Страница 2 из 64
То самое Drang nach Osten – движение на восток, выражалось в долговременном плане, разработанном германским генеральным штабом.
Эмиграция немцев и расселение проводились главным образом в западных губерниях, постепенно охватывая и другие области России.
Все намечавшиеся к переселению проходили проверку на благонадёжность в духе германизма, и лишь потом офицеры 3-го бюро (отдел разведки, курировавший Россию) давали разрешение на выезд. Колонистам при этом оказывалась материальная поддержка.
Всячески поощрялось развитие мелкой торговли – купцы-шпионы, сборщики информации, не вызывая подозрений под видом коммерческих дел могли свободно перемещаться по стране, организовывая торговлю в ключевых местах: узлы железных дорог, оборонные объекты, заводы, организации, обслуживающие военные ведомства.
Российское правительство с охотой принимало инвестиции, поощряя развитие немецких мануфактур на своей земле, которые за счёт своей высокой технологичности зачастую вливались или имели влияние на производство и поставки военных материалов.
И каждое германское предприятие, согласно установкам Берлина, должно было принять на работу определённый штат агентов разведки.
В связи со всё большим освоением восточных окраин Российской империи уже со следующего года на деньги Дойче-Банка готовились экспедиции для исследования природных богатств Сибири. Дополнительной задачей им вменялось изучение экономического и хозяйственного потенциала России с точки зрения будущей войны[5].
Эти меры были запланированы уже с непосредственной санкции Вильгельма. Здесь крутились уже его личные деньги.
«А теперь вот ещё и приполярье… и заполярье!» – Император повернулся к чутко застывшему офицеру:
– А как австро-венгерские службы… насколько проявляют активность разведки других стран?
– Эвиденцбюро… – строгий служака впервые позволил себе эмоцию и скривился, – русские всегда были на ножах с австрияками[6]. А британцам, при всех их наработках и потугах, наши возможности даже и не снились…
– Но… – император как-то умудрялся отслеживать каждую смену интонаций собеседника.
– Но если бы не настырный интерес англичан, мы не зацепились бы за это дело. Вот только во всём, что касается темы «северного перехода», наши люди натолкнулись на беспрецедентную закрытость. Пусть отчасти это и объясняется общей секретностью на войне. В данном же случае всё проходит по линии Авелан – Царское Село – император Николай, который практически не покидает пригород…
«Возможно, это связано с рождением наследника», – отвлёкшись, предположил кайзер.
– …А всё перекрывают люди личного начальника охраны русского императора – вышколенный личный состав, прошедший особый отбор. Петербург полон слухов, но никакой конкретики, никакой новой информации практически не поступает. Только лишь то, что уже было известно ранее.
– Некое американское судно ледового класса, – почти неслышно проговорил Вильгельм и уже немного раздражённо добавил: – Это всё техника! Оставим её специалистам. Вернёмся к Рожественскому. Военные дела!
– Военные планы русских нами были частично отслежены в связи с заказом на доставку угля всё теми же пароходами HAPAG. Условия директорату компании российским морским ведомством были обозначены довольно чётко и конкретно – даты, сроки ожидания и прибытия, ориентировочные места рандеву. Надо сказать, что русские не скупились, поставив в требование наличие на пароходах-угольщиках беспроводного телеграфа, и более – были даны контактные шифры…
– Вот как?! – Вильгельм услышал для себя нечто новое. – Подход весьма основателен. И как же они обеспечат сохранение конфиденциальности?
– Суда должны находиться в Шанхае, ожидая телеграммы из Петербурга, где и будут указаны координаты точки встречи. Далее связь осуществляется непосредственно с адресантами кодами беспроводного телеграфа.
– Оперативно и… профессионально!
