Страница 35 из 46
Тем временем они добрались до гримерной Кристины.
– Почему вы полагаете, что здесь вы в большей безопасности? – спросил Рауль. – Если вы слышали его через стены, тогда и он может слышать нас.
– Нет! Эрик дал мне слово не приходить сюда, и я верю его слову. Эта гримерная и та моя комната в доме на озере принадлежат мне, и только мне, для него это священно.
– Как же вы смогли выйти отсюда и очутиться в темном коридоре, Кристина? А что, если попробовать повторить каждое ваше движение?
– Это опасно, мой друг, потому что зеркало опять может повернуться, и если я не успею убежать, то мне придется идти до конца тайного прохода, ведущего к берегам озера, и там уже звать Эрика.
– И он вас услышит?
– Откуда бы я его ни позвала, он меня везде услышит. Он сам мне это сказал, а он совершенно необычный человек. Не следует думать, Рауль, что ему просто нравится жить под землей. Он гений, он делает то, что никому не подвластно, знает то, что никому в мире не известно.
– Берегитесь, Кристина, вы опять воображаете себе призрака.
– Нет, он не призрак; это – человек неба и земли, только и всего!
– Человек неба и земли! Как вы говорите об этом! Вы все еще готовы бежать?
– Да, завтра.
– Хотите, я скажу вам, почему я хотел бы совершить это нынче ночью?
– Скажите, дорогой.
– Потому что завтра вы не посмеете решиться ни на что!
– Тогда, Рауль, вы увезете меня против моей воли. Разве не ясно?
– Итак, завтра в полночь я буду в вашей гримерной, – помрачнев, заявил юноша. – Что бы ни случилось, я сдержу обещание. Вы сказали, что после спектакля он должен ждать вас в столовой дома на озере?
– Именно там он назначил мне свидание.
– А как вы должны там оказаться, если не знаете, как выйти из гримерной через зеркало?
– Я просто пойду прямо к озеру.
– Через подземелье? Через лестницы и коридоры, где ходят рабочие сцены и обслуживающий персонал? Как вы сохраните это в тайне? Все зрители последуют за Кристиной Даэ, и вы приведете к озеру целую толпу.
Тогда Кристина достала из шкатулки огромный ключ и показала Раулю.
– Что это такое? – спросил он.
– Вот ключ от решетки подвала на улице Скриба.
– Теперь мне все ясно, Кристина, это ход прямо к озеру. Дайте мне этот ключ!
– Никогда! – ответила она с неожиданной силой. – Это было бы предательством!
И тут Рауль увидел, как переменилась Кристина. Смертельная бледность разлилась по ее чертам.
– О господи! – воскликнула она. – Эрик! Эрик! Сжальтесь надо мной!
– Замолчите! – приказал юноша. – Вы же сами сказали, что он не может вас услышать.
Однако поведение певицы становилось все более необъяснимым. Сцепив пальцы, она повторяла с испуганным видом:
– О господи! О боже мой!
– В чем дело? – испугался Рауль.
– Кольцо…
– Что за кольцо? Умоляю, Кристина, придите в себя.
– Золотое кольцо, которое он дал мне…
– Так это он вам вручил золотое кольцо?
– Да, и при этом добавил: «Я возвращаю вам свободу, Кристина, но с условием, что это кольцо всегда будет на вашем пальце. Пока оно у вас, вам не грозит никакая опасность и Эрик останется вашим другом. Но если вы с ним расстанетесь, горе вам, Кристина: Эрик сумеет отомстить!» Друг мой! Теперь кольцо пропало! Горе нам!
Они напрасно разыскивали в гримерной кольцо. Его нигде не было. Кристина никак не могла успокоиться.
– По-моему, когда я позволила вам поцеловать меня там, наверху, под лирой Аполлона, – дрожа, вспоминала она, – кольцо соскользнуло с пальца и упало вниз на мостовую. Как же теперь его найти? Какая страшная опасность грозит нам, Рауль! Ах! Надо скорее бежать!
– Бежать немедленно! – подтвердил Рауль.
Но она колебалась. Ему показалось, что сейчас она скажет «да». Однако ее светлые зрачки дрогнули, и девушка сказала:
– Нет! Завтра!
И она поспешно, в полном смятении, покинула его, продолжая на ходу ощупывать пальцы в надежде, что кольцо вот-вот обнаружится.
Что касается Рауля, он вернулся к себе, чрезвычайно озабоченный тем, что услышал от Кристины.
– Если только я не вырву ее из лап этого шарлатана, – сказал он громко, ложась в постель, – она погибнет. Но я ее спасу!
