Страница 111 из 135
Когда официант принес Горячее, в пепельнице осталась только горстка пепла, да и та от салфетки. Жуки и шумодав сгорели дотла, не оставив никаких следов.
Ели они молча, не проронив ни слова. Арчи подумал, что надо бы заказать что-нибудь Ядвиге.
А потом Немец оставил на столе пухлую стопку местных стоманатовых ассигнаций, утер губы салфеткой и произнес всего одно слово:
— Удачи!
Арчи с благодарностью кивнул: пожелание удачи для разведчика — гораздо больше, нежели просто вежливая поддержка. Это нечто сродни обязательному заклинанию.
Немец встал и подчеркнуто неторопливо покинул «Шехрезаду». Ну да, чего ему торопиться? Свое задание он выполнил и даже отчитаться по нему успел.
Арчи ждал Ядвигу почти час, потом потерял терпение, расплатился и вышел на улицу. Он слонялся по проспекту, заглядывал в магазины, хотел даже продавцов порасспросить, но вовремя сдержался.
Ядвиги не было. Нигде.
Российский разведчик Арчибальд Рене де Шертарини вдруг понял, что ему сейчас придется выбирать между долгом и любимой женщиной. Послать все к чертям и броситься на ее поиски или бросить ее здесь, одну, в чужом городе на чужой — чего там говорить! — для нее планете и уходить из Ашгабата, потому что ему действительно есть что сообщить руководству альянса, а времени, как всегда, не хватает, и утекает оно со сказочной, с дьявольской быстротой…
Самое мучительное — ведь Арчи знал, что именно он выберет.
И он выбрал, хотя в горле застрял ком и на душе стало неимоверно мерзко.
«Прости меня, — подумал он. — Прости, если сможешь…»
И принялся искать утешение в так называемых здравых мыслях, как-то: она взрослый человек, ей ничто впрямую не угрожает, после того как сопротивление людей Варги сломят, Арчи ее обязательно разыщет…
Но предательство всегда начинается с подобных мелочей. Когда, вместо того чтобы искать любимого человека, мчишься прочь, подгоняемый неизвестно кем и для чего придуманным долгом, подгоняемый так называемыми здравыми мыслями, пытаешься заглушить тоску и неизбежное отвращение к себе.
И поражаешься тому, что любви удается победить долг только в кассовых голливудских фильмах.
Арчи купил у какого-то пацана велосипед, подарил ему же ненужный теперь мобильник и, сгоняя злость на собственных мускулах, погнал к северной окраине.
Около четырех часов дня Ханмуратов постучался в кабинет Варги.
Президент Туркменистана не спал уже более сорока часов кряду. Вид у него был соответствующий — красные глаза, осунувшееся лицо, вялые движения.
— Что там? — спросил он вошедшего, с трудом приподнимая голову.
— Шеф! — коротко доложил Ханмуратов. — Альянс готовится к очередному удару, и аналитики в один голос твердят, что трассу удержать уже не удастся.
Варга уронил голову на грудь. Казалось, он заснул, но Сулим Ханмуратов прекрасно знал, что шеф просто думает.
— Как считаешь, — действительно вскоре спросил Варга, — аналитики правы?
— Если честно, я считаю, что уходить нужно было еще в полдень.
Варга снова оцепенел. Надолго, минут на пять. Сулим все это время терпеливо стоял перед его столом.
Наконец Варга медленно поднялся и потянулся к панели селектора. Коснулся сенсора; тихо сработал папиллятор распознающего устройства.
Варга сказал в микрофон всего одно слово:
— Всё.
В кабинет тотчас просочились два референта; оба торопливо принялись перебирать бумаги на столе и сортировать их на несколько стопок. Вскоре появился третий и занялся содержимым компьютера; первые двое к этому моменту уже опустошали оба сейфа.
— Пойдем, Сулим, — сказал Варга. — Тут без нас разберутся.
В кабинете министра обороны и безопасности, да и во всех кабинетах недолго просуществовавшего правительства независимого Туркменистана происходило то же самое.
Перед президентским дворцом уже стоял наготове длинный матовый лимузин. Несколько экипажей с охраной и два грузовика элитной гвардии примостились неподалеку.
