Страница 55 из 100
– Открой! Элен, открой! – билась она в запертую дверь, захлёбываясь собственными рыданиями. – Да открой же ты, твою мать, идиотка малолетняя!!! Плевать мне на твоего Жан-Пьера… Жужу… Куку, как его там…
Она кричала что-то ещё, плакала, молила светлые силы, звала хоть кого-нибудь. И сквозь рыдания ей чудилось, как сзади из темноты раздаются неровные шаги, как стучит об камень костяной клюв, пробивая насквозь мертвую плоть, как немигающий взгляд глаз-бусинок сверлит её спину, примеряясь…
Лязг ключа прозвучал приятнее ангельского пения. Женя готова была расцеловать спасителя, будь то хоть Элен, хоть повар Агилар, хоть мерзкий друг дяди Кости Леонид. Она бросилась вперёд и, дрожа от пережитого кошмара, уткнулась в плечо, утонув в знакомом аромате мужского парфюма, истерически всхлипывая.
– Там ворон… мышь… он каркал. Я закрыла. А гитара в крови вся… Невеста Чакки смотрела и не моргала…
Тёплая ладонь нежно гладила по волосам, успокаивая. Постепенно бессвязный поток слов затих, и она просто прижималась к твёрдому плечу Эдуара, спрятавшись от своих страхов в надёжном кольце его рук.
– Эжени? Пришла в себя?
Он взял её лицо в ладони, заглядывая в самую душу. Мягкими движениями больших пальцев стирая слезы с её щёк.
– Что случилось? Ты по-русски говорила, и я понял только то, что язык всё-таки красиво звучит. – Он улыбнулся, вынуждая и её слабо улыбнуться в ответ. – Испугалась, да?
Она кивнула, глядя на него широко распахнутыми глазами, не в силах вымолвить и слова.
– Что бы там не было, моя малышка, теперь всё закончилось, не бойся. Со мной ты в безопасности.
Женя закусила губу, и его взгляд переместился вниз. Затем Эдуар слегка отодвинул её от себя, но лишь для того, чтобы прислонить спиной к стене и аккуратно перехватить за оба запястья. Прижав их к кладке у Жени над головой, Эдуар всё ещё разглядывал её так пристально, что она затаив дыхание, забыла обо всех ужасах. Лишь одно желание пульсировало в её голове – лишь бы он был рядом, не отпускал, не уходил.
– Эжени?
Бархатный шёпот разлился вокруг, заполняя всё пространство. Его грудь плотно прижималась к её, практически пригвождая к стене, шероховатости каменной кладки впились Жене в лопатки. Но она едва заметила это, глядя, словно загипнотизированная, в его глаза, теряя себя в бездонных тёмных омутах. Волнительный трепет мурашками блуждал по коже.
Миг – и тёплые губы Эдуара оказались на её губах. Несмотря на таившуюся в них силу, они были как шёлк и пахли чем-то сладковато-терпким. Стон дрожью пробежал по телу, сливаясь с потяжелевшим дыханием мужчины. От удивления она сама приоткрыла губы ему навстречу. Его язык скользнул внутрь. Эдуар отпустил Женины запястья и крепко обнял за талию одной рукой, а другую опустил на её затылок, придерживая, будто она могла вдруг отвернуться или сбежать.
Не могла. Не хотела.
Его поцелуй стал глубже, и Женя вцепилась ему в плечи, сминая пальцами ткань рубашки, притягивая к себе, всем телом ощущая жар.
Лампочка погасла, словно смутившись. И лишь темнота стала свидетелем того, как двое превратились в смешение стонов, вздохов и бешеного стука сердец. Безумие, охватившее их, дошло до той грани, когда поцелуя стало мало. Невыносимо мало.
Женя почувствовала руки Эдуара на своих бёдрах. Он повёл горячими ладонями вниз, подхватил её ноги, приподнял и сцепил их на своей талии. Подол платья скользнул вверх, смялся и бесстыдно задрался, но Жене было всё равно. В голове не осталось ни страха, ни сомнений, ни чувства неловкости. Она каждой клеточкой своего тела ощущала, что это – правильный мужчина, а значит всё, что он делает – правильно. С ним безопасно, с ним хорошо. Иначе и быть не может. Сознание плыло от переполняющих эмоций и выпитого алкоголя, а губы пылали огнем.
