Кормчая книга

ВОПРОС: Отказаться от Пояса? Разве там не наши братья?

ДОКТОР ДЖАУН: Понимаю вас. Завоевать Луну, Марс, более или менее обжить Пояс и вдруг отказаться от собственных достижений? Да, обидно. Но разве космониты не требуют самостоятельности? Разве они не проживут без нас? Почему вы не хотите понять, что космониты, в некотором смысле, уже совсем не мы. Они – другие. Без нас им будет легче. А вот Мегаполис, если мы уже сегодня не возьмемся за его чистку, убьет всех нас. Сегодня потрясения в Масляной зоне, завтра в У-регионе, послезавтра болезни, которые пострашней болезни Далберга. Зачем, понимая все это, тратить колоссальные средства на проект «ГЛ»? Разве еще не ясно, что путь в будущее пролегает не через Космос?

ВОПРОС: Вы хотите сказать, что путь в будущее пролегает через колонии?

ДОКТОР ДЖАУН: Я не говорю. Я утверждаю это.

ГОЛОС ИЗ ЗАЛА: Не все так думают.

ДОКТОР ДЖАУН: А всем и не надо так думать. Большинство людей, как правило, никогда не задумываются о таких вещах. Это не страшно. Зато они избирают Большой Совет, вот пусть он и думает!

ВОПРОС: Доктор Джаун, чем вы объясняете участившиеся случаи нападений на лайксы?

ДОКТОР ДЖАУН: Отнюдь не только стихийными протестами, как это пытаются доказать социологи, хотя людям действительно есть против чего протестовать. Это и теснота жилых кварталов, и однообразная пища, и однообразные развлечения. Женщины страдают от того, что их дети не с ними, а дети страдают от того, что им не хватает родительских чувств. Усталость и напряжение не снять фантазиями реалов Макуны. Все это – плата за нашу гордыню, за нашу торопливость, за наше нежелание что-либо менять в налаженной веками жизни. Только ведь какие бы мощные корабли мы ни строили, Космос всегда будет оставаться для нас чужим. Мы отправляем в черное пространство тысячи лучших умов, жизнь землян от этого не меняется. Больна сама планета, а мы ее дети. Выход один – развитие колоний. Оставаясь в Мегаполисе, мы рано или поздно получим что-нибудь пострашнее болезни Далберга…

III

Калхас отключил Инфор.

Неистовство доктора Джауна его не убеждало.

«Коллективная шизофрения… Разбрасываться умами… Путь в будущее пролегает не через космос…» Но разве не Пояс дает Земле большую часть сырья?… «Только биосинт…» Но почему – только? Зачем выделять что-то одно? Разве споры о счастье не начались еще в каменном веке? А мечту о счастье в область реального сдвинула разве не технология? Разве умелец, овладевший тайной лука, дубинки или атома утверждался не за счет технологии?

Калхас печально смотрел на Афру.

Вот она тоже требует распустить Общие школы. И у нее есть личные основания.

Но разве новое человечество началось не с Общих школ, не с очистки детских душ от родительских пороков?

«Сеун… Сеуну… У Сеуна…»

Что там с этой испаряющейся бурей?

Он вновь нажал белую клавишу Инфора.

Черное марсианское небо, прожженное белыми звездами, заполнило экран. Калхас невольно поежился. Он хорошо помнил исполинские сухие русла, когда-то промытые бешеными водами, вытопленными из подземных ледяных линз извержениями вулканов и падениями метеоритов. На этот раз таившуюся под каменными породами ледяную линзу вскрыл мощный сейсмический толчок. Чудовищный, вскипающий на глазах вал испаряющейся воды ринулся на исследовательскую станцию. Ужасная съемка велась в упор. Видимо, оператор понимал, что ему не уйти.

К счастью, чудовищный вал не докатился до станции.

Он испарился, он выкипел. Отсутствие атмосферы и малая масса планеты на этот раз спасли обитателей станции.

«Сеун… Сеуну… У Сеуна…»

Несдержанность Афры пугала Калхаса. Ее нежелание видеть реалии – тоже.

