Страница 88 из 135
— Мы умеем рисковать, когда это действительно необходимо.
— Жаль, что вы не считаете произошедшее необходимым. Хотя оно необходимым, безусловно, является.
Расмус некоторое время молчал, глядя в затененное окно лимузина.
— Куда вы намерены эвакуировать лаборатории? — глухо спросил он.
— В Крым. Нужны точные координаты?
— Понадобятся… потом. Когда портал будет готов к работе. К работе на вас, я имею в виду.
— Только дайте знать, коллега. Только дайте знать, и я предоставлю вам всю необходимую информацию.
Расмус снова умолк на некоторое время.
— А ведь вы страшный человек, Саймон Варга, — вдруг сказал волк неожиданно уставшим голосом. — Умный и страшный. Умный и потому страшный.
— Дайте срок, — пообещал Варга, — и эти же слова произнесет весь мир. Итак, еще от силы неделя, и мы приступим к следующей фазе нашей беспримерной операции? Так ведь?
— Так, — согласился Расмус. Он не собирался скрывать, что соглашаться ему неприятно, но иного выхода попросту нет.
— Вот и отлично. Неделю спокойствия я просто гарантирую. Вы знаете, водить за нос заправил альянса — это такое увлекательное занятие!
Варга азартно, с воодушевлением засмеялся и внезапно потер руки, словно устал ждать успешного воплощения в жизнь своих замыслов.
— Недели, думаю, хватит. Извините, я, пожалуй, пойду. Время, как вы сами говорили, не терпит.
— До встречи, коллега. Мой курьер дежурит на базе круглосуточно. Как только посчитаете нужным — только шепните, и я примчусь, даже если мне придется заставить ждать президентский совет Евразии.
Безмолвный лоб-азиат распахнул дверцу перед Расмусом в тягучую туркменскую духоту. Сразу захотелось приоткрыть рот и свесить язык, но Расмус сдержался.
Лимузин тотчас развернулся и с изрядным ускорением рванул к трассе. От стройплощадки на Расмуса глядели Веном и Лоренцо, явно терпеливо дожидавшиеся босса.
У обоих готов был вырваться одинаковый вопрос: «Ну что?» Но оба, разумеется, не проронили ни слова.
— Увы, ребятки, — безрадостно сказал Расмус. — Оказывается, с нами не сотрудничают. Нас просто используют. Как презерватив.
Новый вопрос помощников можно было бы интерпретировать как: «И что теперь?»
— А значит, — подытожил Расмус, — хватит слушать лживого дядю. Покажем ему, что он ошибочно принял за презерватив орудийную гильзу.
В глазах Венома и Лоренцо синхронно вспыхнуло давно сдерживаемое: «Наконец-то!»
Они вернулись на площадку и до самых сумерек не отвлекались более ни на что. Даже на обед и ужин.
— Господин президент, ждать больше просто невозможно. — Генерал Золотых говорил убежденно и выглядел убедительно. — Варга просто тянет время, это ясно как божий день.
Президент Сибири не ответил. Он взглянул на президента России — кряжистого, как вяз, поволжского овчара.
— Дату начала операции нужно утвердить немедленно. И самый поздний срок, когда операцию нужно начать, — это ночь с субботы на воскресенье.
— Почему, позвольте спросить? — поинтересовался президент Сибири; тон у него получился достаточно нейтральным.
Золотых склонил поседевшую голову.
— Если Варга тянет время, значит, он чего-то выжидает. Выжидает чего-то такого, что послужит ему козырем в нашем противостоянии. Тогда, в сибирской тайге, волки не приняли боя, предпочли ретироваться. А если противник бежит, его нужно добивать, не теряя темпа…
— Браво, генерал! — Российский президент иронически зааплодировал. — Я вижу, вы выдающийся стратег и специалист по военным операциям. Интересно, откуда только у вас столь любопытный опыт?
Золотых нимало не смутился. Наоборот, ответил так, что сибирский президент заволновался, как бы его западный коллега не воспринял слова генерала за издевку или насмешку.
— А это не мои слова, господин тоже президент. Это слова выдающегося русского полководца, нашего с вами соотечественника Александра Васильевича Суворова — слыхали о таком? Кстати, он еще говорил, что опыта минувших поколений чураются только безумцы либо глупцы. А как он умел воевать, вы должны помнить, если интересовались историей собственного отечества.
