Чужеземец 2

– Копчёности, – ответил я. – Тут почти весь обоз еду везёт, только у одного какие-то тряпки.

Я на самом деле вёз припасы нашего отряда, причём меня несколько раз предупредили, что если хоть что-то посмею отсюда взять, то руки мне отрубят по самые плечи. Было видно, что десятник, который мне об этом сообщил, не шутит. Мы должны были питаться после того, как поедят настоящие воины. В нашем отряде были и повара, у которых мы должны получать свои порции.

Мне уже было известно, что обозники хоть и везут всю еду, но, как правило, едят хуже всех, потому что пищу готовили в огромных котлах, а ели в последнюю очередь, значит, нам доставалась подгорелая каша с самого дна, как-то так. Хорошо, что удалось купить, точнее выпросить у Тикса небольшую кастрюлю, сам себе буду готовить. Начальник мне её просто так отдал, подарок сделал, всё же хороший он человек.

Тем временем две хозяюшки, перебивая друг друга, говорили, что я должен из их еды съесть в первую очередь, чтобы не пропало, пироги разные, варёные яйца и прочие скоропортящиеся продукты. Надолго они со мной не остались, отправились обратно в гостиницу. Как сообщил Тикс, у них там народу сейчас много, так что проводить меня по-человечески не могут. У меня после их визита даже настроение немного поднялось.

Как оказалось позже, не я один был здоровым молодым человеком среди обозников, был ещё один парень, которому, судя по комплекции, нужно было идти на врага в первых рядах, впрочем, как и мне. Только я вообще не владел холодным оружием, да и каким-то другим тоже, а он был, даже не знаю, как сказать, в общем, этот парень был дурачком, если сказать мягче, то не от мира сего.

Нет, он не бросался на людей, скорее наоборот, был очень добрым и большим как медведь. Лет ему было примерно столько же сколько и мне, только умственное развитие у него остановилось примерно на шестилетнем возрасте. Если у нас в средневековье таких людей считали блаженными и даже жалели и заботились о них, то тут всё наоборот.

Первый раз я увидел этого парня, звали его Анар, когда услышал крик, причём кричала какая-то женщина. Вероятно, это была его мать, судя по возрасту, ну или тётя, которая сначала орала, а потом, когда кто-то ей посоветовал сбавить тон, начала что-то зло выговаривать своему сыну. Он смотрел на неё как телёнок и никак не мог понять, чем вызвал недовольство женщины. Видимо она решила его проводить, но как-то своеобразно, без души, как говорится. Напоследок пожелала, чтобы он сдох на этой войне, всё равно толку от него никакого. Было неприятно наблюдать такую картину, парень даже слезу пустил.

– Вот, жри! – Сказала женщина и швырнула в повозку, которой должен был управлять парень, небольшой узелок, после чего она развернулась и куда-то пошла.

– Мама, мамочка, – тем временем твердил парень, глядя вслед уходящей женщине.

Даже мне принесли целых два узелка еды, которые были в несколько раз больше, чем дала мать этому здоровяку.

– Да, повезло с родителями, – буркнул я.

– Да это местный дурак, – услышал я рядом незнакомый голос.

Обернувшись, увидел ещё одного обозника, мелкого мужичка.

– Это на самом деле его родная мать?

– Ну да, – кивнул он.

– А что она с ним так?

– Так дурак же, – повторил обозник и хихикнул. – У их семейства от него одни проблемы, за что ни возьмётся – всё ломает. Силы много, а мозгов вообще нет. К тому же, когда она его родила, стала бесплодной, вот и ненавидит теперь, об этом все знают. А ты тот самый чужеземец, который у нашего барона воровал?

– У вашего барона я ничего не воровал, просто рыбачил, – ответил я. Надо же, обо мне в народе слухи ходят.

– Ну да, ну да, – гнусно захихикал мужичок. – А на рынке ты тоже не знал, что чужого брать нельзя? Ты иди, познакомься с тем дурачком, вижу, что и сам недалеко от него ушёл, сможете найти общий язык. Ты такой же, как он, здоровый и тупой.

– Так и есть, – кивнул я. – Такой же здоровый и тупой, поэтому мало что понимаю, но вот твои зубы одним ударом могу тебе в глотку вогнать, хочешь проверить?

