Страница 82 из 135
Группа генерала Золотых выслушала сообщение диктора в гробовом молчании. Молчание сохранялось и после того, как ти-ви-миг переключился на другие новости.
Степан Чеботарев убавил звук телевизора и выжидательно взглянул на шефа.
— Вот это номер, — тихо сказал Золотых. — А ведь недооценили мы этого Варгу, черт побери! Диктатор самозваный, туды его…
— Группа патриотически настроенных офицеров — это, без сомнения, волки, — заметил Шеремет, руководитель иркутской группы.
— Да уж. — Золотых задумчиво поскреб небритый подбородок. — Куда ж мы теперь? Граница с Туркменией однозначно закрыта. Богдан, где там связь?
— Сейчас, Семеныч. О! Как раз! Президентская линия.
— Странно, что не Владимирович, — пробормотал Золотых вставая.
Министр внутренних дел действительно чаще реагировал первым. Но и с государственными переворотами до сих пор никто дела не имел.
Генерал скрылся в носовом отсеке, перед самой кабиной пилота.
— Слушаю, господин президент.
— Генерал? Вы, безусловно, уже в курсе событий?
— Конечно, господин президент.
— У вас есть какие-либо соображения относительно первоочередных задач?
— Очевидно, нам нужно садиться где-нибудь вблизи туркменской границы и разворачивать полевой штаб. Скажем, в Ургенче или Хиве. И ожидать решений правительств стран альянса.
— Разумно. Через десять минут я с премьером вылетаю в Москву, на экстренное заседание руководителей стран альянса. Будьте на линии ежесекундно! Ежесекундно! Ваше участие будет крайне необходимо. И позаботьтесь, чтобы у представителей иностранных групп были свои независимые каналы связи.
— Разумеется, господин президент. Могу я узнать, какова политика Сибири относительно нового правительства Туркменистана? Хотя бы в общих чертах.
Президент без всякой паузы заявил:
— Пока Сибирь не признала Саймона Варгу законным правителем Туркменистана. Но это еще не повод к нарушению норм международного права. Вы понимаете меня, Константин Семенович?
— Понимаю, господин президент. Конечно, понимаю. Мне будет позволено высказать рекомендацию как руководителю сил альянса?
— Прямо сейчас?
— Да. Сейчас.
Президент колебался всего секунду.
— Высказывайте.
— Единственным разумным поступком будет немедленная интервенция Туркмении всеми странами Евразии. Промедлим — будет поздно. Я понимаю, как это звучит, господин президент, но я уже говорил вам ранее — время шуток закончилось. Началась война. Значит, нужно учиться воевать.
Пауза.
— Я непременно учту и выскажу на заседании ваше мнение, — пообещал президент.
И что-то в тоне президента убедило генерала Золотых: действительно выскажет. Без всяких сомнений.
— Постарайтесь употребить оставшееся время перелета на отдых, Константин Семенович. Боюсь, в ближайшие дни нам будет не до сна…
— Непременно, господин президент.
Золотых вернул тяжелую трубку закрытой правительственной связи на рычажки, покосился на Богдана По и коротко велел:
— Спать.
Богдан с готовностью кивнул — ночка выдалась бессонная.
А Золотых вернулся в основной салон.
— Ну что, Семеныч? — Чеботарев даже на ноги от нетерпения вскочил.
Золотых устало опустился на диван.
— Что-что… Если Европа, Россия, Балтия, Туран и мы одновременно и немедленно не дойдем до Ашгабата и не придавим все это…
Уточнять Золотых не стал. Все и так было понятно.
— И как наши… настроены?
— Наши — похоже, осознали. Но вот остальные?..
И снова оставалось только ждать — на этот раз решения евразийских правительств относительно волчьего — зачем употреблять расплывчато-официальное слово «государственный»? — переворота в Туркмении.
И еще Золотых подумал, что ставки продолжают расти, а просвета все не видно и не видно.
01: Зона стабилизации
— Генерал?
— Да, господин президент.
— Доброе утро. Впрочем, у вас уже наверняка день.
— Почти.
— Вы все еще в воздухе?
— Да.
