Страница 11 из 18
Во-вторых, обучаемые плохо готовились к занятиям, систематически не выполняя домашние задания. Согласно докладам и годовым отчетам политуправлений КВО и БВО (с 1936 г. за общеобразовательную подготовку отвечали политорганы), в 1936-м это было общим явлением; о том, что командиры и младшие командиры-сверхсрочники занимаются плохо, заместитель начальника политуправления КВО корпусной комиссар Н.О. Орлов докладывал и в марте 1937-го. «Все еще низкая подготовка по заданному материалу к занятиям»81 отмечалась тогда и в тех соединениях трех округов, от которых остались подборки политдонесений за начало 1937 г. – в 1-й тяжелой танковой бригаде БВО и 21-й стрелковой дивизии ОКДВА.
Итоги такой «учебы» подвела, например, комиссия УБП РККА, проверившая в июле 1936 г. отдельный батальон связи 2-й стрелковой дивизии БВО: «Занимаются как будто регулярно, а данные задачи по алгебре, тригонометрии никто из комсостава (группа в 10 человек) решить не мог»82.
Плохую подготовку к занятиям обуславливали, с одной стороны, «слабая требовательность» преподавателей и «отсутствие ответственности» за невыполнение домашних заданий83, а с другой – нехватка у обучаемых времени. «Значительный процент командиров или не желают выполнять домашние задания, – отмечалось 20 февраля 1937 г. на совещании по повышению общего образования в РККА, – или не имеют возможности заниматься. Сверхсрочники слабо готовятся дома и они всегда ссылаются или на политсобрание или на массовую работу. Часть из них ссылается на то, что они ежедневно составляют конспекты по политзанятиям»84. (Как известно, в Красной Армии можно было пренебречь чем угодно – но только не политучебой).
В-третьих, командование и политорганы часто плохо организовывали (а то и срывали) общеобразовательную подготовку. Она то назначалась на часы, когда командиры должны были заниматься другими делами по службе, то, наоборот, заменялась совещанием у командира бригады, партсобранием и т. д. Большинство частей КВО в 1935 г. не сумели обеспечить учебниками, а, по крайней мере в 95-й стрелковой дивизии еще в январе 1936-го не было и письменных принадлежностей. А ОКДВА страдала от нехватки в ее таежной глуши квалифицированных преподавателей.
Поэтому в 1935-м срывы общеобразовательных занятий были «обычным явлением почти во всех частях» РККА, а в КВО летом того года общеобразовательная подготовка вообще была «почти полностью свернута»85. Срывы ее не прекращались там и в 36-м. «Ежегодно мы пишем в планах о общеобразовательной подготовке с сверхсрочниками, – говорилось еще 15 декабря 1936 г. на партсобрании штаба 15-го отдельного корпусного зенитно-артиллерийского дивизиона КВО, – но она не организована так, как это необходимо – часто срывается она»86.
В итоге общеобразовательная подготовка комначсостава в войсках сводилась к тому, чтобы «заниматься и заниматься без перспективы»87. Весь «предрепрессионный» период в трех крупнейших округах констатировалось одно и то же:
– достижения в общеобразовательной подготовке «еще крайне малы» (годовой отчет КВО от 11 октября 1935 г.);
– «значительная часть командиров и начсостава, главным образом старшего, слабо усвоили пройденные предметы» (годовой отчет политуправления КВО от 4 октября 1936 г.);
– результаты общеобразовательной подготовки «незначительны» (заключение начальника культпросветотдела ПУ РККА полкового комиссара Б.И. Риэра по итогам обследования частей БВО, стоявших летом 1936-го в лагере «Савецкая Беларусь»);
– эффективность общеобразовательной подготовки комсостава артиллерии невысока (годовой отчет ОКДВА от 30 сентября 1936 г.);
– старшие командиры частей Славянского гарнизона и средние командиры управления дивизии «остались с теми же чрезвычайно низкими знаниями, какие были у них и в начале учебного года» (приказ по 40-й стрелковой дивизии ОКДВА № 0117 от 19 ноября 1936 г.)88 – и т. п. Весной 1935 г. зачет по алгебре и геометрии в КВО смогли сдать только 50 % старших и 47 % средних командиров, по русскому языку – соответственно 50 % и 44 %, по географии – 30 % и 41 %, по физике – 24 % и 18 %, по тригонометрии (которую сдавали только средние командиры) – 17 %. В 1936-м в 17-й механизированной бригаде 18 %, а в 96-й стрелковой дивизии 21 % проверенных по общеобразовательным дисциплинам командиров и начальников пришлось оставить в том же классе на второй год; «примерно такая же картина» была тогда «и в других дивизиях» КВО89. В Киевском и Житомирском гарнизонах к декабрьским экзаменам 1936 года не подготовился ни один командир. Перед мартовскими экзаменами 1937-го та же ситуация сложилась в 4-й и 81-й стрелковой дивизиях, 16-й и 21-й механизированных бригадах и еще в пяти соединениях БВО (всего на экзамены в этом округе тогда смогли выйти лишь 228 из более чем тысячи командиров, а из 182 сдававших за неполную среднюю школу сдали только 10590)…
Нехватка военного образования у комначсостава и военной подготовки у младшего комсостава
Коснувшись на заседании Военного совета при наркоме обороны 8 декабря 1935 г. вопроса о военной подготовке комсостава Красной Армии, начальник ПУ РККА армейский комиссар 1-го ранга Я.Б. Гамарник признал, что «в ряде звеньев эта подготовка слаба, а в целом явно недостаточна»91.
