Свет любви

Он помолчал, приподняв бровь.

— Я не перестану бороться! — воскликнула она. — Я буду отбиваться, пока не ослабею и не устану, и тебе придется любить бесчувственное тело.

— Но Брайан может убить меня, — сухо заметил Джалахар.

— Да, ты рискуешь. Война — это всегда риск. — Джалахар молча слушал ее. — Прошу тебя, Джалахар! Если ты победишь, клянусь нашим Христом и Святой Девой, я забуду о прошлом и приду к тебе… по своей воле.

Он прикрыл глаза и сжался. Медленно выпустив ее, Джалахар откинулся на подушки, гибко потянувшись всем телом. Он встал, прошел к двери, но остановился и вновь повернулся. Элиза беспокойно потянула на себя простыню, однако Джалахар жестом остановил ее, продолжая пристальный осмотр. Элиза молчала, зная, что удостоилась неслыханной милости.

— Теперь по крайней мере я знаю, как ты выглядишь. Твоя кожа гладка, как шелк, — пробормотал он и учтиво напомнил: — Ты дала клятву, Элиза. Такие клятвы нельзя нарушать.

Он вышел. Элиза вновь вздрогнула и поспешила надеть рубашку.

Сгорая от любопытства, в комнату вернулась Гвинет вместе с Ленорой.

— Ну, что? — спросила она.

— Бой… решит все, — слабо ответила Элиза. Она крепко прижала к себе ребенка и пригладила его шелковистые волосы.

— Ты… заключила с ним сделку? — воскликнула Гвинет.

— Да, — прошептала Элиза.

Гвинет молчала несколько секунд, а затем воскликнула:

— Боже милостивый, если бы у меня были светлые волосы!

Никто из них не спал всю ночь, обе молчали. Утром толстая арабка забрала у Элизы ребенка, и хотя Элиза ничего не поняла, она знала, что эта женщина будет заботиться о девочке так же, как заботилась бы о ней кормилица-христианка.

Прошел день, тревога во дворце понемногу усиливалась. Наступила ночь — напряженная и тихая.

За ночью последовал рассвет.

Глава 28

— Джалахар!

Горящие стрелы взметнулись, едва посветлело небо; метательные машины отплевывались песком и камнем, таран ударял в ворота.

Все утро Гвинет и Элиза прислушивались к шуму боя, к какофонии звуков, визга и воплей.

Мусульмане защищали свою землю, сражаясь не на жизнь, а на смерть.

Но ворота не выдержали под напором.

Христиане стали врываться во дворец; когда рассеялась пыль, в воротах показался единственный всадник.

— Джалахар!

Этот пронзительный крик разнесся по всему дворцу. Стоя у окна рядом с Гвинет, Элиза задрожала, ее лицо покрыла мертвенная бледность. Ноги подогнулись, и она сползла по стене.

— Это Брайан! — пробормотала она.

— Конечно, Брайан, — подтвердила Гвинет.

— Но что же он делает! — воскликнула Элиза. — За ним нет прикрытия! Стоит кому-нибудь пустить стрелу, и… — Она собралась с силами, вскочила и оттолкнула Гвинет от окна. — О, Гвинет, что он делает?

Последние слова прозвучали шепотом, ибо Элиза задрожала всем телом, а сердце ее зашлось от страха и гордости. Жеребец Брайана танцевал, закусив удила, но Брайан сидел в седле как влитой. Ветер раздувал его плащ. Он пришпорил беспокойного коня, не спуская глаз с окон дворца, напоминая о своем вызове.

— Джалахар! — вновь прозвенел его голос. Хрипловатый, настойчивый, он был настоящей музыкой для Элизы. Когда Элиза в последний раз видела мужа, он был при смерти, а теперь…

Она отвлеклась, видя, как навстречу Брайану выехал другой всадник — Джалахар.

Их разделяло всего несколько шагов. Оба были на боевых конях, облачены в доспехи, держали в руках обнаженные мечи.

— Что происходит? — изумилась Гвинет.

— Не знаю! — простонала Элиза и добавила: — Тише, они что-то говорят…

Брайан понизил голос. Элиза напряглась, чтобы различить хоть несколько слов, но это ей не удалось. К ним присоединился третий всадник — Саладин.

— Что они делают? — прошептала Элиза, когда всадники внезапно развернули коней и направились к воротам в сопровождении воинов Музхара, пение которых разносилось далеко над песками пустыни.

