Очаг

Все расселись по краям платформ, пристегнувшись и накинув капюшоны на головы.

— Седой, поехали.

— Махнул рукой Синтез, и я заметил, что в самом начале сидел Полковник, сливаясь с контейнерами из-за своего серого плаща.

— Наш транспорт тронулся. Смотря на парней, я понял, что изречение, поднять подняли, а разбудить забыли, это про них. Что Дмитрий, что Гавр клевали носом. Ольга с Марией же, наоборот о чем-то беседовали. Мне же было интересно все, поэтому я вертел головой на все возможные градусы.

Наша новая база располагалась в своего роде, пригороде или трущобах, на самом их краю и небольшом отдалении, так как уже через минут пять мы проезжали мимо бараков построенных буквально изо всякого хлама, по краям которых сидели местные нищие. Я заметил в большинстве своем инвалиды. Кто без рук, а кто и без ног. Ребята оживились и держали оружие на готове, я повторял за ними.

— А что за мясное кольцо?

— Спросил я у Дмитрия, что сидел ко мне ближе всех.

— Все что творится вокруг. Все эти существа со своими бараками и есть то самое мясное кольцо.

Когда я ещё не попал в команду Синтеза, то сам успел здесь пожить, прескверное место. Безнадёга, нищета, смерть, работорговля, все это звучит как девиз мясного кольца.

— Мы набирали все больше скорость, словно если остановимся, то нас тут же сожрут, начало слегка потряхивать. Несмотря на скорость я успевал улавливать лица тех, мимо кого мы проезжал. Кто-то смотрел на нас с безразличием, кто с нескрываемой злобой. Отчасти казалось, что все эти взгляды были устремлены, на меня.

— Мясным же его назвали ещё со времён войны. Так как большинство из них не имеют доступа в город, то будь то катастрофа, авария или же война, то все они становились мясом, чья участь лишь пораскинуть мозгами, в прямом смысле этого слова. Так же, раз в месяц из города сюда заезжает учредитель и набирает бойцов для арены. Хороших бойцов здесь никогда не было, потому девяносто девять процентов погибают в первом раунде как мясо. Что там говорить, мне самому довелось биться на этой арене, так что я знаю о чем говорю. Мы уже подъезжаем.

— Действительно, впереди виднелась большая черная стена, когда оставалось метров пятьдесят, то все постройки закончились.

— Мертвая линия, все кто пытается пробраться в город нелегально, умирают.

И словно в доказательство слов Дмитрия, с боку от дороги послышался взрыв и два лазерных залпа.

Чрез минуту мы остановились около больших ворот, на нас тут же ощетинились два орудийных расчета.

— Синтез поднял карточку синего цвета. Из укрепления перед воротами вышли трое в силовой броне.

— Один общался с Синтезом, а двое поочередно сканировали платформы и нас сидящих на них. Один из них выругался на неизвестном мне языке, после чего ударил кулаком по сканеру и удовлетворённо хмыкнул, продолжил сканирование.

Через две минуты все трое снова скрылись в укреплении.

— Спешиваемся, сегодня у них какая-то хрень случилась, с пропусками неразбериха. Так что примерно час нам придется тут обождать. Оружием не бряцаем, а то ребята на нервяке, мало ли что.

— Я пока посплю.

— Сказал Гавр и накинув капюшон на лицо.

— Все остальные слезли и начали разминаться, я не был исключением. Полковник, что-то обсуждал с Синтезом. Мария и Ольга осматривали округу. Дмитрий смотрел в сторону Мясного кольца, я же осматривал стену, что возвышалась над нами не менее чем на метров на тридцать.

— А ведь раньше она была ещё больше.

— Задумчиво сказала Мария, подошедшая ко мне.

— А что случилось?

— Разобрали для восстановления города. После войны с Ханфарой.

— А кто…

— Огромные биомеханические разумные роботы. Но после той войны, те кто выжил, вернулись на свою планету, и больше о них никто и ничего не слышал.

— Откуда ты это знаешь?

— Мы довольно долгое время жили здесь и от скуки я заходила в местную библиотеку.

— А как называется этот город?

— Сарнот. Пойду тоже отдохну, до сих пор не могу отойти после вчерашнего.

