Страница 109 из 135
— А-а! — обрадовался Ахтамали. — Вы честные люди, господа, рад это сообщить! Почта только открылась, стрельба какая-то с самого утра, а я счет проверил — как есть, две тысячи российских, хоть вашими бери, хоть по курсу в манатах…
Генрих как раз хотел попросить, чтобы воодушевленный нехитрым стукаческим призом абориген не так шумел, но тут шум накатил из-за перекрестка. Легковой экипаж породы «Кама» неторопливо разворачивался перед универмагом; из дверей универмага с воплями выскочил некто эрделеобразный в яркой спортивной паре — шорты и футболка с верблюдами. Похоже, «Каму» у него в данный момент угоняли. Мелькнув перед почтой, экипаж помчался по шоссе; следом, отставая все больше и больше, во весь опор несся пострадавший хозяин и неистово вопил: «Полиция! Полиция!» На него таращились мигом повылазившие из каждой щели аборигены, причем практически во всех взглядах естественное сочувствие зевак мешалось со злорадством селян, не имеющих такой роскоши, как собственный легковой экипаж.
— Ну, ты посмотри! — всплеснул руками Ахтамали. — Среди бела дня! Во дают!
А Генрих стоял и думал: показалось ему или нет?
Показалось? Или нет?
В угнанной «Каме» сидели двое, причем за пестиками вроде бы нюф. В какой-то несусветной шляпе, надвинутой на самые глаза.
Нет, скорее всего показалось. Слишком уж невероятное это было бы совпадение.
Впрочем, номер угнанной «Камы» Генрих на всякий случай запомнил, да и с разнесчастным хозяином решил переговорить. Но — чуть позже. А пока стоит окончательно разобраться с Кавказом.
И Генрих решительно взялся за него. Не позволяя блуждать словесами в стороне от интересующей темы и одновременно не выпуская из поля зрения незадачливого биомобилиста в паре с нарисованными верблюдами.
Выяснилось вот что: сынуля этого Ахтамали вечно запускал в арыке разнообразные кораблики. Пару дней назад он действительно выловил в арыке оранжевый цилиндрик с запиской внутри. Записка малыша, ясное дело, заинтересовала мало, но, к счастью, ее он не выбросил, а либо в карман сунул, либо просто принес в дом и где-нибудь оставил. В субботу днем жена занималась уборкой и выгребла эту записку из-под дивана. Вечером на нее наткнулся сам Ахтамали, позвонил; ему пообещали денег. Насчет денег не соврали, за что большое спасибо, а больше Ахтамали ничего не знает: ни откуда в арыке у его дома взялся этот цилиндрик, ни где такие в ходу. Если еще записки встретятся — Ахтамали тут же позвонит, ибо кому помешают лишние пару тысяч российских? Никому, особенно простому рабочему фактории…
Генрих поблагодарил и раскланялся. Тем более что обворованный биолюбитель как раз навострился к почте — видать, решил звонить в полицию.
В ближайшие несколько минут Генрих выяснил, что: в вороватой парочке мужчина действительно был нюфом; несколько минут назад нюф пытался позвонить в Москву, сначала с почты, потом от директора универмага;
у вышеупомянутого директора вышеупомянутая парочка, угрожая иглометом, отобрала телефон-мобилу;
арык протекает таким образом, что странный оранжевый цилиндрик мог быть принесен с загадочного образования в нескольких километрах от Багиров, которое местные считают секретной базой;
на площади перед универмагом стоит еще один экипаж, который просто грех не угнать, пользуясь поднявшейся суматохой.
В общем, жители Багира вторично проводили взглядом набирающий скорость экипаж; второй незадачливый биолюбитель — пожилой туркмен с какой-то из окрестных ферм — с проклятиями побежал по асфальту. Сначала вслед за своей похищенной собственностью, а потом — к почте, звонить в полицию, а неожиданно развеселившийся Генрих все пытался разогнать провонявший навозом пикап до пристойной скорости. Пикап не разгонялся.
Так он и дотянул до Ашгабата — хохоча от внезапного веселья и ругаясь на древний экипаж.
«Каму» он догнал у ближайшего полицейского поста на перекрестке Гёроглы и Сатпаева. У самого указателя-стрелки с надписью «Бикрава». Угнанный экипаж был пуст, рядом суетились подростки в полицейской форме (взрослые, вероятно, находились на линии противостояния, среди защитников Ашгабата). Трое новоиспеченных полицейских без признаков сознания валялись на мостовой; присмотревшись, Генрих даже различил торчащую из щеки ближайшего паренька иглу.