Почему она уклоняется от встреч с ним? Боится, что он будет настаивать на своих чувствах? Считает, что все равно они расстаются навсегда, так надо ли длить то, что не кажется ей важным? Может, мне, правда, место не на Земле? Жизнь в Мегаполисе давно превратилось в нечто вроде реалов Макуны. Твой собственный обман набрасывает на окружающее некую нереальную дымку. Наверное, Афра решила, что встреча только внесет путаницу в их отношения.

СВОБОДНЫЕ ОХОТНИКИ БЛОКИРУЮТ ПОСТАВКИ КОЛОНИЯМ.

Калхас взглянул на Афру.

Подавшись вперед, накинув на плечи что-то вроде зеленоватого платка, Афра смотрела прямо на Калхаса, но как-то странно, как бы сквозь него. Она не фокусировала на нем взгляд. И зачем она сидит так близко к экрану?

Он присмотрелся.

Этот странный предмет за ее плечом…

Ну да, это книжная полка. Самая настоящая книжная полка. Книги в Мегаполисе давно огромная редкость. Никто не пользуется книгами. Кристаллы памяти и система МЭМ полностью заменили старые институты информации. Книги – всего лишь показатель уровня жизни. Он, например, не мог бы купить столько книг.

Он почувствовал странную отчужденность.

Правда, так всегда бывает перед уходом. Мир, в котором ты вырос, как бы уже не принадлежит тебе, он отдалился, многое в нем существует уже как бы не для тебя, ты сам отталкиваешься от многого. Как отталкивается от него Афра… Может, им действительно не надо встречаться…

«Сеун… Сеуну… У Сеуна…»

Почему Афра так эгоистично говорлива?

Удлиненное, побледневшее от волнения лицо. Нежная длинная шея, укутанная зеленоватым платком. Светлые волосы, уложенные чуть косо, но с какой-то вызывающей гармонией. Но в зеленоватых глазах – тоска. И агрессия. Она готова повторять ежечасно, ежеминутно: к черту Общую школу, к черту чистые поколения! Ребенок в Общей школе оторван от тщеславия, хамства, эгоизма родителей. От их ограниченности, скрытых пороков, болезней и эмоциональной нестабильности. Но ведь…

Калхас покачал головой.

Что бы ни утверждала Афра, дети должны заниматься в Общих школах.

За последние десять лет (он сам проверял это) зафиксировано всего три побега воспитанников. Два из них объяснялись романтикой. Шестилетний Дитт Ульрих решил самостоятельно достичь Южного полюса. Его изловили во флайере, угнанном из сектора Би. Второй, некто Юри, в девять неполных лет умудрился несколько дней провести незамеченным в одном из реалов Макуны. Юный беглец активно вмешивался в зрелищные программы, что, в конце концов, и вывело на его след. После участившихся жалоб на то, что лепка образа встречает какие-то непонятные затруднения, сотрудники реала вышли на малолетнего самодеятельного программиста. Но самая удивительная история случилась с семилетним Карлом Шрайбером, воспитанником группы Фай. Карл самостоятельно добрался до заброшенных еще в прошлом веке шахт Страбуса. Он не оставил на поверхности никаких следов, более того, добравшись по штольне до заброшенной, точнее, законсервированной базы спелеологов, он двадцать семь суток провел в полном одиночестве, питаясь кофе, минеральной водой, искусственным шоколадом и галетами. Похоже, он не скучал. По крайней мере, телефонную трубку, как позже объяснил сам Карл, он не снимал намеренно. Дежурный по автономной связи совершенно случайно зафиксировал некие сигналы из заброшенной шахты. Только тогда смелого малыша извлекли на свет божий.

Что же касается похищений, на которые робко намекнула Она У, это из области фантазий. Таких же, как невероятная лень колонистов, их бездеятельность, их безынициативность и нежелание принимать участие в каких-либо общественных делах. Ходить стадом за биосинтом… Прислушиваться к урчанию биосинта… Ждать подачек от биосинта… Унылые вырождающиеся толпы… Чем привлекают они доктора Джауна?… Смешно говорить о каком-то похищении… У колонистов все на пределе, в том числе и численность населения… Зачем им лишний рот? К тому же, чтобы украсть здорового сильного ребенка, надо приложить определенную силу… Ребенок не пойдет туда, где ему нечем заняться…

Правда, Сеун Диги исчез.

Сеуна Диги не заметила ни одна живая скульптура.

Даже редкостный подарок, присланный матерью, его не остановил. И он не пользовался флайерами.