Страница 39 из 41
- Ваше желание исполнено. Вы истратили два желания, у вас осталось всего одно. Третье желание прямо сейчас загадывать будете?
- Во-о-о-он!!! – истошно завопила Забава, стискивая кулаки, топая ногами и яростно мотая головой. – Ведьма проклятая! Пошла прочь, змея подколодная! Я дядюшке пожалуюсь, он тебя огню предаст!
Ха-ха, как бы не так. Сердцем чую, не станет Добрыня с Лучезаром ссориться, даже ради своей племянницы, капризницы.
Я вышла из горницы с гордо поднятой головой, постукивая каблучками. Не успела дверь закрыть, как в неё что-то звучно бухнуло и звякнуло. Вовремя я из комнаты ушла. Как любят говорить Герои: самое главное в подвиге – вовремя сбежать, пока не отблагодарили.
Лучезар ждал меня в коридоре. Судя по тому, как озорно сверкали синие глаза, нашу с Забавой беседу мой Герой слышал с первого до последнего слова. Я честно попыталась изобразить смущение, прикусила губу и виновато опустила голову, но широкая улыбка никуда исчезать не собиралась.
- Ай-яй-яй, - Лучезар поцокал языком, укоризненно покачивая головой, - разве пристало благородной Фее такие пакости своей подопечной чинить?
- Я не благородная, - я озорно показала Герою язык, - моя мама обычная сельская травница.
- Что-то среднее между проклятой ведьмой и госпожой целительницей, - подхватил Лучезар, и мы весело расхохотались.
- Рад, что мои гости веселы и всем довольны, - прогудел Добрыня, бесшумно, несмотря на могучую фигуру, опоясанную не только мечом, но ещё и кинжалом, подходя к нам. – Прошу за стол, гости дорогие.
- Дядька Добрыня, ты нас не на убой ли откармливаешь? – усмехнулся Лучезар.
Добрыня окинул Героя нарочито пристальным взглядом, погладил бороду и огорчённо покачал головой, скрывая усмешку в уголках губ:
- Как говорится, ни в коня корм. Ты в отца, тот тоже не шире кнута.
- Зато гибкий и ловкий, - задорно рассмеялся Лучезар.
- Это точно, - Добрыня опять пригладил рукой бороду, - ловок твой батька. Как он братьёв матери-то твоей вокруг пальца обвёл!
Витязь басовито расхохотался, так мощно хлопнув Лучезара по плечу, что мой Герой едва на ногах устоял. Я вежливо улыбнулась, лично мне в этой истории было очень жаль Алёну Васильевну, гневливые братцы её мало на костре не спалили.
- Ладно, вечерять идёмте, - Добрыня смахнул выступившие от смеха слёзы и кивнув нам на лестницу. – Вы идите, а я сейчас Забаву позову.
- Что-то не припомню у тебя, дядька Добрыня такой племянницы, - Лучезар чуть нахмурился. – Чья хоть?
- Сестрина, - недовольно пробурчал витязь. – Аглаи, сестрицы моей, той самой, что за батькой твоим бегала, да потом со зла Морану на него натравила.
Ого! Выходит, в этом семействе фамильная черта за синеглазыми охальниками бегать. Нет, чисто по девичьи я их понимаю и ни капли не осуждаю, но по-родственному придушила бы змеек подколодных!
- Аглашку-то я после всех её художеств, чего греха таить, выдрал да в кром Китеж-града отправил. А она по дороге с дружинничком стакнулась, он ей почитай каждую ночь ложе грел. Уж чего сестрица моя себе напридумывала не скажу, а он её в кром сдал да уехал. Через месяц в бою погиб, с Соловьём-разбойником. А Аглаша дочь родила, Забавой назвала. Год назад я девчонку себе забрал. Звал и сестрицу, да она обжилась в Китеж-граде, семью завела, не захотела уезжать. А Забаве заповедный град тесен, охота ей при княжьем дворе подолом потрясти.
- Кровь не водица, - усмехнулся Лучезар.
Добрыня кивнул, нахмурился сурово:
- Пока не поумнеет, к двору княжьему я её не повезу. Не хватало мне ещё одной добрачины! Али дела лютого, вроде того, что её мать сотворила. Я ведь потому и письмо в Университет написал, Фею позвал.
- Чтобы я Забаву воспитала? – изумилась я. – Так мы же с ней ровесницы!
- Да ну, какие ровесницы, - отмахнулся Добрыня. – Летами-то, может и ровня, а вот по разумению ты далеко вперёд ушла. Сама посуди: она ещё девчонка, ничего, кроме заповедного Китеж-града да ещё городишки этого и не видевшая, а ты, Лучезар сказывал, в самом Камелоте побывать успела. Забава никаким наукам не обучена, грамоту и ту через пень-колоду разумеет, а ты в Университете обучаешься, да не на кого-нибудь, а на Фею! Да ты уже племянницу мою в ум приводить начала, вон, как лихо с горницей-то придумала!
