсем. Мой отец почти никогда не был дома, чтобы поделиться со мной своей любовью к футболу.

Конечно, я так не говорю. Я не хочу вдаваться в подробности этого с ним. И дело не в том, что я не люблю футбол как таковой. Просто меня возмущает тот факт, что мой отец предпочел его своей семье.

— Это просто не мое.

— А чем ты занимаешься? Живопись? — он кивает головой в сторону моего мольберта, который стоит в углу комнаты.

— О. — Я сглатываю. — Нет. Это просто… хобби.

Я не знаю, почему солгала. Наверное… я просто не хочу рассказывать ему о еще одной вещи, в которой я потерпела неудачу.

Арес долго смотрит на меня, словно пытаясь понять, что на самом деле у меня на уме.

— Хм, — пробормотал он. — Что ж, думаю, мне придется посмотреть, что я могу сделать, чтобы переубедить тебя в том, что ты любишь футбол.

— Ха! — смеюсь я. — Удачи с этим.

— Это звучит как вызов, Уголовница. Ты должна знать, что я люблю вызовы.

Уголовница. А, так он снова стал называть меня так. Думаю, не все изменилось.

— Итак, что ты хочешь посмотреть? — спрашиваю я, меняя вопрос, пытаясь скрыть свое разочарование.

Его глаза оценивают меня. Затем он пожимает своими большими плечами.

— Без разницы. Что ты смотришь в данный момент?

— Ривердейл.

— О чем он?

— О группе старшеклассников, которые…

— Пас.

— Я даже не успела рассказать тебе, о чем он! — я смеюсь.

— Ты потеряла меня на старшеклассниках.

— Ладно. Значит, никаких сериалов про школьников, — говорю я, пролистывая список. — О, ты видел Декстера? — спрашиваю я, останавливаясь на нем.

— Неа. Это тот сериал про серийного убийцу, который работает копом?

— Аналитиком по брызгам крови, но да. Я его не видела, но слышала, что он потрясающий. Я давно хотела посмотреть его, но была слишком труслива, чтобы смотреть его в одиночку, — признаюсь я, смеясь.

— Хорошо, включай. Мы посмотрим первую серию и увидим, насколько она хороша.

— Хочешь чего-нибудь поесть перед тем, как я включу?

— Что у тебя есть?

— Чипсы, эм… немного печенья, я думаю. О, и мороженое.

Он смотрит на меня.

— Чипсы — это хорошо.

Я отталкиваюсь от стула и иду на кухню. Я беру два пакета чипсов, которые лежат у меня в шкафу.

— Какие ты хочешь? — спрашиваю я его, держа их так, чтобы он видел. — Оригинальные Читос или Доритос сыр?

— Доритос.

— Хорошо. Потому что я хочу Читос.

— Я могу передумать.

— Слишком поздно. — Я бросаю ему пакет с Доритос, и он хихикает.

Я сажусь в кресло и включаю Декстера.

— Сколько всего сезонов? — спрашивает Арес, пока я открываю пакет с чипсами.

— Эм… восемь, я думаю.

— Черт. Это очень много телевидения. — Он смеется.

— Не волнуйся, я заставлю тебя вытерпеть только первый эпизод.

Он смотрит на меня, не отводя взгляда.

— Я не волнуюсь. — Его голос глубокий и уверенный.

Я пытаюсь игнорировать дрожь, которую чувствую, но безуспешно.

Мы молчим всю серию, оба слишком увлечены. Когда пилот заканчивается, мы оба смотрим друг на друга, широко раскрыв глаза, и Арес говорит мне поставить следующую серию.

Прежде чем сделать это, я иду в туалет и по пути в гостиную беру нам обоим по паре газировок.

Я беру со спинки кресла плед, который у меня есть, и накрываюсь им, прежде чем включить следующий эпизод.

Мы на четвертой серии, и я чувствую, как мои глаза тяжелеют от сна. Когда смотрю на Ареса, я понимаю, что он спит.

