Страница 32 из 72
Как же я корила себя в этот момент. Кто бы знал! Да, если бы не василиск, дядя бы не нашел меня, но демон обязан был доложить. Это его работа. Винить Валафара смысла не было. Да и я сама заварила эту кашу. Мне нести ответственность.
От ощущения, как твоего близкого существа прямо ломает от боли и вины, хочется упасть на колени и взреветь, либо же сжаться в комочек и горько расплакаться. Он должен корить меня, но никак не себя. Ведь я сбежала, предала его доверие. Так еще и семейный артефакт, что он хранил как зеницу ока в своем кабинете, рассказав о нем только мне, украла. Отодрала прямо от сердца. Я худшая в мире племянница!
Горькие слезы градом потекли по щекам. Тьма, сколько же я сегодня их уже излила!? Глаза уже горели, голова просто раскалывалась, нос заложило по самое не хочу.
Бакстера трясло вместе со мной. Так и не подняв головы, я продолжила стоять в дверях, ожидая приговора, но его не следовало. Лишь тихие шаги нарушили тишину, вынуждая мое сердце с каждой секундой колотиться все быстрее. Бакс, не выдержав моих слез, тут же вылетел из волос и со всей смелостью, что у него была, заявил:
— Мой повелитель, это я подначил Лилию сбежать! Наказывайте меня!
С одной стороны, мне стало тепло на душе от его слов, ибо даже его страх не мешал ему меня защищать, но с другой, я не хотела, чтобы он брал все на себя. Виновник бед я. Отвечать придется мне!
«Наконец-то у моей малышки прорезались рожки!». — одобрительно зацокала Ризаль.
Отмахнувшись от ее слов, я глубоко выдохнула и, сжав кулаки, только хотела поднять голову вверх, дабы объясниться, как меня заключили в надежные объятия. Любимый запах тут же ворвался в нос, зародив в душе домашний уют. Слезы снова хлынули градом. Сжав черную рубашку дяди, я прижалась к нему сильнее, сотрясаясь от рыданий. Горячие руки окутали меня своим теплом, головы коснулось горячее дыхание.
— Девочка моя.— прошептал дядя, поцеловав в макушку.— Как же ты меня напугала, родная.
И тут меня прорвало!
— Прости-и-и меня-я-я! – проскулила я, уткнувшись носом в его стальной торс.— Я не должна была сбегать! Не должна! Просто я так устала от такой жизни! И тебя замучила-а-а! Жизни тебе спокойной не давала! И сама ее не видела-а-а! Замок разрушила-а-а! Трижды! Невесту твою подожгла-а-а! Я не хотела-а-а!
«Тряпка!». — рыкнула Ризаль.
— Лия…— прошептал дядя, привлекая мое внимание, но меня уже было не остановить.
— Я лишь хотела обуздать свои силы! – продолжила я оправдываться.— Чтобы ты гордился мной! Чтобы перестал считать ребенком! Чтобы…Чтобы…
— Родная, посмотри на меня!— дядя немного сжал мои плечи, вынуждая отстраниться.
Шмыгнув носом, я неуверенно оторвала голову от его торса и подняла глаза. Ожидала увидеть все, что угодно, но не то, что излучал добрый взгляд дяди: Раскаяние, сожаление, вину.
— Лилия, ты самое дорогое, что у меня есть. – прошептал он, заглядывая в мои зареванные глаза.— Прости, если моя забота выходила за рамки, прости, что ограничивал тебя, что держал почти что под замком. Прости, что никогда этого не говорил. Прости за все. Я лишь старался уберечь тебя. Этот мир слишком жесток. Ты у меня такая добрая… наивная… ранимая. Я лишь…— он стиснул меня сильнее, пытаясь успокоить, но тем самым успокаивал себя.— Я оплошал! Ты права, я считал тебя ребенком. И сейчас им считаю, но это давно не так. Ты доказала мне, что можешь быть самостоятельной. Не дашь себя в обиду. Будешь бороться до конца за то, чего желаешь. Твое нахождение здесь это доказывает. Я горжусь тобой!
Улыбнулся он уголками губ, стирая с моих щек соленую влагу. Шмыгнув носом, я прикрыла глаза, наслаждаясь нежными движениями его пальцев. Облегченно выдохнув, дядя наклонился и, запечатлев на моем лбу наполненный родительской любовью и трепетом поцелуй, прижал меня к своей широкой груди, чуть ли не до хруста костей сжимая меня в объятиях.
— Так ты не злишься на меня?— буркнула я ему в рубашку, пытаясь отстраниться.
— Я злюсь только на себя.— прошептал он мне в макушку.
— Не надо. Ты не виноват. Ты просто пытался меня уберечь.— помотала я головой.— Ты самый лучший во всем мире!— честно призналась, пряча пунцовое лицо в его рубашке.
— Вот видишь. Ты у меня еще такая наивная. Не зная всей правды, пытаешься меня оправдать.
— Почему ты так говоришь?
Ответить на этот вопрос дядя не успел, стук в дверь заставил нас смолкнуть. Да и даже если бы успел, не стал бы. Я видела, как в его глазах загорелось что-то странное. Столько эмоций одновременно, что мне стало больно. Он что-то скрывал от меня. Я чувствовала это.
— Войдите.— коротко бросил ректор, чье лицо было до сих пор в шоке.
Лицезреть повелителя демонов, растекшимся лужицей у ног племянницы – такое не каждый день увидишь! Кажется, я пополнила его коллекцию удивительных вещей.
Отойдя от двери подальше, я встала рядом с дядей, не желая отдаляться от него хотя бы на метр.
— Вызывали, господин ректор?— внутрь вошел помятый Валафар.
Помятый в прямом смысле этого слова. Черная рубашка была изорвана в пух и прах, словно мужчину рвала целая стая озверевших мурулов, под носом красовалась присохшая кровь. Губа не кровоточила, но казалась припухшей, будто бы по ней треснули чем-то тяжелым. В волосах застряли перья и маленькие щепки. На плечах красовалась известка.
Кажется, зря я не волновалась. Мужчина выглядит ели живым! Что же они там творили друг с другом!?
«Как же он сейчас сексуальный!». — протянула Ризаль с наслаждением.— «Настоящий мужчина!»
«Не наш мужчина!». — горестно напомнила Эрисия, заставив мое сердце сжаться от болезненного спазма.
Она права – не наш! Все те годы, что я о нем грезила, были пустыми. Я не имела права любить чужого мужчину. Тем более истинного.