Страница 30 из 110
– Если мы больше, ничего не сделаем, то они не будут, ни бояться нас, ни уважать, – напомнил ему Тибальд.
– Не волнуйся, Тибальд, мы найдем способ сделать их и покладистыми, и покорными, – тихо, но яростно ответил граф де ла Тер. – Для начала заставим их принести клятву верности новому сеньору. И те, кто ее нарушат, будут жестоко наказаны. Это продемонстрирует нашу твердость и решительность. Они должны понять, что мы будем беспощадны к тем, кто не будет беспрекословно подчиняться приказам.
– А в эту ночь, когда мы войдем в замок, – стоял на своем Джон. – Что сказать нашим людям?
Тристан мрачно усмехнулся.
– Скажи им, что они могут поразвлечься с молоденькими девушками. Мы не станем трогать замужних женщин, но позабавимся с остальными. – Его глаза сузились… – Но там есть одна женщина, которая принадлежит мне и только мне. Когда ее обнаружат, пусть немедленно приведут ко мне.
– У меня к тебе есть просьба, – напряженно сказал Джон.
– Какая?
– Я говорю о леди Эдвине.
Тристан вспомнил тетушку Женевьевы, проживающую в замке.
– Она твоя, – он посмотрел на Тибальда. – А у тебя есть какие-нибудь пожелания, друг мой?
Тибальд рассмеялся:
– Дайте мне два десятка толстозадых крестьянских дочек, и я буду счастлив. А еще участок земли, где я мог бы выстроить поместье. Это все, о чем я прошу.
– Хорошо, – ответил Тристан и добавил сухо: – Теперь, когда мы знаем, что предстоит сделать, нам необходимо заняться подготовкой к осуществлению наших планов, И следите за тем, чтобы все выполнялось четко. Я предупреждаю вас обоих, как самых близких мне людей: никогда не поворачивайтесь спиной к этим людям, не давайте им шанса, не верьте ласковым словам, мольбам о милосердии, или…
Он нахмурившись, прервался. Снаружи доносились стук копыт и возбужденные голоса. Затем раздался звук рога, и послышались шаги человека, направляющегося к палатке.
Тристан поднялся, подошел к выходу и выглянул наружу, чтобы посмотреть на прибывших. Джон и Тибальд последовали за ним.
Его люди, выкрикивая приветствия, толпились вокруг небольшого отряда всадников. Воины несли знамена с цветами Ланкастера, ярко-красные розы украшали их плащи. Столь малочисленному отряду, было весьма опасно отправляться в путешествие по стране в такое смутное время. Тристан узнал сэра Марка Тейлора, одного из вернейших сторонников Генриха Тюдора, ехавшего во главе отряда, и выступил вперед, чтобы его встретить. Они обменялись рукопожатиями.
– Лорд Тристан! – обратился к нему сэр Марк. – У меня к вам срочное дело.
Сэр Марк, смуглый, стройный, крепко сбитый человек, проведший всю жизнь, с самого детства, в сражениях и военных походах, был лет на десять старше Тристана, но у него не было ни земель, ни титулов, и де ла Тер знал – этот рыцарь присоединился к партии Ланкастера не только по политическим соображениям, но и для того, чтобы добиться и богатства, и положения. В какой-то степени это относилось и к самому Тристану. Немногие присоединились к претенденту на престол, не надеясь получить от этого выгоду.
Тристан провел сэра Марка в свою палатку. Рыцарь в тяжелых военных доспехах, гремя железом, вошел внутрь и мимоходом взглянул на план Тристана, начертанный на земле.
– Вы еще не взяли замок Эденби? – спросил сэр Марк.
Де ла Тер пожал плечами.
– Замок сегодня станет моим, – сказал он спокойно. – В этом нет никаких сомнений.
Сэр Марк не слишком заинтересовался схемой, и Тристан постарался перевести разговор в другое русло. Он не хотел, чтобы ему кто-то перешел дорогу и захватил замок, даже если это сторонник его партии.
– Эденби подождет!
– Что? – спросил Тристан, сердито нахмурившись. – Но мы уже здесь и мне нужна всего одна ночь…
– Сейчас идет настоящее сражение за превосходство сил. Армия Ричарда в несколько раз превышает нашу по численности. Вы и ваши люди должны пойти с нами. Это приказ Генриха Тюдора. Ему нужен каждый, кто может держать оружие и готов встать под его знамена.
Тристан обошел вокруг стола и опустился в кресло, плотно стиснув губы, крепко сжав кулаки, цель так близка… а он вынужден уходить из-под стен такого ненавистного и такого желанного замка Эденби. Горечь и гнев переполняли его – ведь он может пасть в сражении и никогда сюда не вернуться!