— Мария оставила меня и ушла к платформам.

А я пытался представить огромных роботов, что штурмуют такие стены. И понял, насколько мы крошечные по сравнению с ними.

— Да вы нынешние и по сравнению с вашими предками выглядите как младенцы, что барахтаются, ревут и гадят в портки.

— Вставил свою реплику Ковчег.

— В твое время у вас действительно были такие машины?

— Я много не помню, но слышал легенды. Только Стражи и Императорская семья знали правду.

— А сейчас есть возможность построить таких же?

— А зачем?

— Ну как, это же огромные роботы.

— Любой более-менее оснащенный крейсер прорыва двумя залпами способен повалить такого гиганта. Но если раньше они существовали, то значит для чего-то были нужны, не нам судить о помыслах творца, но нам с этим жить.

— Ковчег снова замолчал, думая о чем-то своем.

— О чем грустишь?

— На мое плече легла рука Синтеза.

— Ни о чем и обо всем сразу.

— Это норма. Сегодня постараемся купить сантехнику и так по мелочи, чтоб жить по-человечески можно было. И это, если что, то ты на Марию не обижайся, она особо ни с кем не общается. У нее был не простое детство. Но и не обижай, она мне как дочь, так что… Но ты вроде парень с пониманием.

— Кто живёт в мясном кольце?

— Решил я сменить тему.

— Банкроты, преступники, беглецы, в большинстве своем всякий сброд, но встречаются и те, кому просто не повезло. Но это самое большинство сами выбрали такую жизнь взамен рабства, смерти или ещё чего похуже.

— Почему они не суются к нам?

— Из-за дурной славы, Псионики съедали всех, кто к ним совался. А те, что сидели в клетках были на продажу. Но слухи о зачистке уже начали расходиться, мы уже поставили барьеры, так что особо прытких и наглых ждёт электричество напополам с огоньком. Убить не убьет, но пыл точно остудит.

— Не смотри на меня так. И запомни, всех жалеть, жалости не хватит. Это применимо даже к нормальным личностям, а про всякий сброд и говорить нечего.

Ты ведь слышал, как я отметил Гавра.

Однажды, когда мы только прибыли на Андромеду и встали лагерем за мясным кругом, то я рассказал всем, то же, что и тебе. Сарнот тогда был на карантине и нам пришлось около месяца торчать под стенами. К нам не раз приходили всякие попрошайки. Если это были дети, то по возможности давали им еду, но с условием того, что они съедят ее при нас. Были и взрослые кто приводили детей и предлагали их купить, а если не купить, то взять в аренду, разумеется, не для работы, а… Ну ты сам понимаешь. Мы гнали их, а они все равно шли. Особо настырных начали отгонять шоковыми зарядами. Девушки тогда рыдали крокодильими слезами, о том, как им жалко бедных детей. Но после того, как мы перестали церемониться, то поток этих отбросов начал иссякать, пока не задохнулся совсем.

И как-то в одну из ночей, к лагерю пришли две тощие человеческие девочки, одеты, как и все они в рванье. И начали заливать о своей тяжёлой судьбе и о том, что их не кормят и насилуют, и заставляют работать на износ, и я даже уверен, что они не врали. В эту ночь часовым был Гавр.

И не выдержало его сердце детских слез и глаз полных отчаянья и безнадёги. Начал он копался в своем кармане, чтоб достать паек. А девочки обвили его и зарыдали. Ну наш парень и поплыл. Отдал все съестное, что у него было. Девочки убежали, а через час к нам нагрянули местные стражи правопорядка. Я, разумеется, вышел, мол какими судьбами и по какому праву.

Гавр мордой в пол лежит, и на моих глазах у него достают капсулы с тяжёлой наркотой. За хранение которой по-хорошему валят на месте. Гавра забрали, корабль обыскали и уехали. Удалось все разрулить лишь благодаря тому, что в то время в местном правительстве был мой давний друг, плюс видео файл с доказательством того, что капсулы были подброшены, записанные удачно повёрнутой камерой, наблюдающей за ночной живностью, Николай раньше этим баловался. Только не говори, что я тебе рассказал. Вот такая вот ситуевина.