Синдикат грехов

— Слушай, если хочешь отлить, найди другое место. Например там, где готовится твоя невеста. Поздравляю, кстати, она настоящий персик, — сказала она, снисходительно похлопав меня по груди, прежде чем попытаться оттолкнуть меня. Но, черт возьми, я ни за что не выпустил бы ее из виду, не получив ответов на некоторые вопросы.

А именно, где, черт возьми, моя папка?

Приятный глухой удар ее головы о облицованную мрамором стену разнесся по маленькой дамской комнате, когда я втолкнул нас внутрь, запирая за собой дверь. Трепетание ее пульса под моей ладонью вызвало улыбку на моем лице.

— Что за черт? — крикнула она, когда моя другая рука поймала ее запястья. — Тебе не кажется, что это неподобающее поведение для того, кто собирается обручиться с другой Романо?

Ее колено поднялось, чтобы врезать мне по члену, но я блокировал удар, прижав ее бедра своими.

— Помнишь, что я обещал сделать, когда найду тебя, воровка? — мой голос сочился презрением, я усилил хватку на ее горле. — Я хочу смотреть, как слезы текут по твоему лицу, когда буду душить тебя.

Она побледнела, и паника промелькнула на ее лице, но через секунду прошла. За ним следовала огненная маска неповиновения. Ее глаза сузились, она толкнулась в мою хватку, усиливая давление на трахею.

— У тебя не настолько большие яйца, чтобы задушить меня, Каллахан. Мне этого… не хватит, — огрызнулась она. Ее слова прозвучали резким хрипом, но они заставили меня осознать, насколько близко наши тела.

Умная сучка.

Мой желудок скрутило от ярости из-за ее легкомысленного ответа. Но вспышка вожделения все равно пробежала по мне, пока ее тело извивалось. У меня не было времени поиграть с ней, хотя то, как напряглись ее соски под атласным платьем, наводило на мысль, что ей может понравиться, как я играю. Плохо, что я считал врагом любого, кто стоял на моем пути.

Неважно, насколько великолепно лицо или большие сиськи.

— Как бы мне ни хотелось, чтобы ты обхватила этими губами мой член, я не трахаю сучек Романо, — прорычал я. — Но, может быть, если будешь хорошей девочкой и ответишь на мои вопросы, я убью тебя быстро. Сверну шею вместо того, чтобы задушить, — прошептал я ей на ухо, наслаждаясь тем, как от моего дыхания ее кожа покрылась мурашками.

Или, может быть, от моих слов.

— Вау. Хочу сказать, что мне жаль твою будущую жену. Но поскольку ты не отрицаешь, что у тебя маленький член, вероятно, лучше, если ты не будешь трахать…

Ее остроумный комментарий закончился приступом кашля, когда я надавил на мягкую плоть ее горла, одновременно дергая ее руку вниз, чтобы она обхватила мой твердеющий член. Гордость пронзила меня при легком раздувании ее ноздрей, когда она почувствовала мой маленький член. Я никогда не отрицал тот факт, что был больным ублюдком. Но мисс Скарлетта, видимо, тоже сильно испорченна, если судить по ее расширенным зрачкам и тому, как поднималась и опускалась ее грудь.

Десять шансов из десяти, что ее нижнее белье промокло.

Теперь я понял привлекательность секса на почве ненависти.

Эти эмоции, пронизывающие меня, обострили все чувства. Ощущение ее кожи было подобно шелку под моими мозолистыми кончиками пальцев, а тепло ее запаха было таким пьянящим в комнате, что мне захотелось зарыться носом в ее волосы. Каждой клеточкой своего существа я хотел вонзить свой член в ее пизду. Шлепки наших тел в совокупности с ее рыданиями доставили бы прекрасное удовлетворение.

Она не обязательно должна мне нравиться, чтобы ее трахнуть. Может, сделать для нее исключение из общего правила «только не с семьей Доминика». На самом деле, ненависть к ней делала эту идею более привлекательной. Я хотел использовать ее как шлюху, которой, я был уверен, она и была. Но на это нет времени.

В данный момент она полезна только для одного.

— Ну, Скарлетта, хватит разговоров о том, как сильно ты меня хочешь. Я задам вопрос, и ты ответишь, — ее горло сжалось, когда она сглотнула. — Без едких замечаний. В противном случае я перекрою тебе доступ к кислороду. Кивни головой, если поняла, — заявил я.

Если бы взгляды могли убивать, она бы убила меня трижды в этот момент. Но она не могла скрыть тот факт, что к ее гневу примешивалась похоть. У нас обоих была внутренняя борьба. Моя так же очевидна на лице, как и у нее?

Ее короткий кивок подстегнул меня.

— Кто ты такая? И на кого ты работаешь? — спросил я.

Нико уже проверил ее, но я хотел услышать изобличающие доказательства из ее собственных уст. Вопрос о том, взяла ли она папку, вертелся у меня на кончике языка, но я пока не хотел разглашать информацию.

То, как она раздраженно закатила глаза, вывело меня из себя, как будто я задал самый глупый вопрос на свете.

— Я уже сказала. Скарлетта Романо. Племянница Доминика Романо. Зачем мне называть тебе чужое имя, если придется сидеть с тобой за мучительным ужином? И из всех людей, с которыми я могу ложно ассоциировать себя, думаешь, я бы выбрала твоего нового тестя? Блять. Я не хочу иметь с ним ничего общего, но так уж получилось.

Она пробормотала последнюю часть своего заявления так тихо, что я чуть не пропустил. Она говорила о Доминике также, как я о своем отце.

— Кто. Тебя. Послал? — я прикусил язык, борясь со своим желанием перекрыть ей доступ воздуха.

— А ты как думаешь, придурок? — прорычала она в ответ.

Пот выступил бисеринками у меня на лбу. Блять. Я не знал, что было в этой папке, но это не могло быть чем-то слишком ужасным. Но если Доминик узнает, что я был в офисе той ночью… все пойдет по пизде. Он может решить просто убрать нас вместо того, чтобы составлять план на основе информации из папки.

Мы не пришли сегодня вечером вооруженными до зубов, так как подыгрывали этому альянсу.

— Он знает, что я был там? — спросил я, мой голос прозвучал как рычание. Гнев и отчаяние сквозили в каждом слове, и я усилил давление на ее горло.