Страница 75 из 100
– Правда? – с надеждой переспросила Женя, чувствуя как жар румянит щёки под пристальным взглядом голубых глаз. – Я была бы тебе… признательна и… Да, другая работа… очень…
Слова отчего-то с трудом срывались с губ, тихие, сбивчивые. Мысли путались. Закатное солнце заглядывало в окно, окрашивая комнату в тёплые цвета. Внезапно, как вспышка молнии, в голове сквернуло, что она приехала к нему с совершенно другими намерениями.
– Кристиан, я ведь получила твои цветы! – вдруг выпалила она, спешно отстраняясь. – Спасибо, лилии прекрасны!
Женя схватила почти пустую чашку со столика, не зная, куда от смущения девать руки.
– Как раз об этом я и хотела поговорить с тобой.
– О цветах? – он мягко улыбнулся, демонстрируя очаровательные ямочки на щеках. – Не стоит благодарности. Я просто хотел немного поднять тебе настроение.
– И у тебя это отлично получилось! – не моргнув, соврала Женя, хотя в голове сразу же всплыло воспоминание, как она прижимала к груди проклятый букет, а Роше сверлил её мрачным взглядом. – Но Кристиан… друзья не дарят друг другу такие шикарные цветы…
«Господи, как сложно-то…», – подумала она, умирая от неловкости.
Уткнувшись взглядом в кружку, Женя пропустила тот момент, когда мужчина протянул руку и вновь обнял её за плечи, притягивая к себе.
– Мне не хотелось бы, чтобы мы остались только друзьями, Эжени. Я думал, что ты это поняла…
– Кристиан… – Женя замерла в его объятиях, окончательно растерявшись. – Ты мне очень нравишься, правда, но… Столько всего навалилось в последнее время. Я не уверена, что сейчас готова заводить отношения…
Он протянул руку и пальцами взял её за подбородок, а затем нежно повернул её лицо к себе.
– Но ведь пока не попробуешь, точно не узнаешь.
Он медленно наклонился к ней, не сводя глаз с её губ, и Женя почувствовала слабый аромат земляники, когда его дыхание коснулось её кожи. В последний момент ей удалось чуть повернуть голову, и поцелуй пришелся на щёку. Кристиан не стал настаивать, а вместо этого прошёлся губами по скуле и дальше за ухо, щекотно сдув прядь волос, выбившуюся из косы. Женя окаменела. Ей не хотелось обижать его, отталкивая, но и ответить на нежную ласку она не могла.
Не теперь, когда в её сердце прочно поселился другой.
Её взгляд в панике заметался по сторонам, в поисках хоть чего-то, что может послужить поводом для смены темы. Женя не успела прежде рассмотреть фотографии, стоящие на каминной полке, но теперь шафранно-оранжевые лучи заходящего солнца падали прямо них, привлекая внимание к рамкам с вензелями под старину.
На одной Кристиан – ещё совсем мальчишка – хохотал с двумя светловолосыми девчонками, явно младше его.
«Спросить про его детство?»
На другой мужчина и женщина – родители? – гордо обнимали выпускника-Кристиана в чёрной мантии и магистерской шапке с кисточкой.
«Или спросить, где учился? Господи, зачем он дышит мне в шею?»
Ещё одна фотография напоминала старинную рождественскую открытку – многочисленное семейство чинно сидело перед ёлкой…
«Или попросить ещё чаю? Он же не откажет, а я смогу отодвинуться. И спрошу, например, про это фото».
…седовласый старик, патриарх семейства, его пожилая жена, их дети и внуки…
Женя похолодела.
– Кристиан, кто это? – прошептала она внезапно севшим голосом.
Встала, резко освободившись от объятий, более не задумываясь о вежливости. На негнущихся ногах подошла к камину и уставилась на одну из фотографий.
– Это кто?! – сипло повторила она.
Мужчина вздохнул, тоже подошёл к камину и встал рядом, засунув руки в карманы.
– Это мой отец ещё в молодости, со своими родителями, дедушкой и бабушкой. Старая фотография, но она мне нравится.
– А вот это? – Женя трясущимися пальцем ткнула в девушку в клетчатом платье, что стояла с краю. Голос окрасился визгливыми паническими нотками. – Это кто?
– Моя тётя Катрин, – Кристиан нахмурился. – А в чём дело?