Во-первых, значительная часть комсостава «предрепрессионной» РККА не имела полноценного военного образования, то есть образования в объеме нормальной военной школы (по терминологии, принятой в России до 1918-го и в СССР после 16 марта 1937 г. – военного училища; «нормальными» эти школы с 2—3-летним сроком обучения назвали, чтобы подчеркнуть их отличие от краткосрочных командных курсов времен Гражданской войны). Эта часть командиров закончила:
– либо 3—4-месячные советские командные курсы 1918–1923 гг.,
– либо ускоренный курс нормальной военной школы (к этой категории следует отнести и бывших офицеров русской армии производства 1915–1917 гг. – прошедших лишь 4-, 6- или 8-месячный ускоренный курс военного училища либо 3—4-месячный курс школы прапорщиков),
– либо 4-, 6- или 8-месячные курсы среднего начсостава (с конца 1935 г. – курсы лейтенантов), работавшие с 1933 г. при военных школах и штабах корпусов, округов и Приморской группы ОКДВА (на них направляли младших командиров сверхсрочной и, реже, срочной службы и одногодичников, то есть лиц со средним и высшим образованием, призванных на одногодичную срочную службу с целью подготовки из них командиров РККА).
Во-вторых, часть комсостава «предрепрессионной» РККА вообще не имела военного образования (в лучшем случае закончив полковую школу – где готовили младших командиров – или пройдя курс подготовки командира запаса в гражданском вузе).
Представление об удельном весе обеих этих частей можно получить, взяв данные по самому крупному советскому военному округу – Украинскому/Киевскому. Из «Отчета о состоянии боевой подготовки соединений и специальных частей УВО» от 17 октября 1934 г. явствует (см. табл. 4), что всего за год до знаменитых Киевских маневров в одной из трех важнейших стратегических группировок РККА полноценного, а то и вообще какого бы то ни было военного образования не имели как минимум 31,8 % среднего, 18,8 % старшего и 20,9 % высшего комсостава, то есть как минимум около 25 % общего числа командиров (как минимум – так как неизвестно, сколько из окончивших нормальные школы прошли лишь ускоренный их курс).
Таблица 4
Уровень военного образования комсостава УВО на 17 октября 1934 г. (в %)92
Примечание. КУКС – курсы усовершенствования командного состава.
Спустя два года в выделенном из УВО Киевском округе этот процент стал еще больше. 4 октября 1936 г. начальник политуправления КВО армейский комиссар 2-го ранга М.П. Амелин доложил в Москву, что в 10 проверенных в округе соединениях военного образования в объеме нормальной военной школы не имеет 38 % комсостава (а с учетом прошедших лишь ускоренный курс такой школы и еще больше. – А.С.) и 48,8 % начсостава!93 Такие командиры (хотя и в меньшем числе) служили даже в «ударной» 24-й и приграничной 96-й стрелковых дивизиях и в таком важном инструменте глубокой операции как 17-й корпусной артиллерийский полк с его тяжелыми орудиями (см. табл. 5).