Он потушил лампу и в темноте вдруг поддался желанию заклеймить Эрика. Он трижды выкрикнул:
– Шарлатан! Шарлатан! Шарлатан!
Тут он внезапно приподнялся, опершись на локоть, и холодный пот выступил у него на висках. У подножия кровати вдруг высветились два глаза, подобно тлеющим уголькам. Они пристально воззрились на него в кромешной тьме.
Рауль не был трусом, и все-таки его сотрясала дрожь. Он протянул руку, неуверенно пошарил на ночном столике. Найдя коробок, он чиркнул спичкой. Горящие глаза исчезли. Ничуть не успокоенный, он подумал:
«Она мне сказала, что его глаза можно видеть только в темноте, они исчезли, но он сам, возможно, еще здесь».
Он встал, осторожно обошел комнату, обшарив все углы. Он взглянул даже под кровать, как ребенок, и громко произнес:
– Чему же верить?! Нельзя же верить в подобные сказки. Где кончается реальность и где начинается фантастика? Что же она видела? Не померещилось ли все это ей самой? – И он добавил с трепетом в голосе: – А может быть, и мне померещилось? Видел ли я только глаза, горящие в темноте? Может быть, никаких горящих глаз и не было, все это лишь игра воображения? Теперь я и сам не уверен. Во всяком случае, я не поклянусь в этом.
Он снова лег в постель, вглядываясь во тьму.
В темноте вновь заблестели два глаза.
Рауль вздохнул. Усевшись на постели, он храбро всмотрелся в горящие точки. После минутного молчания он собрал все свое мужество и неожиданно для себя самого выкрикнул:
– Это ты, Эрик? Человек, гений или призрак? Это ты?
Подумав, он решил: «Если это он, то он на балконе».
Тогда он вскочил, прямо в ночной рубашке бросился к письменному столу и нащупал в ящике револьвер. Вооружившись, он открыл стеклянную дверь. Ночь была холодная. Рауль бросил взгляд на пустой балкон и тут же вернулся, закрыв за собой дверь. Залез под одеяло, с трудом унимая дрожь, положил револьвер на ночной столик рядом с собой.
И вновь задул свечу.
Глаза по-прежнему светились на том же месте, у изножья кровати. Находились ли они между кроватью и оконным стеклом или за стеклом, на балконе? Вот что хотел знать Рауль. И еще – он хотел узнать, принадлежат ли эти глаза человеческому существу? Он, наконец, хотел знать все.
Хладнокровно, не спеша, стараясь не потревожить нависшую темноту, юноша взял револьвер и прицелился.
Он целил прямо между двух золотых звездочек, смотревших на него со странным, неподвижным блеском. Потом перевел прицел чуть выше: ведь если это глаза и если над ними есть лоб, он не промахнется…
Звук выстрела страшным грохотом нарушил тишину спящего дома… По коридорам застучали торопливые шаги. Рауль, по-прежнему сидя в кровати, вытянул руку, готовый выстрелить еще.
На этот раз звездочки исчезли.
Загорелся свет, появились слуги и перепуганный граф Филипп.
– Что случилось, Рауль? – спросил он обеспокоенно.
– Да нет, ничего, наверное, мне это привиделось во сне. Я стрелял по двум звездочкам, которые мешали мне уснуть, – ответил юноша.
– Ты бредишь? Ты заболел!.. Прошу тебя, Рауль, скажи, что случилось? – И граф отобрал у него револьвер.
– Нет, нет! Это не бред!.. Впрочем, сейчас узнаем.
Он встал, накинул халат, надел шлепанцы, взял из рук лакея светильник и выглянул на балкон.
Граф заметил, что окно пробито пулей на уровне человеческого роста. Рауль нагнулся, осматривая балкон.
– Ага! Кровь… Кровь! – заметил он. – Вот и здесь кровь! Тем лучше! Призрак, из которого течет кровь, – это куда менее опасно, – заметил он с усмешкой.
– Рауль! Рауль!
Граф тряс его, как если бы хотел прервать опасный сон лунатика.
– Не надо, брат, я же не сплю! – запротестовал недовольный Рауль. – Ты же видишь эту кровь. Мне показалось, что это мне снится, но я выстрелил. Значит, это были глаза Эрика, и вот его кровь… – Потом, внезапно забеспокоившись, он добавил: – В конце концов, может быть, я не прав, что стрелял, и Кристина не простит мне… Этого бы не произошло, если бы я из осторожности опустил шторы, когда ложился спать.