У выхода, на ярком солнце, Варга ненадолго задержался. Щурясь, взглянул на небо, на пышную зелень парка.
— Что ж… Прощай, Ашгабат, — сказал он тихо. — Как бы там ни было, ты многому меня научил и много мне дал.
Родион распахнул перед хозяином дверцу-надкрылок.
Нахохлившись, Варга умостился на сиденье. Рядом слева сел Сулим, напротив — Нилаш Спойде и Бертольд Непке. Старые, проверенные кадры.
— Ты-то чего со всеми не рванул? — спросил Варга круглолицего пули-завхоза.
Спойде пожал плечами:
— Ха! Да тут столько хвостов подбирать — я и то не все успел.
Варга понимающе кивнул, и в этот момент лимузин тронулся. Уже через минуту Варга задремал, поэтому путь ашгабатскими улицами и короткий марш по трассе на Бахарден он совершенно не запомнил.
Невдалеке грохотало и бубухало, по трассе сновали пограничные грузовики, просто так, для суматохи. Когда кортеж достиг цели и пассажиры выбрались под выцветшее туркменское небо, водители тут же повели экипажи назад.
— Сулим, — поинтересовался Варга у своего министра… впрочем, уже у экс-министра. — С Хендывара новостей не было?
— Нет, шеф. Хотя техники сумели сформулировать один интересный вопрос.
— Какой?
— Волки воспользовались своим порталом и ушли, это бесспорно. Но портал остался в нерабочем состоянии, потому что часть важных, несомненно, ключевых блоков волки забрали с собой. Вопрос: если волки демонтировали блоки, как они после этого воспользовались порталом? По идее, тот должен был прекратить работу.
Варга фыркнул, на миг прикрыв веки.
— Тоже мне, проблема. Всех эвакуировали, а парочка оставшихся техников демонтировала блоки и смоталась на их невидимом летающем грузовике.
— Не совсем так, шеф, — вздохнул Сулим. — Я на всякий случай велел подсадить на грузовик жука-маячка. С датчиком противообнаружения. В общем, грузовик никуда не перемещался и жука никто не обнаружил. И грузовик, и жук просто внезапно исчезли с экрана слежения. Я раздробил лог записи на отдельные фракталы — на последнем фрактале грузовик спокойно стоит на месте. На следующем его уже нет.
Варга тоже вздохнул:
— Не думаю, что знание разгадки нам сколько-нибудь помогло. Мне кажется, что Расмус на нас… обиделся.
Тут из пещеры вернулся Непке и коротко доложил:
— Шеф! Все готово.
Варга кивнул; вскоре последние оставшиеся сотрудники «Чирс» вошли в полутьму, прочь от солнца, и принялись спускаться по длинной узкой лесенке. Оставшиеся гвардейцы принялись деловито зачищать следы; спустя сорок минут они попрыгали в свои грузовики и умчались к городу.
Еще полчаса спустя сопротивление защитников вдоль трассы было сломлено и пресловутый «язык» перестал существовать. Линия противостояния вплотную передвинулась к околицам Ашгабата. Альянс готовился сомкнуть кольцо.
В восемь тридцать семь вечера оружие на оборонительных порядках ашгабатцев внезапно замолчало. Защитники города просто побросали оружие и разошлись по домам. Силы альянса, немного помешкав в ожидании подвоха, вошли в город. Их никто не встречал, улицы были пустынны, хотя почти в каждом окне виднелись лица местных жителей. Ашгабат был занят без единого выстрела. И везде, где шли пограничники Сибири или спецназовцы Европы, они встречали служебные туркменские грузовики с брошенной как попало формой и оружием.
Едва в отсек без стука ввалился Степа Чеботарев, генерал Золотых понял: произошло.
— Есть, Семеныч! Шериф здесь!
— Где?
— Перешел линию в семи километрах восточнее. Уткнулся в заслон наших погранцов, перепугал телеметриста… Я послал за ним «Вепря».
— Надо было махолет послать, — буркнул Золотых.
Когда днем, спустя всего четыре часа после старта Генриха Штраубе, радиожук принял сигнал «Задание выполнено», Золотых сначала не поверил. По поверхностным прикидкам Генрих только-только должен был добраться до Багира, и это при самом благоприятном раскладе. А тут — «Задание выполнено»…