Страница 14 из 135
Мама, конечно, уже там, в Алзамае. Странно, что не позвонила на базу. Обычно она звонила раз в месяц, иногда даже умудрялась застать Арчи. Как она там?
Бабуле скорее всего уже никакое лекарство не поможет. Возраст. Подобные мысли, конечно, циничны. Но работа приучила Арчи видеть мир именно таким, каков он есть, не лучше и не хуже, без прикрас и напрасных надежд. Всех нас когда-нибудь прихлопнет последним сроком. Бояться этого глупо, сопротивляться — бессмысленно. Сопротивляться нужно, только если кто-нибудь или что-нибудь пытается отправить тебя в мир иной ДО неизбежного срока. К тому же, Арчи не раз слышал от пожилых людей, что от жизни тоже иногда устают и порой смерти ожидают как избавления.
«И все-таки, — повторил себе Арчи, — если бы не это задание, ты бы не поехал. А так… Что же? Остается сделать все зависящее. Деньгами, там, помочь, побегать по канцеляриям нашим неизменным. Похороны — вещь хлопотная. Никакой родственник не помешает».
Когда Арчи добрался до чая, Лутченко встрепенулся.
— Ну, что? Начнем, пожалуй?
— Давай, — согласился Арчи, помешивая в стакане ложечкой. Бесшумно. По привычке не задевая за стеклянные стенки.
— Итак. Исходная посылка несложная. В окрестностях городка Алзамай, где-то в тайге, обитает популяция настоящих волков. Не важно — долго обитает или нет. В какой-то момент они появились в этих местах. Волки либо соблюдают строгую изоляцию от мира обычных людей, либо умело маскируются под таких же людей. Обитатели Алзамая вполне могут считать их сектантами, геологами, кем угодно. Ибо волк — это не стремление убивать, а всего лишь способность.
Эколог, который раскрыл их, попытался сообщить об этом по телефону. Волки пошли по следу и предприняли попытку обрезать все нити. Попытка эта заранее прогнозировалась как не стопроцентно удачная, и тем не менее волки делают все возможное и невозможное, чтобы отыскать человека, который о них теперь знает; собственных жизней они тоже не щадят, из чего можно заключить, что это не просто забытая обособленная группа, а организация, ставящая перед собой некие не вполне понятные, но явно конкретные цели.
Реакция евразийских стран на подобные события практически однозначна и легко предсказуема: найти и локализовать. Честное слово, не знаю, на что надеются самые верхи, — Лутченко многозначительно указал взглядом в потолок, — но нам поставили первоочередную задачу: найти и попытаться договориться. Ты — исполнитель. Но на первом этапе решено просто понаблюдать. Не может же, в конце концов, жесткая организация существовать вообще без контактов с внешним миром?.
Операция проводится совместно органами внутренней безопасности Сибири и разведками Европейского Союза и России. Балтия, Туран, Японокитай и Сахарский Халифат участвуют в качестве наблюдателей.
А теперь кухня. Ты идешь не один, но учти: твой двойник работает чисто как агент России. Будь готов, что на месте отыщутся и солисты других стран, включая Америку, латиносов и обе Канады. Поэтому рыльце держи по ветру и не зевай. Ты их должен обскакать. Если все у тебя начнется гладко, сибиряки и европейцы скорее всего тебе мешать не станут, даже могут прикрыть в случае чего.
И еще одно. Похоже, что на месте окажутся и некие частные лица, не представляющие ничьи правительства. Наблюдение доложило, что по всему миру зашевелились вольные стрелки. Это наиболее опасная публика, поскольку их ничто не сдерживает.
— Жарковато там будет, пожалуй, — задумчиво сказал Арчи. — Значит, я первое время не дергаюсь, только наблюдаю? Если удается вычислить, где скрываются волки, я должен отправиться в их логово и поговорить с вожаком. Склонить к прохождению биокоррекции. Так?
— Именно так, — подтвердил Лутченко.
— А вдруг у них нет вожака?
— Исключено, — покачал головой Лутченко. — Что люди, что волки — иерархические существа. У хищников это еще резче выражено, чем у нас.
Арчи помолчал.
— Грохнут они меня скорее всего, — глухо сказал он, глядя в окно.