— Место для развертывания выбрали?
— Выбрал, господин президент. Несколько восточнее города Хива.
— Отлично. Откровенно говоря, я боялся, что вы сочтете более выгодным устроить штаб поближе к Ашгабату и заберетесь на территорию Турана.
— Боялись? — осторожно переспросил Золотых. — Вообще-то расположиться на северных границах Турана действительно было бы намного удобнее.
Президент негромко кашлянул и снова вернул трубку к уху:
— Видите ли, генерал… Только что состоялось закрытое совещание «большой тройки».
«Сибири, России, Европы», — машинально расшифровал Золотых.
— Поскольку речь идет о событиях и информации исключительной важности, каковые могут возыметь самые неожиданные последствия в будущем, мы обязаны учитывать любую мелочь…
— Другими словами, — осмелился перебить Золотых, — этим куском пирога с Тураном решено не делиться?
Президент выдержал паузу, причем Золотых буквально почувствовал его недовольство.
— Я бы попросил вас выбирать более уместные формулировки, генерал. Не забывайте, большая политика не терпит прямоты. И легкомысленных высказываний не приемлет.
— Извините, господин президент. Но ведь по сути я, похоже, прав?
— Правы не правы, не в том дело, — неожиданно раздражаясь, ответил президент. — Если геном волка или волчьими технологиями завладеет арабский мир, вы сможете поручиться за стабильность в ближайшие десятилетия?
— Я могу поручиться, господин президент, что если геном волка или волчьими технологиями завладеет кто угодно — мы, Россия, Европа, Америка, Пасифида, — о стабильности в ближайшие годы можно смело забыть. Все это нужно уничтожить, а не захватывать.
— О том и речь. Мы, Россия и Европа, действуем сообща и склонны друг дружке доверять. А кот за действия Турана поручиться, увы, никто не решается. Поэтому операция в Ашгабате должна произвестись силами России и Сибири при посильной поддержке Европы и Балтии. Ни единый человек со стороны Турана и Японокитая в этом участвовать не должен. Вам понятно?
— Так точно, господин президент. Откровенно говоря, я предвидел такое развитие событий. Именно поэтому я и выбрал место под будущий штаб у северных границ Туркмении, а не у южных.
— Мне нравится ваша прозорливость, генерал. Мне импонирует ваша дальновидность и трезвость в умонастроениях. И все же я осмелюсь дать вам совет: не все, что вы думаете, стоит произносить вслух. И тем более облекать в такие… смелые обороты. Вы понимаете, о чем я?
— Понимаю, господин президент. Спасибо за совет. Следует ли рассматривать вашу информацию как приказ оказывать поддержку России и Европе?
— Следует. России, Европейскому Союзу и Балтии. Но в первую очередь — всегда России. В сущности, операция возложена на наши государства. Европа и Балтия только оказывают помощь. Подробности и уровни секретности и полноты сводок для всех стран — участниц альянса высланы вам дипломатической почтой. Начинайте стягивать силы к границам Туркменистана…
— Простите, что перебиваю, господин президент. Силы давно стягиваются и отчасти уже даже на местах.
— Отлично. Напоминаю, что туркменские границы пока — подчеркиваю, пока! — по-прежнему неприкосновенны. Но когда понадобится, вы должны в кратчайшие сроки достичь Ашгабата.
— Собственно, десантная операция уже планируется, господин президент.
— Не тяните с этим. С этим нельзя тянуть.
— Господин президент, у меня, во-первых, мало данных, а во-вторых, я, как и раньше, связан по рукам и ногам вашими запретами. В таких условиях операцию возможно распланировать разве что вчерне, в самых общих чертах.
— Запреты, генерал, не от хорошей жизни, — заметил президент.
Золотых слегка — самую-самую малость — порадовался: звучало это так, будто президент оправдывается. Перед ним, вчерашним полковником-безопасником.
И еще Золотых подумал: а сумеет ли он в случае чего нарушить президентский запрет? Нарушить все эти чертовы дипломатические условности и атаковать волчье логово без всякого приказа, просто по велению совести и здравого смысла? Найдет ли силы взвалить ответственность на себя?