«Полицейские», все как один вытаращив глаза, смотрели на подъехавший пикап, а потом разом принялись хвататься кто за что: кто за оружие, кто за переговорник… Пришлось даже слегка поиграть с этими юнцами в шпионов: вываливаться из пикапа, перекатом уходить в сторону, для острастки пальнуть из игломета разок, прыгнуть через ближайший забор, задействовать волчий камуфляж и тут же прыгать обратно и вдобавок глядеть, как большинство из «полицейских» рассыпается цепью, полагая, что он сейчас будет прорываться в ближайший двор.
В общем, с этой игрушечной проблемой Генрих справился шутя. Осталась другая. Главная. Где искать Шерифа и его бойкую напарницу?
Генрих думал ровно минуту, потом досадливо хлопнул себя по лбу.
— Ты идиот, — сказал он себе и принялся оглядываться в поисках телефона. Селектоид под декоративным козырьком обнаружился на противоположной стороне улицы Гёроглы и был рассчитан на стандартные евразийские кредитки.
Вот оно, веселье и людская инертность. Стоило ли устраивать это никчемное родео на пикапе и казаки-разбойники с полицейской пацанвой? Кстати, в полицейских экипажах наверняка есть рации с выходом на городскую телефонную сеть, но снова наглеть Генриху не хотелось.
Он спрятался в тени пышного хвойного куста неизвестной разновидности, отключил камуфляж и приблизился к телефону.
Звонок первый: справочная? Рабочий номер директора универмага, что в Багире. Да, да, Варсана Итлоевича… Спасибо огромное.
Звонок второй: Варсан Итлоевич? А где он? Зовите. Здравствуйте. Инспектор Гроуди, уголовный розыск. Конечно, по поводу похищений. Да, «Кама» и старенький пикап, мы уже в курсе. Кстати, и ваш телефон ведь тоже похищен? Мобильный. Ну конечно, в курсе, Варсан Итлоевич, мы же профессионалы. Какой, кстати, номер вашей мобилы? Безусловно, важно. Ждите. Сегодня же все ваше вам вернем. И клиентам, конечно, ведь честь универмага — превыше всего, не правда ли?
И звонок третий, самый важный.
Але? Мадам, будьте добры, передайте вашему спутнику всего одну фразу.
И Генрих назвал пароль.
А еще через секунду в трубке зазвучал мужской голос:
— Я — Шериф. Как встречаемся? И где вы?
— На углу Гёроглы и Сатпаева, как раз напротив брошенной вами «Камы». А встретимся… Ну, хотя бы в «Шехрезаде» на Мухтумкули. Прямо сейчас. Ну, с поправкой на время в дороге, конечно. Договорились.
Генрих победно повесил трубку и взглянул на часы.
Он умудрился решить проблему за три с половиной минуты. Минута на размышления, две с половиной на звонки. И с удовольствием ощутил себя чуть ли не новоявленным Леверье, вычислившим планету Нептун исключительно посредством телефонной сети.
Потом оглянулся — к перекрестку ни с чем возвращались из погони горе-полицейские. Впрочем, экипажи они у угонщиков отвоевали, так что чувствовать себя победителями вполне имели право.
Генрих вынул из приемной щели кредитку и неторопливо зашагал прочь от перекрестка. А вскоре остановил такси и велел водителю:
— В «Шехрезаду».
Водитель, лет пятнадцати прыщавый юнец (блин, и таксисты на позициях, что ли?), скептически поглядел на наряд Генриха, но смолчал и деловито взялся за пестики.
А еще через десять минут Генрих был на месте.
Ждать ему пришлось недолго. Девушка, прячущая глаза за стеклами темных очков, и невысокий нюф тоже вышли из такси метрах в пятидесяти от «Шехрезады». На девушке был нелепый синий балахон с вышивкой, нюф же напоминал хипаря — канотье, мятые брюки, мятая рубаха с неизменным кельтским трилистником и, естественно, обязательное «Flower Power» в одну строку под корявой, явно самостоятельно намалеванной эмблемой.
Генрих молча отодвинул швейцара, вошел и уселся за дальний столик.