Мужичок проверять не захотел, поэтому бормоча себе что-то под нос, ушёл. Я же остался ждать в своей телеге, когда наш отряд выдвинется. Вскоре наша «могучая» армия наконец-то выступила. Сначала выехали всадники, за ними вышли пешие воины, ну а мы – самые последние. Моя телега была предпоследней, позади меня двигался наш старший обозник. Этот пожилой мужчина был бывшим воином, только сражаться он больше не мог, спину с трудом разгибал.

Впереди меня двигался Анар, который сначала плакал, печалясь из-за такого отношения матери, потом он стал рассматривать, что ему дали, развязал узел, поглядел, завязал его обратно, и так несколько раз. После этого он начал осматривать округу, слезет с телеги, сорвёт какой-нибудь цветок, понюхает его, выбросит, и так весь день. В общем, вёл себя как маленький ребёнок, спокойно вообще сидеть не мог.

К сожалению, больше мне смотреть было не на что, кругом обычный лес, насмотрелся уже на него. Когда дорога пошла в гору, Анар слез с лошади и стал ей помогать, она у него тоже не отличалась богатырскими статями. Я тоже решил помочь своей несчастной животине, точнее не моей, а нашего барона, даже не знаю, почему её до сих пор на мясо не пустили.

Двигались мы медленнее, чем пешие воины, так что вскоре от общего строя отстали. Делали всё по приказу, скажет старший обозник остановиться и напоить лошадей, останавливались и поили, скажет ехать – ехали. Впрочем, к вечеру мы всё же смогли догнать ушедших вперёд воинов. Кстати, охраны у нас вообще никакой не было, я думал, что хоть немного солдат выделят, но видимо барон считал потерю обоза не таким уж страшным происшествием.

Едва только мы встали, как тут же к нам прибежали повара, причём не одни, с ними были люди барона, которые проверили, не спёрли ли мы чего. Как будто за день сможем столько съесть. Тут же заполыхали костры, начали готовить ужин. У большинства воинов были палатки, а вот нам придётся спать прямо так под открытым небом, благо, что дождя не было. Хорошо, что озаботился подстилку с собой взять, чтобы не на голой земле лежать.

После того, как накормил и напоил лошадь, стал ждать, когда приготовят еду. Нет, у меня была и своя, но решил, что не пропадёт пока моя провизия. Если за счёт барона должны питаться, то почему бы не воспользоваться моментом. Я такой был не один, остальные обозники тоже ждали, когда повара сготовят кашу.

К сожалению, наши ожидания были напрасны, как только я увидел, что мне положили, тут же развернулся и направился к своей телеге, такое есть точно не буду. Это была даже не подгорелая каша, а просто гарь со стен котелка, то есть мы должны были жевать простые горелки. Естественно, почти все поступили так же, кроме Анара. Парень ещё в дороге съел всё, что ему положила мать, поэтому сейчас сидел недалеко от меня и смотрел на то, что ему положили в деревянную чашку. Видно даже он не решался это попробовать. Кстати, тут не было какого-то общего стола, по крайней мере, у обозников. Каждый ел то, что взял с собой, даже пара человек рядом не сели.

Идти к кому-то и навязывать своё общество не стал, не было у меня тут друзей или даже хороших знакомых, с которыми можно было вместе посидеть. Так что развернул свои узелки и приступил к ужину, внимательно наблюдая за парнем, который всё же решился попробовать еду. Со стороны других обозников послышались смешки и грубые высказывания в адрес Анара, как будто он был виновен в том, что дали такую еду.

– Анар, – позвал я парня.

Он сначала то ли не услышал, что я к нему обращаюсь, то ли не понял этого, так что пришлось позвать ещё раз. Только после третьего раза он обернулся и посмотрел на меня.

– Что? – Спросил он.

– Курицу варёную будешь с яйцами? – Спросил я и показал ему на разложенную еду.

Лицо детинушки озарила недоверчивая улыбка.

– Иди сюда, пока не передумал, да выброси ты эти горелки, – потерял я терпение.

Парень тут же вскочил на ноги и подошёл ко мне, глядя голодными глазами на предложенную еду, видно никак не мог поверить, что я на самом деле собираюсь с ним поделиться. Впрочем, стесняться и отказываться от угощения он не стал, быстро съел всё, что я ему предложил, после чего даже спасибо сказал. Вот же, а говорили, что совсем дурак и ничего не понимает. После того, как с ужином было покончено, Анар встал, погладил меня зачем-то по голове, улыбнулся и направился к своей телеге.