Вингейт

Часть шестая

«К мировой славе»

Глава 104

«Воинствующий сионизм»

В середине августа 1939 года в Женеве открылся 21-й сионистский конгресс. Сионистам было что обсудить: всех возмутила «Белая книга». «Ревизионисты» Жаботинского готовили грандиозную антианглийскую кампанию, но во Всемирную сионистскую организацию они уже не входили. С 1935 года у них была своя организация.

Социалисты встали на дыбы. «В истории сионизма, — провозгласил Бен-Гурион в ответ на „Белую книгу“, — начинается новая глава — „воинствующий сионизм“. Продолжение нашей сионистской деятельности возможно лишь исключительно военными средствами». Ни больше, ни меньше! Но не все разделяли столь решительную позицию. Вейцман и некоторые американские сионисты были против крайностей (хотя, конечно, решительно все осудили «Белую книгу»). На конгрессе звучали всякие речи. Спорили яростно. Раби Сильвер из Америки призывал воздержаться от незаконных действий, в том числе от нелегальной алии. Англия просто не сможет долго проводить антисионистскую политику, а незаконные действия только еще больше обозлят англичан. Ему возражал Берл Кацнельсон, социалист из Земли Израильской, назвавший нелегальных беженцев авангардом сионизма. (Я ничего плохого не хочу сказать о р. Гилель Аббе Сильвере, но за океаном еще не чувствовали, как в Старом Свете дрожит земля). И вдруг 22 августа пришла весть о заключении советско-германского договора. Все были потрясены. Положение Польши становилось отчаянным, а война — практически неизбежной.

Принято считать, что немцы и русские совместно делили Польшу с XVIII века. Это так. Но попытки такого рода предпринимались и гораздо раньше — с XI века, со времен Киевской Руси Ярослава Мудрого и Первого рейха — «Священной Римской империи германской нации».

Еще 3 дня по инерции говорили речи на сионистском конгрессе. Но их уже никто не слушал. Ораторы и сами понимали, что зря сотрясают воздух. Невозможно было что-либо планировать. Говорят, делегаты жадно глядели друг на друга, понимая, что многие видят друг друга в последний раз. Все противоречия исчезли. Наконец Вейцман выступил с заключительным словом. Он отдельно обратился к польским участникам и пожелал, что бы Господь помог им избежать судьбы, постигшей евреев Германии. 25 августа конгресс закрылся. 1 сентября Германия напала на Польшу. 3 сентября Англия и Франция вступили в войну. На сей раз они выполнили обещание.

Говорят, последние предвоенные дни в Польше были отнюдь не печальными. Поляки были уверены в себе, особенно в силе своей кавалерии. На улицах гремели победные песни типа: «Рано утром в бой пойдем — вечером в Берлин войдем!» И евреи старались не попадаться под руку разгулявшимся полякам — легко было и по шее схлопотать!

Глава 105

Два скандала

Мы оставили Вингейта на пути в Лондон, в начале лета 1939 года. Он сидел в каюте и писал длинный доклад о том, что дружба с евреями для Британии много важнее дружбы с арабами. Корабль ненадолго остановился в Гибралтаре. Пассажиров на берег не выпускали, но Вингейт с запрещениями никогда не считался. С корабля он сбежал и сумел встретиться с генералом Айронсайдом, тогда губернатором Гибралтара. Карьера этого генерала в тот период развивалась по восходящей. Он был популярен в армии и в стране, имел прозвище «Крошка» за свой двухметровый рост. Айронсайд принадлежал к немногочисленным противникам политики умиротворения, группировавшимся вокруг Черчилля, тогда рядового члена парламента. Рискуя карьерой, он тайно снабжал Черчилля секретными данными, которые «умиротворители» пытались скрыть от строптивого парламентария. (Если бы это открылось, скандал вспыхнул бы страшный). Эта информация помогала Черчиллю точнее оценивать происходящие события. На встрече Вингейт вручил Айронсайду свой меморандум. Это вскоре принесло пользу, хотя и совсем не ту, о которой думал Вингейт. Затем он снова пробрался на корабль и благополучно добрался до Лондона.