Выждав буквально секунды, оценив, что можно продолжать, начальник разведки перешёл к главному:
– Следующий этап прямого контакта с эскадрой Рожественского ожидался по её прибытию в Тихоокеанский регион… во Владивосток или же, минуя промежуточное рандеву с угольщиками, в сам Порт-Артур. Однако сведения стали поступать много раньше… сразу оговорюсь – немного противоречивые. Первым сигналом послужило отбытие из Владивостока в Петропавловск-Камчатский вспомогательного крейсера «Лена», что, вне всякого сомнения, было связано со временем подхода арктической экспедиции. Пункт назначения «Лены», естественно, не оговаривался, но во Владивостоке у нас давно налаженная сеть…
Здесь можно было не пояснять, император прекрасно был осведомлён о возможностях германской разведки, и через какие каналы она осуществляет свою деятельность.
На первом месте стоял торговый дом «Кунст и Альбертс», захвативший в свои руки почти всю торговлю в восточном регионе России. Совладельцы компании – господа Кунст и Альбертс – вообще выполняли официальные консульские функции, представляя Германию на Дальнем Востоке.
Опять же, многие служащие торгового флота были офицерами запаса германской армии, найдя себе работу и должности в том числе и в Доброфлоте.
– …к этому времени, – возвращается голос офицера, – во Владивосток уже прибыл столичный уполномоченный – адмирал Дубасов. Развернув весьма бурную деятельность, в том числе и с шпиономанией. Несмотря на это, наш человек на телеграфной станции сумел сопоставить получение шифротелеграммы из Петербурга и срочное отбытие «Лены».
– То есть вы хотите сказать, что приказ идти на встречу с северным отрядом поступил из столицы?
– Так точно!
– Такое впечатление, что Рожественский двигался по исключительно чёткому графику, будто пассажирский экспресс «Берлин – Будапешт»! – Император не скрывал своего удивления. – Так подгадать контрольные точки! Оперативная координация просто впечатляет! Далее…
– Далее же… вы знаете. Наместник Алексеев отправляется на крейсере «Рюрик» якобы с инспекцией по камчатскому приморью.
– Почему якобы? – раздался резкий вопрос кайзера.
– Полноценный боевой крейсер – на второстепенное направление, в захолустье? – последовало столь же короткое полувопросительное пояснение, принятое понимающим кивком.
– А вслед за этим, как вам известно, вышло официальное заявление российских властей о гибели крейсера в бою с двумя японскими кораблями…
На этой паузе лицо начальника разведки приобрело некую торжественность, будто обещая сюрприз:
– И вот только сейчас, сопоставив дату выхода «Рюрика» из Владивостока, время его следования к Камчатке… и поспешное официальное заявление российского морского министерства о потере крейсера, наши аналитики нашли некие нестыковки и разногласия, с учётом расстояний, временных интервалов, вкупе со скоростными характеристиками судов.
– Почему поспешное?
– Время! Очень натянуто время! Телеграфа в Петропавловске нет. Это точные данные. Как сведения столь быстро могли дойти до Петербурга?
– Миноносцем во Владивосток…
– Нет миноносцев во Владивостоке! А если бы и случился хоть один, о его прибытии нам бы стало сразу известно! Наши люди в порту…
– Быстроходный курьер-авизо, отправленный, например, к ближайшей станции телеграфа в САСШ. Да та же «Лена», – снова перебив, император говорил с лёгкой усмешкой, будто ему нравилось играть в эти догадки. А вот глаза оставались холодными и крайне внимательными.
– Нет. «Лена» не могла побывать в Америке. Судя по сообщениям задержанных нейтралов и панике на рынке коммерческих перевозок, «Лена» сейчас рвёт торговые коммуникации на востоке японского архипелага. Хм. Приди этот вспомогательный крейсер во Владивосток, пожалуй, мы бы имели информацию от непосредственного свидетеля событий. – Тонкое лицо офицера на миг стало задумчивым. Но лишь на миг.
Он сделал специальную паузу, только для того, чтобы, наконец, высказать то, к чему вёл:
5
Всё – реальные факты.
6
Evidenzbureau – служба информации (управление военной разведки) Австрийской империи.