— Они уезжают! — воскликнула Элиза. — Они вместе уезжают из дворца!

Она отвернулась от окна и бросилась на дверь всем телом. Наружный засов даже не дрогнул. Элиза лихорадочно ударила в дверь кулаками.

— Помоги же мне, Гвинет!

Гвинет подбежала к ней, и они вдвоем попытались выломать дверь. Но засов оказался крепким, и единственным результатом усилий подруг стали синяки и ссадины.

— Этого я не вынесу! — всхлипывала Элиза, вновь бросаясь на дверь.

Гвинет вздохнула:

— Элиза, нам не сломать эту дверь, пожалуй, ее не прошибешь даже тараном.

— Но они уехали… мы даже не знаем, что случилось… Гвинет, в последний раз я видела Брайана истекающим кровью… умирающим… Больше я этого не вынесу! Я не могу отпустить его! И Джалахар… как глупо все это!

— Что бы они ни делали, тебе их не остановить!

— Но я не могу здесь оставаться!

Она разбежалась, чтобы вновь удариться о дверь, но остановилась и порывисто обернулась.

— Гвинет, простыни! Тащи сюда простыни!

— Простыни?

— Да… мы свяжем их вместе и спустимся во двор. Я уже делала это, но Джалахар поймал меня и сказал, что поставит под балконом стражников. Но сейчас во дворе пусто, Гвинет. Там никого не будет, все уехали…

Говоря, Элиза торопливо связывала простыни.

— Ты погубишь нас обеих! — запротестовала Гвинет, поглядев с балкона вниз и сжавшись от страха.

— Помоги мне только связать их. Я не отступлю, а ты можешь поступать, как пожелаешь.

Элиза крепко привязала конец простыни к железным перилам и проверила его надежность. Она взобралась на перила и крепко схватилась за материю. Взглянув на Гвинет, она на мгновение зажмурилась, беспокойно улыбнулась и начала спускаться. Она скользила по гладкой ткани слишком быстро и больно ударилась о плиты двора, но тут же вскочила на ноги и торжествующе замахала Гвинет.

— Подожди! — беспокойно воскликнула Гвинет, помедлила и глубоко вздохнула. — Я с тобой!

— Держись крепче! — ободрила ее Элиза. — Я поймаю тебя… ох!

Гвинет скользнула по простыням, и Элиза попыталась подхватить ее. Обе повалились на землю, задыхаясь, но остались невредимыми.

— Что же теперь? — спросила Гвинет.

— Надо добраться до ворот.

— Но нам придется обойти дворец…

— Гвинет, мы уже сбежали. Думай скорее, куда надо идти теперь!

Гвинет подумала и показала путь:

— Вот сюда.

Дворец был настоящим лабиринтом из арок и коридоров. Пустынным лабиринтом. Шаги отдавались по нему гулким эхом. Первый раз беглянкам не повезло: они оказались в тупике.

— Обратно! — скомандовала Гвинет, и они повернули в другой коридор. — Вижу двор!

Спустя мгновение они оказались во внутреннем дворике с экзотическими растениями и журчащими фонтанами. Гвинет замерла, глядя на один из фонтанов.

— Скорее! — прошипела Элиза, хватая ее за руку.

Они промчались через двор и остановились у выхода из дворца. Стражник оставался на месте, глядя вдаль, на сломанные ворота и на расстилающиеся за ними пески, на толпу, собравшуюся там.

Гвинет потянула Элизу назад. Обе прижались к стене.

— Как же нам пробраться незамеченными? — пробормотала Гвинет.

Элиза прикусила губу, стараясь быстро найти выход.

— Мы можем попытаться… нет, подожди! — прошептала она. Пара вырезанных из слоновой кости львов стояла у первого фонтана. Элиза схватила одного из львов и подкралась к двери, подавая Гвинет отчаянные знаки.

Гвинет глубоко вздохнула и шагнула к выходу, оказавшись на виду, рядом с невидимой для стражника Элизой.

— О-о! — беспомощно простонала она и упала на пол. Как и надеялась Элиза, стражник обернулся, опустил меч и бросился к Гвинет. Элиза неслышно обошла его и подняла льва, надеясь только на свою силу. Послышался глухой стук, и стражник повалился на Гвинет. Та вновь вскрикнула.

— Убери его!

Элиза помогла Гвинет выбраться из-под обмякшего тела. Гвинет быстро вскочила, оглядываясь.

— Бежим! — потянула ее за собой Элиза.