Лилия для демона

Энергия василиска была знакомой. Казалось, что даже сквозь линзы я вижу настояний цвет его глаз. Жёлтых, очень ярких, как солнце. В радужках плескалась тьма. Зрачок приобрёл змеиный разрез.

— Говорю в первый и в последний раз: ещё раз сбежишь от группы, я отверну твою рыжую головку. У меня нет времени бегать за тобой по всей академии, заглядывая в каждый угол. Всё ясно, малышка?— василиск чуть сдавил мой подбородок, заглядывая мне в глаза.

Сжав губы в тонкую линию, я со всей силы дернула рукой, пытаясь высвободить запястье, и неосознанно обдала василиска выбравшейся из-под контроля энергией. Вот только мою конечность так и не отпустили. Лишь сжали так, что в глазах залетали искры.

— Ясно.— рыкнула я и наградила его уничтожительным взглядом, плотно сжимая зубы.

— Вот и умника.— тут же самодовольно ухмыльнулся он и, отпустив мою руку, направился к мосту.— За мной!— бросил как собаке, не удосужившись даже повернуться.

Проигнорировав его, я опустила глаза на свою ноющую конечность, на которой красовался красный отпечаток стальных пальцев. Потерев кисть, я зашипела от неприятных ощущений, прикусывая нижнюю губу. Столько некрасивых слов крутилось в голове, но что удивительно, предназначались они не василиску. Мне.

Я призирала себя за эту слабость. За все 180 лет я никогда не могла дать отпор. Обычно меня защищал дядя, не давая возможности справляться сомой. Конечно, за исключением хулиганства в виде бомбежной мсти его рогатым кикиморам. Либо же моим заступником был Бакстер. Я размазня. Нюня. Тряпка. Слишком добрая для этого мира, что раздражает моего внутреннего демона. Я добрая даже для феи.

— Тебе нужно особое приглашение, малышка?— прозвучал рассерженный голос василиска.— Извини, на руки взять не могу. Не хочу портить свой имидж.

— Самовлюбленного козла и хама?— поддела я ехидно, скривившись от его слов. Кажется, моя фея устала его терпеть. — Не переживай. Его ничто не испортит.

— Осмелела?— скользнул он по мне противной ухмылкой, блеснув глазами, от чего по коже побежали мурашки.— Или этот живительный воздух так влияет на твои ещё не пробившиеся рога, малышка?

— Сейчас я сама кому-то пробью рога!— рыкнула я, двинувшись в его сторону.

Демонючка жалобно завыла от приближающейся энергии василиска, а вот фея разозлилась. Беру свои слова обратно. Оказывается, она у меня бешенная, ибо такой силы, как сейчас, я ещё в ней не ощущала.

— Не доросла ещё. — хмыкнул демон, скрестив руки на груди.— Потешила свое эго?— веселья и след простыл.— Пошли. – и развернувшись, он направился к дверям академии длинными шагами.

Скрипнув зубами, я пошла следом, не пытаясь его даже нагнать. Не хотелось вновь ощущать на себе странное влияние его энергии. Словно бы рядом со мной находился старший брат. Демонючка его и боялась, и уважала, поэтому не пыталась прекословить, а фея то злилась, то мечтала спрятаться в его объятиях и просто разреветься.

Я металась из крайности в крайность, не понимая, почему так реагирую на него. Он же мне никто. Пустое место в моей жизни. Тогда почему кажется, что я уже ощущала вкус и запах его энергии? Лёгкая вибрация, что идёт по телу он мановений его магии распаляет в душе знакомый привкус чьей-то магии, что я вкушала совсем недавно. Кажется, когда стала той, кем всегда была. Полукровкой.

Когда ворвалась в кабинет к дяде, я не знала, что он был ни один. Почувствовала это не сразу, но энергия незнакомца была такой манящей, сладкой, желанной, что крылья на спине и те зашевелились. Я уже когда-то ощущала её, но это было так давно, что вспомнила об этом не сразу.

В возрасте 20 лет, я была более спокойна и непроказлива, чем сейчас. Вела себя тихо, боялась сказать лишнее слово, хоть и знала, что дядя меня защитит, но всё равно страх был сильнее.

Из-за надвигавшейся войны с маглусами дядя Виктор не мог много времени проводить со мной и поэтому приставил ко мне фрейлину. Вот только эта демоница была просто охотница за сокровищами, мечтавшая захомутать дядю. Она била меня, издевалась, воздействовала магически. И из-за зелий, что эта гадина пичкала меня на протяжении полугода, я не могла об этом рассказать дяде. Даже не могла сопротивляться ей. Была в беспомощном состоянии.

Когда её побои и издевательства перешли все допустимые границы, я нашла в себе силы вырваться, но дальше коридора, где располагалась моя комната, не убежала. Демоница поймала меня и принялась избивать, ломая кости своей энергией. Тогда-то меня и спас тот мужчина.

Сильный. Пугающий. Грозный. По силе он почти не уступал дяде. Казался таким же непобедимым, как и он. Я сразу ощутила в нём что-то близкое и родное.

Лежа на полу и сплевывая кровь, я подняла на него глаза, еле сдерживая слёзы. Увидев в его зеленых очах дикую ярость граничившую со свирепством, я испугалась не столь хуже той демоницы. Мужчина с силой сжал челюсти, после чего бережно поднял меня на ноги и, спрятав за своей спиной, шагнул к моей фрейлине. Девушка была готова умереть от нахлынувшего страха.

Громкий вскрик заставил меня вздрогнуть. За ним послышался ещё большее ужасный, наполненный невыносимой болью и бессилием. Она молила его, просила остановиться, но мужчина словно одичал. Не слушал её, удушая своей силой, что по какой-то причине не трогала меня, а лишь защищала.

Доброе девичье сердце не выдержало издевательства. Я кинулась вперёд и встала рядом с демоницей, взывая к благоразумию мужчины. Да, я понимала, что она надо мной издевалась, била, была готова убить, но мне всё равно было её жаль.

Стоило его желтым пронзительно золотым глазам врезаться в мои, как по моим венам побежал ток, что вызвало во мне волну страха, смешанного с восторгом. Магия была мне не доступна почти совсем, лишь отголоски плавали по телу. Но именно в этот момент я была готова взорваться.

Меня вдруг неистово сильно потянуло к мужчине. Я почувствовала в нём защиту. Свою опору. Самое близкое и родное существо.

В тот день я влюбилась в него. Он стал моей первой и последней любовью, но после того случая я его более не видела. Лишь во снах могла быть рядом с ним, наслаждаясь его энергией.

Они казались настолько реальными, что просыпаясь, я чувствовала, как по телу от страстных прикосновений, поцелуев, и даже проникновений, проходила волна восторга и удовлетворенности вперемешку со смущением и стыдом. Его действия были такие запретные, что словно бы вино ударяли в голову. Затмевали рассудок. Топили меня в счастье и любви.