Я так отчаянно покраснела, что у меня мало дым из ушей не повалил. Признаться, я думала, что Добрыня осерчает на меня за то, что я над его племянницей так жестоко подшутила, а он, наоборот, обрадовался. Вот и пойми их, мужчин.
- Так что, Веселинка, как князь говорит, даю тебе полную свободу действий. Что хошь делай, как хошь изгаляйся, а чтобы к вечеру казна полна была… то есть, чтобы Забава у меня благоразумной девицей стала. Это моё самое главное пожелание.
Я хотела напомнить витязю, что он не является моим подопечным, но перед глазами моментально всплыла страница замусоленного, с обтрёпанными уголками Кодекса Фей. Из-за большого количества подчёркиваний крепкая бумага замахрилась и даже чуть порвалась, ещё ярче выделяя фразу: «Если подопечная является особой не достигшей возраста взрослости (совершеннолетия), то одно желание за неё имеет права загадать её воспитатель, коим чаще всего является мать али отец». На полях невыцветающими чернилами было нацарапано: «Феи, лучше всего для воспитателя оставлять последнее желание. Эти идиотки (зачёркнуто) девицы сами не знают, чего хотят». Чуть ниже змеилась бледно-зелёная надпись: «Сами идиотки, вы попробуйте уложить в три куцых желания здоровье, счастье, красоту, любовь, долголетие, богатство, мир и процветание!» Ещё ниже шла ехидна приписка: «А ничего не слипнется от таких масштабных желалок?» Эти все надписи были крест-накрест перечёркнуты, а внизу, под крестом, шла строгая подпись: «Уважаемые студенты и их подопечные! Это очень важный документ, а не книга жалоб и предложений! Имейте совесть, пишите свои дурацкие каракули в другом месте!» Ниже подписи шла торопливая запись простым угольком: «Айда на страницы Зельеварения, там бумага мягче и чернила не смываются!» Ещё ниже, явно кем-то из преподавателей (сильно подозреваю, Алексей Романович руку приложил), было написано: «Учтите, зелья, что вы приготовите на Зельеварении, сами пробовать будете». После этой фразы было нацарапано что-то малочитаемое и не слишком вежливое.
- Веснушка, ты чего, уснула? – затормошил меня Лучезар. – Али дар предвидения открылся, что ты столбом застыла?
- Да нет, Кодекс Фей вспомнила, - я смущённо улыбнулась.
- Зачем он тебе? – так искренне удивился Лучезар, что мои подозрения в том, что мой Герой учебники читает крайне редко, если вообще открывает, переросли в уверенность.
- Между прочим, - подбоченилась я, - согласно этому Кодексу, воспитатель имеет право загадать одно желание за свою подопечную!
- И что, - хмыкнул Лучезар, - будешь Забаву перевоспитывать? Гиблое дело, Веснушка, девица уже взрослая, проще её заколдовать, а на другую какую её облик повесить.
- Так нельзя! – обиделась я. – Это непрофессионально, некрасиво, и вообще, девушка может исправиться!
- Если она в маменьку, то вряд ли, - фыркнул Лучезар.
Я прикусила губу. Глупо спорить. Во-первых, Лучезар с этой семейкой лучше знаком, во-вторых, истину не словом, а делом доказывают.
- Неделя, - Лучезар протянул мне ладонь, - если сможешь за неделю желание Добрыни исполнить…
- То ты меня в поход богатырский возьмёшь, - выпалила я.
Как же мне хотелось побывать в богатырском походе, о котором столько рассказывали молодцы на факультете Героев! Конечно, битвы со Злодеями меня не прельщали, но путешествие по лесам и горам, общение со всевозможными Помощниками, вечерние костры с обязательными песнями и сказами… м-м-м, мечта!
- Ладно, - кивнул Лучезар, - если справишься, возьму тебя в богатырский поход. Ну, а если нет, тогда… - мой Герой задумчиво почесал кончик носа, - тогда… О, придумал! Знак отличительный, гербом именуемый, для меня сделаешь!
Я скривилась. Изготовление гербов – вот, пожалуй, самый страшный кошмар всех Героев и многих Принцев. И дело не только в том, что нужно красиво расписать, расшить, али ещё как-то изукрасить герб, самое главное, его же нужно сначала придумать! Наследным принцам, царевичам да королевичам, понятное дело, проще, им хотя бы придумывать герб не надо, он у них уже есть, его только воспроизвести узнаваемо да украсить, согласно оригиналу, а вот тем, у кого семейного герба нет, приходилось туго.