Женя прижала ладонь ко рту. Затем метнулась к сумке, лежащей на диванчике и дрожащими руками достала кошелёк, а из него сложенную в два раза фотографию, и без слов протянула её Кристиану.
– Эжени, я не понимаю, в чём… – он развернул карточку и уставился на неё. – Что это? Откуда у тебя это фото?
Он поднял взгляд, но Женя по прежнему молчала и смотрела на него расширившимися от шока глазами.
– Эжени?
– Это… – её голос дрожал. – Кристиан, это единственная имеющаяся у меня фотография… – она сглотнула, словно заставляя себя произнести следующие слова: – …моей мамы. Катрин Арно.
Геенна Огненная
– Эжени!
Требовательный голос мадам Трюдо вырвал Женю из размышлений. Пожилая женщина смотрела на неё неодобрительно. Похоже, она окликнула её не впервые.
– Простите, мадам, что вы сказали?
– Ты сегодня такая рассеянная, – покачала головой старушка. – Постоянно витаешь в облаках. Я просила подежурить в зале, мне нужно отойти. Если появятся посетители, займи их ненадолго чем-нибудь.
Женя согласно кивнула, и мадам Трюдо, снова бросив на неё подозрительный взгляд, ушла.
– Ещё бы я не витала в облаках! – пробормотала Женя ей вслед. – Посмотрела бы на вас, если б вы всю жизнь считали себя сиротой, а потом в один день узнали о существовании толпы родственников.
В общем зале у витрины с костяными гребнями и средневековыми пудреницами уже минут десять стояли две девушки. Они вполне справлялись сами – читали информацию с телефонов, отсканировав QR-код с таблички. В пыточной было оживлённее – небольшая группа отдыхающих обступила деревянного козла, того самого, с которого удобно подглядывать в узкое оконце. Воспоминание о Фабрисе в странной позе на клумбе заставило Женю передёрнуть плечами.
«Ничего. Кристиан сегодня изучит мой трудовой договор. Возможно, получиться его расторгнуть и без согласия мсье Роше. И всё это…» – она окинула взглядом помещение с жутковатыми экспонатами, – «…всё это останется в прошлом. И пыточная, и гадина-Элен, и Фабрис с его странностями, и обжора-домовой, и… и Эдуар».
Тяжёлый вздох слетел с губ не вовремя, привлекая к Жене внимание посетителей.
– О! Вы же гид, да? – странно растягивая гласные, обратился к ней парень в голубой футболке. В одной руке он держал сэндвич, а в другой – бутылочку колы. – Это больше похоже на странную качель с детской площадки, чем на орудие пыток. Как оно работает?
– Здравствуйте, да, экспонат интересный.. Обратите внимание, что спина «козла» выполнена в виде треугольника, как крыша у дома… И прошу прощения, но в музей с едой нельзя.
– И что?
– Таковы правила, извините.
– Да я не про еду. Что с того, что треугольником спина?
– Сидеть на таком в течении нескольких часов весьма болезненно.
– Пф-ф-ф, фигня, по сравнению с вон теми щипцами и грушей.
– Да, но к ногам обвиняемого привязывались специальные утяжелители… – Женя вздохнула и снова сделала замечание: – Вы не могли бы всё же убрать еду или зайти попозже?
– Ага, – кивнул он и затолкал остаток сэндвича в рот. – Вот, убрал.
Парень потряс ладонями, стряхивая крошки прямо на пол. Женя хмыкнула, но ничего не сказала на этот счёт.
«Скоро подобное поведение будет не моей проблемой!»
Каждый раз при мысли, что она теперь не одна в этом большом мире на душе теплело, а в глазах щипало, ведь Кристиан не отвернулся… Никогда она не забудет, как там, возле электрического камина и рамок с фотографиями, погасла его обаятельная улыбка, а на лице проступили изумление и растерянность. Ему понадобилось время для осознания и принятия. Всего несколько секунд, но для Жени они тянулись мучительно долго. В конце концов он снова улыбнулся и мягко коснулся её щеки, стирая слезу:
– Ну что ж, еще одна сестра, да? – мягкая усмешка. – У меня в этом большой опыт. Не плачь, Эжени. Я собирался помочь тебе с твоими проблемами и не отказываюсь. Пусть теперь не в качестве парня, а двоюродного брата. Значит, так тому и быть.