А дальше пошла служба-сказка! Жил себе в Лондоне с молодой женой, в деньгах не нуждался благодаря приданому Лорны, служебными обязанностями перегружен не был. Англию пока что не бомбили, даже когда началась война. Этот период известен в русской литературе как «странная война». Черчилль же назвал это время «сумерками войны». Польша была смята, но на Западном фронте еще было без перемен. И даже любимые Вингейтом сионисты были под боком: Вейцманы жили поблизости, вхож он был и в дом к Бланш Дагдайл (Баффи, см. главу 90). С началом войны вернулись к обсуждению планов воссоздания еврейского легиона, подобного тому, что был в Первую мировую войну. Но премьером еще оставался Чемберлен. Черчилль уже стал морским министром. Но к морю планируемая еврейская часть отношения не имела.

Чемберлен, разумеется, был против отдельной еврейской военной единицы. Палестинским евреям предложили вступать в английские части индивидуальным порядком. За время войны в британскую армию вступили 29 000 евреев из Страны Израиля.

Вингейт был в то время занят двумя скандалами. Один из них он поднял, когда узнал о данной ему при отъезде с Земли Израильской характеристике. Развитие этого скандала приняло неблагоприятный для Вингейта характер, но вмешательство того же генерала Айронсайда (в прошлом губернатора Гибралтара, а с начала войны начальника имперского Генерального штаба) помогло это дело замять. Это и была та самая польза от меморандума, который Вингейт вручил Айронсайду в Гибралтаре.

Второй скандал — интереснее. Осенью 1939 года пришла в Лондон из Земли Израильской дикая весть: англичане окружили 43 бойца «Хаганы», когда те были на учениях, арестовали их и посадили в тюрьму, так как учения проводились нелегально. Но сроки им, ни на кого не нападавшим, дали огромные — по 10 лет и более! — с отбыванием их в тюрьме Акры, которая ныне знаменита у нас как тюрьма Акко. Она повидала многих, начиная с Жаботинского в 1920 году. К заключенным бойцам относились плохо. Среди арестованных был, между прочим, Моше Даян. Его Вингейт лично знал по ночным ротам и считал своим учеником. В еврейском мире начались протесты. К ним, конечно, подключился и Вингейт. Вейцман возглавлял кампанию протеста в Лондоне. В конце концов вмешался тот же «крошка» Айронсайд. Он считал наказание варварским и глупым. Срок был снижен до 5 лет. На самом деле, не отсидев и полутора лет, узники были освобождены, ибо жизнь заставила англичан пойти на сотрудничество с евреями. В 1941 году все они попали с корабля на бал — из тюрьмы в английскую армию.

Глава 106

Франция и Англия

А между тем настала весна 1940 года. «Странная война» закончилась, Гитлер активизировался, и на Англию посыпались беды, а затем и бомбы. Именно в это время премьер-министром стал Черчилль. Я не буду описывать драматические события тех дней. Они достаточно широко известны. Важно, что Англия не дрогнула, несмотря на катастрофические неудачи. Франция же позорно капитулировала. Конечно, свою роль сыграло и географическое положение Англии, ведь у англичан был мощный «противотанковый ров» — Ла-Манш.

Но дело было не только в этом. Вейцман вспоминает в своих мемуарах, что в начале войны (после XXI Сионистского конгресса) он был во Франции. Вот что он там увидел в сентябре 1939 года: «Двадцать пять лет назад (то есть в 1914 году, в начале Первой мировой войны) Париж был полон энтузиазма и уверенности в своих силах. Сейчас, хотя уже шла мобилизация, не было ни энтузиазма, ни особой подавленности, просто какое-то тупое созерцание происходящего. Разумеется, были и жалобы: „Две такие войны за одну жизнь — это, пожалуй, уж слишком много“. Слышны были и другие голоса: „Эта война никому не нужна… Мы больше выиграем, если договоримся с немцами… Чемберлен вел правильную политику, нужно ее возобновить… В стране достаточно людей, которые знают и понимают нацистов и могут вести с ними переговоры…“»