Феникс

Обычно, чтобы сочинить что-то столь складное, имеющее смысл и обжигающее сердце эмоциями, я могла тратить много времени. Пока моему нутру не придётся по вкусу новый «шедевр», я не останавливалась. Собирала все свои эмоции, чувства, переживания и вкладывала в дорогие сердцу строчки. Сейчас же за какие-то полчаса было готово полпесни.

Понимая, что если я ещё, хоть чуть-чуть задержусь и не запишу всё на бумагу, потеряю свои эмоции, вложенные в этот стих, навсегда. Память потом не сможет так детально собрать его воедино, как хочется мне.

Взяв в руку свой блокнот с «кладовыми» моих чувств, я запрыгнула в кресло. Открыв чистый лист, не медля, принялась чиркать по бумаге, строчка за строчкой, собирая четверостишья.

Неуверенно, нежно, как по ножу,

Она снова спешит лишь к тебе одному.

И вот этот вечер, перешли все границы,

И думает девочка, как не влюбиться?

Тебе настоящей так хочет открыться,

Но страх грузом давит, прося утопиться.

Защита твоя, надежные плечи,

Так важен ей будет ваш будущий вечер.

Спокойно и ласково только с тобой,

Такой обходимый, такой ей родной.

Неопытно, глупо, ты что натворила?

А может, ты просто его полюбила?

И только под утро, проснувшись от сна,

Она поняла, какова здесь цена.

Потом ты уйдешь, не объяснив ей причины,

Что режет по сердцу, как нож перочинный.

Померкнешь, исчезнешь, растворишься в ночи,

На прощанье лишь скажешь: «меня не ищи».

Поставив точку, я ещё долгое время вглядывалась в строчки, ища в них ответ на свой вопрос. Странные ощущения тяжким грузом повисли на душе, вынуждая мозг лихорадочно подыскивать им оправдания. Эти чувства чем-то напоминали метания. Когда ты не знаешь, чего хочешь или же, не понимаешь, что происходит.

Понимая, что если я ещё хоть чуть-чуть задержусь в комнате и продолжу прожигать глазами этот несчастный листок бумаги, точно свихнусь, и перспектива превратить комнату в палату психбольницы станет не такой уж и странной. Встав на ноги, захлопнула блокнот и, отправив его к рабочему столу с помощью магии, пошла к двери. С облегченным вздохом покинула комнату, ликуя о долгожданной дозе свободы.

Побродив по владениям академии, я понаблюдала за её бурной жизнью, за адептами, прогуливающими занятия, за стражами-горгульями, подбрасывающими нагоняя лентяям сего дела, ну и узрела парочку непристойных сцен, о которых предпочту умолчать, ибо воспоминания факелом пыхают внутри, разгоняя в крови страсть и обезумивший огонь вместе с ней.

А во всём виноват этот демон! Если бы не он и его одержимая кровь, жила бы себе спокойно, не знала бед и ненастий! А теперь ходи и вой от постоянной ломки в теле из-за неудовлетворенности и душащей энергии, которая требует свободы.

Вот вроде бы ангелам этой дичью, как разрядка или подпитка, заниматься не надо, но меня же тянет на подобный грех с такой силой, как зайца за уши! И опять-таки причина во всём этом одна. Такая рогатая. Самоуверенная. Бесячая! Ибо это всё его кровь виновата! И не важно, что мой огонь тоже с прибабахом! Я вот тут совсем не причём.

— Ау! — из ласкательного внутреннего монолога заставил выплыть настырно вибрирующий, обжигающей своей накаленностью от долгих попыток связаться со мной, семейный артефакт.

Ауры отца к счастью я не почувствовала, благодаря чему смогла спокойно выдохнуть, но по закону жанра, опять расслабилась раньше времени, ибо существо, что жаждало со мной связаться, было раздраженней папеньки.

— Предупреждаю сразу, если решил возобновить тот разговор, пошёл к чёрту! — рыкнула зло, не желая разговаривать с братом на эту тему. Да и вообще, не желая разговаривать.

— И тебе привет, мелкий бес. — язвительно произнёс по ту сторону артефакта. — Я звоню по другому поводу. На этот раз. — добавил, намекая, что тот разговор просто отложен в ящик, но в скором времени вернётся в свет.

— Что нужно? — вышло более резко.