Казнить нельзя помиловать
Кожи словно коснулась пуховая шаль, мягко проскользив по щиколотке. Женя дёрнула ногой, пряча её под одеяло. Матрас рядом с ней чуть спружинил, заставив нахмуриться. Вязкие ото сна мысли медленно осознавали реальность, пока, наконец, не собрались во что-то целостное.
– Кто здесь?! – Женя резко села в кровати и обозрела пустую комнату, утопающую в утренних лучах солнца.
Она пощупала простынь на соседней половине кровати, но та оставалась холодной. Да и с чего бы..?
Воспоминания обрушились ушатом ледяной воды, заставив взвыть, вскочить с постели, измерить комнату шагами, а потом вновь рухнуть в подушки, зарываясь глубже в одеяло.
– Какое бесстыдство!!! Он..! А я-то хороша..! У-у-у…
Женя безумно злилась на себя. Не говоря уж о стыде, затопившем всю её душу. На Эдуара она тоже была разгневана, однако испытывала и благодарность за то, что хоть у одного из них хватило такта и выдержки не перейти черту.
Там, в подвале, всё закончилось также внезапно, как и началось. Эдуар вдруг отстранился, поставил её на ноги и, чуть сместившись влево, прижался лбом к холодному камню стены. Жене показалось, что у неё из груди вырвали сердце – настолько она переплелась, срослась с ним во время невероятного поцелуя. Накатил озноб, и она обхватила себя дрожащими руками.
– Пойдём! – прохрипел он, пытаясь совладать с дыханием, переплёл их руки и потянул вглубь подвала.
Повороты, двери, проходы, узкая и грязная винтовая лестница – всё это отпечаталось в памяти какими-то туманными обрывками, а потом резко сменилось богато обставленными апартаментами.
Женя помнила, что несмотря на возбуждение, с ужасом уставилась на огромную кровать мсье Роше, застеленную синим покрывалом. Кажется, с неё вмиг слетел хмельной дурман, но Эдуар, хвала всем светлым силам, повёл её дальше, на лестничную площадку хозяйской башни и, поддерживая за талию, помог подняться по ступеням на третий этаж. Она знала, что дошла бы и сама, но прикосновения его горячих рук плавили так, что подкашивались ноги.
– Вы пьяны, мадам Арно, – прошептал он, помогая открыть дверь её номера.
– Вы тоже, – на грани слышимости отозвалась Женя.
А затем он вновь накрыл её губы поцелуем, быстрым, резким, обжигая волной желания. И также резко отстранился.
– Я буду полной сволочью, если сейчас воспользуюсь твоим состоянием, – только и сказал он, а потом повернулся и стремительно зашагал вниз, убегая то ли от неё, то ли от самого себя.
Его слова до сих пор звучали в её ушах, хотя миновала целая ночь.
– Тоже мне, джентльмен! – в сердцах выпалила Женя. – А Адель твоя знает, чем ты в подвалах занимаешься?!
Одна из подушек полетела в стену, а за ней ещё одна. Теперь единственным желанием было собрать сумки и сбежать от всего: от Роше, от Фабриса, от насмешливых взглядов коллег, которые после вчерашнего провала на сцене, наверняка, ещё долго будут перемывать ей кости, подхихикивая за спиной. Она вновь вскочила с кровати.
Её взгляд упал на чёрное шифоновое платье, которое Женя вчера так и оставила на спинке стула.
– О-о-о… – застонала она в голос и уронила лицо в ладони.
Мысль о том, что это Кристиан оплатил ей то платье, которое вчера так бесстыже задирал Эдуар, окончательно сломила её.
– Я шлюха… – всхлипывала Женя, свернувшись комочком на коврике у кровати. – Самая настоящая шлюха… Вавилонская блудница… Элен была права. И Тамара Владимировна тоже.
В дверь деликатно постучали.
«Пошли все к чертям собачьим!» – мысленно простонала Женя.
Стук повторился. Пришлось, проклиная всё на свете и себя в том числе, доползти до двери и приоткрыть небольшую щёлочку.
– Мадам Арно, – сухо прозвучал голос Люка. Парень был привычно хмур, и привычно в чёрном костюме, будто вообще его никогда не снимал.
– Доброе утро, – отозвалась Женя, чувствуя как жар вновь охватывает щёки.
«Кажется, вчера Люк немного приспустил маску равнодушия и отстранённости. Шампанским угощал, стихи мне читал. А я? Я наорала на него ни за что, ни про что…»