Теперь помолчал Лутченко.
— Арчи… Мы понятия не имеем, кто они. Знаем только, что волки. Но ведь они разумны и с ними всегда можно договориться. Это все равно что встретиться с людьми восемнадцатого века. До биокоррекции. Ну активен у них этот ген. Ну и что? Разве из-за этого с ними нельзя разговаривать?
— Скоро узнаем, — вздохнул Арчи. — Слушай, а морфемы у них хоть сходные?
— Все, о ком у нас есть информация, принадлежат к одной и той же морфеме, похожей на овчаров-немцев. Собственно, это могут оказаться истинные волки в морфологическом смысле.
— Час от часу не легче, — пробормотал Арчи. — Но ведь истинные волки не стали разумными? Их ведь истребили?
— Официально считается так. А на деле — кто знает? Биоинженерия средних веков была чрезвычайно запутанной и несистематичной. В каждом замке сидел свой спец и вел собственные исследования, благо рабочего материала под рукой у него всегда хватало. Кто знает, до чего были в состоянии доэкспериментироваться отдельные умельцы-гении? В конце концов алзамайские волки могут оказаться смешанной ветвью, отшлифованной временем до нынешнего состояния.
— А чем они могут угрожать миру? — спросил Арчи, хотя догадывался об ответе. — Их же мало.
Лутченко поморщился.
— Да что ты как маленький… Имея в распоряжении этот ген, можно в несколько лет сколотить целую армию хищников. Это же идеальные солдаты. Убийство для них естественно. Потому-то евразийские страны так и всполошились. Потому-то остальной мир и вздрогнул. Мы все сейчас, абсолютно все, в сущности, повисли на волоске.
Впрочем, ладно. Хватит о высоких материях, Арчи. Пошли к психоинженерам, тебе мозги слегка промоют.
Арчи одним глотком допил остывший чай. Накатывало знакомое чувство пустоты в душе перед началом операции. Сейчас ему эту пустоту заполнят. Собранностью, верностью, внимательностью, готовностью на все. Ну или почти на все.
Хотя чего там играться в дипломатию? Именно на все. Даже на убийство.
Российско-сибирскую границу проскочили ночью; ни таможенников, ни пограничников Арчи так и не увидел. На станциях в вагон никто не подсаживался — да и немудрено, потому что это был спецвагон. Каково же было удивление Арчи, когда на захолустной южноуральской станции к вагону вдруг подкатил обтекаемый черный «Егерь» и проводник опрометью бросился открывать дверь и опускать лесенку.
В вагон поднялись четверо. Двое в форме сибирских полицейских и двое в штатском. Сибиряки в итоге оказались никакими не полицейскими, а безопасниками, причем один в весьма высоком чине. Одного из штатских Арчи поверхностно знал: начальник из вэ-эр России, но не слишком генералообразный. Не то майор, не то подполковник.
Они сразу же вызвали в крайнее купе Лутченко, шефа психоинженеров и пузатого молчаливого дядьку, которого Арчи дважды видел в коридоре, и о чем-то долго совещались. Арчи лежал с присосавшимся к виску ментоморфом и старался ни о чем не думать. В сознании шарила холодная гибкая игла.
Потом пришел Лутченко и озабоченно поманил Арчи пальцем:
— Пойдем-ка… Есть новости.
Арчи встал и, превозмогая слабость в ногах (менто-морф, зараза, отнимал много сил), последовал за овчаром к собранию.
Крайнее купе оказалось сдвоенным, то есть стенка, которой полагалось отделять купе от соседнего, просто отсутствовала. Столик у окна был подлиннее и посолиднее, да и вообще планировка идеально соответствовала проведению летучек и совещаний человек на восемь — десять.
Арчи в купе стал одиннадцатым.
Давешний сибиряк-псевдополицейский, тот, что постарше, внимательно уставился на Арчи и секунд пять, не мигая, разглядывал его. Россиянин в штатском выразительно посмотрел на психоинженера, и тот немедленно полез снимать с Арчи ментоморфа. Было это болезненно и вообще неприятно, но раз затеяли, значит, действительно что-то произошло.
— Прошу вас, — сказал россиянин, когда Арчи был готов слушать.
«Полицейский» откашлялся и начал: