Башня Крови

Поэтому Фарт скользнул дальше по коридору, который заворачивал влево, кольцом охватывая двор башни. Сотня шагов и новая дверь. Она?

Фарт снова осторожно нажал плечом на тяжёлую дверь и прильнул глазом к щели. Тот же двор, только с другой стороны, новый вход и новая стража. На этот раз точно та, что ему нужна — в наброшенных на голову капюшонах, которые так ловко скрывают лица. Значит, слуга не соврал, пусть подавится монетами, жадный ублюдок.

Фарт несколько раз глубоко вдохнул и толкнул дверь, скривившись от того, как пронзительно она скрипнула. Совсем тут слуги разленились.

Стоило ему сделать шаг во двор, как один из сидевших на скамье стражников лениво махнул рукой:

— Прочь, ученик. Тебе здесь не место.

Фарт остановился, но и не подумал уйти:

— Я пришёл к одному из вас.

Его слова неожиданно вызвали хохот этих странных стражников.

— Аха-ха-ха! — они переглянулись, один из них спросил. — Да ладно? И к кому же?

Фарт ткнул пальцем в одну из фигур:

— К нему. Есть разговор на пару монет.

Фарту показалось, что сейчас тупых стражников разорвёт на части от смеха.

Разогнувшись, всё тот же стражник, что и до этого говорил с Фартом, махнул рукой:

— Ну, ты слышал, Борак, давай, иди, заработай пару монет, может, на вино нам расщедришься с заработка. Аха-ха-ха!

Стражника снова согнуло от хохота. Фарта всё же перекосило, но он стерпел, напомнив, что это не его стражники и потребовать от отца, чтобы он их наказал — не выйдет. Нужно терпеть.

Тот, кого назвали Бораком, в три шага оказался рядом с Фартом, потребовал:

— Ну, и чего тебе?

Фарт качнул головой в сторону двери:

— Давай выйдем, стражник?

Тот только хмыкнул, но следом за Фартом шагнул. Фарт тут же захлопнул за ним дверь и проследил, чтобы она плотно прикрылась. Правда, он и не подозревал, что это бесполезно.

— Стражник, Борак, да? — Фарт вытащил из кармана две серебряных монеты и подкинул их на ладони, пытаясь заглянуть в черноту капюшона и увидеть лицо собеседника. — Я обратил сегодня внимание, как точно ты клал стрелы. Точно и быстро. Учитель Закий не успевал закончить команду, а ты уже отправлял стрелу в цель.

Борак опустил голову к монетам, хмыкнул:

— С чего решил, что это был я? Лицо запомнил?

— Нет. Одежду, — Фарт ткнул пальцем. — Вот такая шнуровка в перехлёст на плече, только у тебя. И только у тебя из-под рукава выглядывает костяной браслет.

Борак снова хмыкнул:

— Да, ты прав, я один из тех, кто по вам стрелял сегодня, вчера, да и вообще всегда. Хочешь, чтобы я пару раз промазал по тебе завтра?

— Нет, — Фарт достал ещё пять монет. — Наоборот. Хочу, чтобы ты стрелял как можно точней, стражник.

Борак молчал, невидимо кривя губы во мраке капюшона.

Фарт облизал губы и подбросил монеты, заставляя их звякать на ладони:

— Ты не мог не обратить внимания на необычного парня у нас в отряде. Самый здоровый и тот, в кого ты сегодня стрелял обычными стрелами. Он наглый очень, — Фарт с нажимом повторил. — Очень наглый, откуда-то с севера, с какого-то мелкого задрипанного Малого дома. Видишь монеты, Борак? Я отдам их тебе сейчас, а ты постарайся целиться в него поточней. Сумеешь засадить ему в колено, я заплачу втрое больше, — Фарт снова облизал губы. — А если вдруг у тебя рука дрогнет, стрела вильнёт и попадёт ему в глаз, то я подброшу тебе вдесятеро больше, Борак. Семьдесят монет должны сгладить ругань нашего учителя. Это же опасная тренировка, всякое бывает, не все поднимаются потом.

Борак переспросил:

— Здоровый, значит?

Фарт тут же обрадованно кивнул:

— Да. Тот, кому ты сегодня две стрелы всадил, в плечо и бедро. Обычные стрелы, тут ведь не перепутаешь с другими, да, Борак?

Борак сгрёб монеты с ладони Фарта:

— Ладно. Про глаз ты это загнул, а в остальном попробую.

Фарт глядел в спину уходящего стражника и кривил губы. Попробует он, наглый ублюдок. Всё равно тебе стрелять в Лиала. Конечно, ты попробуешь, а монеты они всегда быстро кончаются, тем более если их всего семь.

Сначала колено, затем другое, а там, глядишь, стражник и соблазнится на большой куш. Подумаешь, промахнулся. Тут из вашей башни трое не вышло, и что-то учитель Закий не расстроился. Сдохнет Лиал, тоже не заплачет.

Стиид, старший над Кровавыми Академии, смерил Борака насмешливым взглядом:

— Ну, чего там?

Борак огрызнулся:

— А то вы не слышали. Придурок решил свести моими руками счёты. Может, этот здоровяк поджопник ему отвесил.

— А зачем согласился?

Борак пожал плечами:

— Хоть какая забава. Вроде ты ржал с него сильней всех.

Стиид развёл руками:

— Как тут не ржать, если в его тупую голову даже не вмещается, что у простого стражника не может быть зачарованной на безликость одежды.

— Значит, мы непростые стражники. Делов-то.

— Уел, — Стиид усмехнулся и спросил. — Деньги взял?

— Взял, — не стал отрицать очевидное Борак.

— Значит, вали за вином для своего старшего, пока он тебя не сдал.

Борак ошалел, ошарашенно переспросил:

— Кому сдал? Самому себе? Старшего Вира нет в Академии и ещё пару месяцев не будет.

— Да, — нагло подтвердил Стиид. — Чтобы я не сдал тебя самому себе. Тащи взятку. И хорошую взятку, а не то пойло, что можно купить на семь монет. В счёт будущих стрел, всё одно стрелять.

Остальные Кровавые, что прислушивались к разговору, переглянулись, а затем присоединились к забаве:

— Борак, а как же мы? Мы же тоже не глухие и слышали, что тебе нашёптывал этот молокосос. Если не хочешь, чтобы мы тебя сдали старшему Стииду, то тащи сразу бочонок, чтобы на всех хватило.

Борак покачал головой:

— Придурки.

Но добился лишь того, что все начали хохотать с новой силой. Борак так и шёл с кислой миной к выходу со двора башни под их несмолкающий хохот.

Но стоило ему захлопнуть за собой дверь, как недовольное выражение тут же исчезло с его лица, а рука легла на карман, где лежал обломанный наконечник стрелы.

Той самой стрелы, что он пару дней назад всадил в бедро этому здоровяку.

Борак не был самым сильным из Кровавых, которых старший Вир вызвал в Академию, но не был и самым слабым. За его спиной было уже три десятка лет жизни Кровавым воином, но ни разу за все эти годы он не испытывал такой странной тяги к крови.

Ощущение накатывающей слабости, когда он давно не забирал ни у кого жизни, были совершенно другим, как и другим было короткое наслаждение от свежей крови, которая делала его сильней.

Ходило, конечно, несколько мрачных баек о том, как долгое воздержание или недочёты в ритуале создания заставляло Кровавых воинов терять разум и превращаться в Жнецов, которые были одержимы только кровью и убийствами. Иногда внезапно одержимы. Поэтому эта странная тяга к крови, что пропитала древко стрелы, пугала.

Борак ещё долго думал и вчера, и сегодня, не поделиться ли с Стиидом, как самым опытным, своим страхом. Тот однажды рассказывал, как убивал одного такого, внезапно сошедшего с ума Кровавого, поэтому мог что-то и подсказать.

Но эта мысль истлела в разговоре с сопляком. Он дал важную подсказку. Необычный парень. И кто сказал, что его необычность только в том, что он уже прошёл посвящение и на него не действуют зачарованные стрелы?

Может быть, эта необычность глубже?

Борак для начала собирался ошибиться и всадить обычную стрелу в обычного парня. Сравнить, нет ли у него тяги к крови другого ученика. А потом, потом можно заняться и этим необычным здоровяком.

Только если сопляк думает, что за семьдесят монет он убьёт его для него, то пусть изойдёт желчью от досады, когда этого не случится.

Семьдесят монет — это мало за убийство даже более-менее прилично отмытого простолюдина. Из какой дыры он вылез, если считает, что этого хватит за убийство идара в стенах Академии?

Что до баек, то у них, Кровавых, есть разные байки. Есть байки, что иногда кровь одного идара заменяет кровь десяти других. И ведь каждый Кровавый знает, что кровь любого идара, даже самого слабого, лучше крови десяти простолюдинов. Кровавые, занимающиеся по приказу короля усмирением наглых Домов, быстрее всего растут в силе. Значит, могут найтись и идары, кровь которых ценней крови десяти других идаров. Необычные идары.