— Константин Семенович! — Президент-сибиряк даже вскочил. — Ну что за детский сад?
Золотых тоже поднялся. Потом указал рукой за спину, на юг, по-прежнему глядя на совет альянса.
— Детский сад? А вон там, по-вашему, тоже детский сад? Под Алзамаем погибли люди. Каждый час промедления — это чьи-то жизни здесь. Пока вы играете в слова, волки вроются в землю по самые брови и построят такие укрепления, которые нам без тысячных жертв не взять. Разумеется, вам-удобно ждать — это будут не ваши жизни, господа.
— Генерал… Вы, кажется, забываетесь! — Российский президент выглядел ошеломленным и даже несколько растерянным.
Золотых скрипнул зубами и сел.
— Два часа, — сказал он опустошенно. — Если за два часа вы не выработаете общее решение относительно времени начала операции, я приму решение самостоятельно. И операцию начну без дополнительного согласования с кем бы то ни было. Если мое присутствие не кажется вам необходимым, господа, я предпочел бы уйти. У меня масса дел.
Политики долго переглядывались.
— Идите, генерал, — наконец позволил сибирский президент. — Постарайтесь отдохнуть и расслабиться.
Золотых молча поднялся и, не прощаясь, вышел.
— Однако, — заметил президент-балтиец.
— А мне кажется, он во многом прав, — сказал представитель Европейского Союза. — Зря мы тянем время. Террор есть террор, с ним нужно бороться, навязывая решения, а не идя на поводу у террористов.
Россиянин покачал головой:.
— Но и соваться очертя голову в неизвестность тоже не выход. Что там с обменом? Пленного волка доставили?
— Да, он уже в Хиве. Под должной охраной, разумеется, — подсказал один из бесчисленных референтов, людей, знающих абсолютно все и обладающих непостижимым даром оставаться невидимыми и неслышимыми до тех пор, пока в них не возникает нужда.
— Кстати, Туран уже сосредоточил на границе с Туркменией изрядные силы. Их пресс-атташе висит на моей приоритетной линии связи круглые сутки и не переставая…
— Мой бы тоже сидел, — перебил балтийца европеец. — Итак, господа! Боюсь, что время для принятия решения действительно настало, и генерал Золотых во многом прав. Конечно, он облек свои мысли в несколько э-э-э… рискованную форму, но его тоже можно понять. Это настоящий, я не побоюсь давно забытого слова, солдат. Грубоватый и прямой, но готовый умереть, если так будет нужно во имя победы. Я поздравляю вас, Леонид Онуфриевич, у вас нашелся прекрасный руководитель для столь неожиданной операции.
— Спасибо, — вздохнул сибиряк. — Но обмен… Золотых говорил, что Варга взял нескольких агентов, которые прекрасно могли бы проконсультировать относительно текущей обстановки. В том числе агента, который отследил Варгу и Ханмуратова в Ашгабате.
— А так ли много эти агенты могут рассказать? — усомнился россиянин. — Сомневаюсь, что им позволено было разгуливать на свободе и глазеть по сторонам. Их взяли в ночь переворота, так же как и… — он поморщился, — наших.
— Да и волка терять не хотелось бы… — добавил сибиряк.
— Ну, в случае успеха волки у нас еще будут, а в случае поражения… Понадобится ли нам пленный волк?
— Итак, начинаем? Пока Туран нас не опередил? Есть возражения? Нет? Тогда предлагаю назначить Варге время до, скажем, двадцати часов на обмен, и если он продолжит тянуть волынку… дать «добро» генералу Золотых, который прямо-таки рвется с поводка?
— Я — за, — поспешно сообщил балтиец, который, вероятно, не очень надеялся угодить на совет «большой тройки».
— Я тоже, — сказал европеец.
— Не возражаю, — буркнул россиянин.
— Понятно. Поздравляю, господа, в отпущенные генералом Золотых два часа мы уложились…
Президенты сдержанно посмеялись. Референты вежливо поулыбались.
— Кстати, может быть, его обрадовать, вот так вот, сразу? — предложил европеец.