— Можешь дуться, сколько влезет, но ты сейчас же придешь в библиотеку. — заявил непреклонно, полыхнув магией так, что я через кольцо почувствовала сталь его намерений. — Я нашёл кое-что интересное.

— Сейчас буду. — шестое чувство подсказало, что лучше поторопиться. И не став тратить время на бесполезные споры, я провернула кольцо и, размяв крылья, взмахнула в небо, направляясь к крылу, где расположена обитель знаний.

Глава 11. Правда

***Эллен(Флер)***

Прошло две недели с тех событий в доме Эшая. Я не скажу, что за это время произошло что-то захватывающее, но кое-что всё же приключилось. Вернулась моя родительница, о которой мне не хотелось даже вспоминать. Узнала я об этом совершенно случайно, и как сказал отец, вообще не должна была узнать.

Кааму рано утром пришлось уехать по делам, о чём меня известила записка с завтраком на моей прикроватной тумбе. Недолго думая, после того как перекусила и приняла душ, я поспешила вызвать такси и уехать домой, ибо всю ночь моя душа была неспокойна. Нет, не из-за Эшая. Она чувствовала что-то иное. И как показала реальность, не ошиблась.

Отворив входную дверь, я тихо вошла в наши с папой апартаменты. Сменив обувь на удобные тапочки, двинулась вглубь квартиры. Ни одного звука. Ничего. Просто гробовая тишина, которая казалась до боли странной. Обычно в это время у папы был включён телевизор, либо же на кухне варилось что-нибудь вкусненькое, вея по дому потрясающим ароматом. Но и его сейчас не было.

Внутри меня начал твориться хаос, нехорошее предчувствие сдавливало горло, лишая необходимого кислорода. Тяжело сглотнув, я трясущимися руками схватила вазу с тумбочки, и на цыпочках направилась дальше. Только когда приблизилась к папиной комнате, смогла расслышать первый звук. Журчание воды.

Понимая, что отец не принимает душ в двенадцатом часу дня, ибо утро у него начинается в 8, я насторожилась ещё больше. Да, могло случиться всякое, мог испачкаться или облиться чем-то, но я думала иначе. Вернее моя интуиция твердила так, а ей я привыкла доверять.

Осторожно провернув ручку двери, ступила в комнату. Бегло осмотревшись по сторонам, наткнулась на помятую кровать, что смутила меня ещё больше. Отец всегда, как встает, заправляет постель. А вот разбросанные у кресла вещи вообще вызвали шок. Женские вещи! На спинке неопрятно висело платье, у подножья валялась сумочка, из которой выпала косметичка, и весь этот шедевр дополняли пустые бутылки дорого вина.

Сжав в руке вазу, я напряженно проскользила глазами к двери ванной. В мозгу уже лихорадочно подыскивались оправдания. С одной стороны, мне от чего-то стало легче, но с другой, папа никогда втихаря не приводил в дом женщин. Да он вообще забыл о них после ухода матери!

Радость за отца и осадок от ревности смешались в гремучую смесь. Стало обидно, что он променял меня на эту…эту… женщину, и, самое главное, после того, что меня чуть не прихапала смерть в свои объятия. Ну ладно, преувеличила. Мы с Тимом почти не пострадали, единственное, у него треснуло пару костей, а я получила лёгкое сотрясение.

Было видно, что папа сильно волновался. Бегал туда-сюда, как ошпаренный. А когда меня вывели из кабинета врача, вообще чуть не убил своими медвежьими объятиями. Все уши прожужжал, лекций сотни прочитал, запретил мне садиться в машину к Тиму, а после, просто наказал Кааму отвезти меня домой, а сам свинтил в неизвестном направлении. Но теперь хоть ясно, что были за «срочные» дела.

Только горечь от обиды прилила к глазам, как звук льющейся воды стих. Пришлось смахнуть слезинку, отложив дело поплакать на потом. Сжав вазу, я тихо направилась к выходу, но не успела провернуть ручку, как дверь ванной распахнулась.

— Ленни? Это ты? — до боли знакомый голос прозвучал за спиной.

С замирающим от шока и неверия сердцем я повернулась к той, кого не видела с малолетнего возраста и надеялась, что больше не увижу. Сложно было сделать равнодушное выражение лица, но я приложила к этому все усилия.