Он ссутулился, откинув голову на спинку моего дивана, длинные ноги раскинуты по полу. Это выглядит совсем не удобно.

Я смотрю на него. Во сне он выглядит намного моложе. Лицо расслаблено. Темные ресницы оттеняют его скулы. Волосы падают ему на лоб. Интересно, такие ли они мягкие, как кажутся?

Я выключаю телевизор на середине эпизода и откидываю одеяло в сторону, поднимаясь с кресла.

— Арес? — говорю я мягко.

— Ммм? — бормочет он.

— Ты заснул.

Он издает сонный звук. На самом деле, это довольно мило.

— Если ты устал… ты можешь остаться здесь, если хочешь? — я прикусила губу.

— …кей… — пробормотал он, глаза все еще закрыты.

Я хватаю плед с кресла, и когда поворачиваюсь к нему, он уже переместился. Голова лежит на подлокотнике дивана, длинные ноги свисают с другого конца, и он уже слегка похрапывает.

Я улыбаюсь, а затем накрываю его своим пледом.

Я убеждаюсь, что входная дверь заперта, и надеваю цепочку. Я выключаю свет и иду в ванную, чтобы почистить зубы.

Когда закончила, я переоделась в пижаму, а затем забралась в свою кровать, довольная тем, что впервые за долгое время я не одинока.

Глава 10

Я просыпаюсь от звука, издаваемого кем-то внутри моей квартиры, и мое сердце замирает.

Черт.

Затем я вспоминаю, что прошлой ночью Арес уснул на диване, и расслабляюсь.

Я достаю свой телефон и проверяю время. Половина шестого.

Улыбка тянется к моим губам. Я проспала всю ночь.

Я не делала этого с тех пор, как стала трезвой.

Наверное, присутствие Ареса в моей квартире помогло.

Я поднимаюсь с кровати, чтобы пойти к нему. Я открываю дверь своей спальни и выхожу в маленькую прихожую, Арес уже там.

Внутри шкафа в прихожей, который заполнен моими картинами.

И он смотрит на них.

— Я искал ванную, — говорит он, оглядываясь на меня через плечо.

И он не выглядит виноватым в том, что его поймали.

Засранец.

Его одежда помята из-за сна на диване. Его волосы взъерошены. Его глаза яркие. И я бы сейчас думала о том, как он красив, если бы только что не застала его за разглядыванием моих картин.

— Я думал, это просто хобби? — говорит он.

— Я думала, это не твое дело, — бросаю я ему в ответ.

Он смеется глубоким, грохочущим звуком, который влияет на меня так, что я не хочу сейчас анализировать свои чувства.

— Разве тебе никто не говорил, что копаться в чужих вещах невежливо? — я кладу руку на бедро, и моя безразмерная майка сползает с плеча.

Он поворачивается, держа в руке одну из моих картин, и я вижу, как его взгляд переходит на голую кожу. Обжигающе горячие, они пробегают по моей груди, а затем поднимаются к лицу.

Внутри меня вспыхивает жар, как будто он только что зажег меня.

— Технически, это не было шпионажем. Это была случайная находка, — говорит он.

Его челюсть сжата, но у меня создается впечатление, что он не сердится. Ну, может, он и не злится, но я-то злюсь.

— О, ну тогда все в порядке. — Я складываю руки на груди. И тут вспоминаю, что на мне нет лифчика.

Христос на крекере.

Я закрываю глаза от стона.

Он мрачно хихикает.

— Не волнуйся, Уголовница. Ничего такого, чего бы я не видел раньше.

Мои глаза распахиваются, обвиняя.

— В раздевалке. Твой лифчик не совсем прикрывал товар.

Он медленно опускает глаза к моей груди, а затем поднимает обратно, и я вижу в его глазах воспоминания о том моменте.

Он смотрел на меня так, как будто хотел меня тогда. До того, как он узнал, кто я.

Самое безумное, что… он смотрит на меня точно так же прямо сейчас.

А я умираю. От пылающего ада смущения и чего-то такого, что заставляет мои бедра сжиматься, а соски пульсировать.