Но он прекрасно понимал, что сейчас является наиболее важным, предстоит решающая битва за Английский престол между королем Ричардом Йорком и Генрихом Тюдором Ланкастерским. У лорда Тристана де ла Тера не было выбора.
– Я прикажу своим людям сворачивать лагерь, – сказал он, поднимаясь. Оставив сэра Марка, он вышел из палатки спешным шагом. Остановившись у входа, Тристан посмотрел на Эденби, расположенный вдали, возвышающийся над скалами, неприступный, и казалось, насмехающийся над ним. – Я вернусь! – проговорил Тристан мрачно. – Леди, я вернусь!
Повернувшись, Тристан направился к своим солдатам. Плащ его развевался на ветру, поступь была уверенной и твердой.
– Сворачивай лагерь! – крикнул он громоподобным голосом, – мы выступаем за Дом Ланкастера! Пришло время низвергнуть Йоркского тирана!
Женевьева поднялась на самый верх массивной башни и оглядела Эденби, удовлетворенно улыбаясь. Ее люди трудились на строительстве. Сгоревшие мастерские, кузница и каменотеса уже были одеты в леса, и хотя полное восстановление стен и зданий от ущерба, нанесенного ланкастерскими пушками, займет несколько месяцев, Эденби был способен снова выдержать нападение. К главным воротам во внешней стене была приделана стальная решетка: под самой башней устроена «волчья яма». Если нападающие прорвутся через массивные деревянные ворота, они окажутся в западне перед железной решеткой, а ее люди, находясь в относительной безопасности, будут лить на них сверху кипящее масло. Для обороны могут быть использованы и зажигательные стрелы, и кое-какие технические нововведения. Как уверял сэр Гэмфри, замок вполне надежно защищен с фронта.
Посмотрев в другую сторону, в направлении юго-востока, вдоль побережья, Женевьева увидела, что всюду царили мир и спокойствие. Приближалась осень, уже начался сбор урожая, скоро мельницы начнут молоть зерно, овцы обрастут густой шерстью, крестьяне наполнят закрома хлебом. Все будет хорошо.
Услышав позади себя шаги, девушка вздрогнула и обернулась, но увидев отца Томаса, расслабилась и посмеялась над собой за свою нервозность. «Чего ей бояться в собственном замке? Ночных кошмаров».
Они продолжали преследовать ее. Женевьева думала, что ей будут сниться отец, Аксель, бедный Майкл, но вместо этого к ней приходил Тристан де ла Тер.
Она была очень занята, пытаясь восстановить разрушенное, вместе с Томкиным, Джилсом и остальными, прилагая все усилия, чтобы оборонительные сооружения и запасы провизии были в приемлемом состоянии, позволили выжить. День молодой хозяйки замка был так насыщен всякого рода работами и делами, что у нее не оставалось времени для того, чтобы вспоминать тех, кто ее любил, кого любила она.
Может быть, сновидения и были естественны… Но ночь наполняла ее воспаленный мозг мрачными картинами, и вместо желанного отдыха приносила лишь ужасы и кошмары.
В своих снах она одна карабкалась по скалам. Вокруг нее – лишь мрачное штормовое небо. Не в силах найти дорогу домой, она бежит, но натыкается на непреодолимую стену. Подняв глаза, Женевьева обнаруживает, что уткнулась в мертвое тело Тристана де ла Тера. И в своей смерти он… остается живым, осязаемым, реальным, таким же красивым и гордым, таким же сильным и мужественным, каким был и в жизни, и он смеется над ней, тянется к ней, клянется, что она заплатит за все, что попадет к нему после своей гибели, а погибнет она скоро… Женевьева пытается бежать, но его пальцы вцепляются в ее волосы и она вынуждена встретиться взглядом с его глубокими, темными глазами, которые очаровывают и завораживают ее, делают немой и неспособной к сопротивлению. Она чувствует, как огонь этих глаз проникает в ее кровь. Огонь, увлекающий в вечность… И вот уже Тристан де ла Тер крепко держит ее в объятиях, и Женевьева чувствует силу его рук и его глубокий, жестокий, иссушающий поцелуй, воспламеняющий и обжигающий, как кипящее масло. Его руки скользят по ее телу. Ничего подобного она никогда не испытывала и теперь готова была сгореть от стыда… И вдруг он становится холодным. Его руки, губы, он улыбается, а на лице его застывает ледяная маска с усмешкой… Губы шевелятся и она слышит шепот: «Это поцелуй смерти!»