Страница 5 из 12
— Викусечка, а что же это ты уже дома, а как же операция? Я вот только смогла сбегать и снять деньги, тут немного, но лучше, чем ничего, — остановила нас на лестничной площадке соседка, когда мы заехали за вещами.
Переглянулись с Алисой в непонимании, бабушка Поля, моя соседка этажом ниже, никогда не страдала помутнением рассудка. Что-то тут казалось нечисто.
— Бабушка Поля, о какой операции идёт речь?
— Так это по спасению твоей жизни, ты же почку потеряла, органы почти все повреждены… Ох, бедненькая, ту жуткую аварию даже по телевизору показали, как увидела кусок металла, оставшийся от твоей машины, чуть сама на тот свет не отправилась. Ой… — видимо, у неё в голове срослись нестыковки.
Она едва не рухнула на ступеньки от шока, мы с Алисой вовремя пришли на помощь. Нутро моё кипело, но пока понятия не имело, откуда ноги растут. Всё оказалось проще некуда. После того как мы отвели соседку домой, она нам и поведала слезливую историю любви, сама себе завидовала. Бывший мой не только жмотом оказался, но и редкостным уродом. Узнав, что со мной случилась беда, он пошел не меня навещать, а собирать деньги с общих знакомых, но недостаточно близких, именно тех, кто не в курсе актуальных новостей. Пострадали от его рук соседи, и даже, оказывается, был открыт сбор в соцсетях. Глядя на скрин Вовиной новостной ленты, где просто не мог не привлечь внимание пост с моей искорёженной машиной, ужаснулась. От воспоминаний била дрожь. Неужели после такого можно выжить? Вова же добавил драмы, и получился крик о помощи. Я, оказывается, при смерти, но есть шанс выкарабкаться, если мне пересадят его почку, затем увезут на реабилитацию за границу. По его словам, пусть я даже останусь неполноценной, он будет любить меня любой, чем бы дело ни закончилось. Просил не медлить с помощью, чтобы успеть сделать операцию вовремя и дать мне шанс жить полноценной жизнью бок о бок со своим спасителем.
Я просто закипала от злости, почему никто из посетителей в больнице не сказал мне об этом. Неужели не знали? Обойдя соседей, в том числе и тех, кто меня видел в больнице, удивилась масштабам махинации. Столько людей отдало ему деньги. С этим нужно было что-то делать. Внутри бушевал извергающийся ненавистью, злобой и презрением вулкан, он жаждал отмщения, ни одним ледником раскаяния его было уже не потушить. Этим вечером я взяла Макара и отправилась наведать бывшего. Раз Вова к горе сам не идёт, гора злится и мчит крушить всё на своём пути. Желания были одно кровожаднее другого.
Фантазёра дома не оказалось, но мы были терпеливы, а ещё решительны в своей цели уничтожить гада. Он приехал поздно вечером на такси, выпивший, счастливый и насвистывающий весёлую мелодию. Надеялась стать монстром и просто откусить ему голову, но, увы, это невозможно, поэтому, подрагивая от злости, нагнала его, развернула к себе и влепила такую пощёчину, что тот повалился на землю. Очень хотелось бить его всем, что попадёт под руку, но наступил ступор после внезапного вопроса:
— А что ты тут делаешь?
— Чего? Ты совсем свихнулся? Как ты мог вообще со мной так поступить?
— Ты сама виновата, — казалось, что в лёгких кислород закончился, а я забыла, как дышать, настолько неприятно было услышать подобное.
— Виновата в чём? В том, что в аварию попала?
— А, ты об этом… Думал, не скоро оклемаешься после такого.
— Интересная точка зрения, вот только если бы ты соизволил проведать меня в больнице, а не бежал собирать деньги на моё мнимое лечение, то не заработал бы тюремный срок. А что дальше? Надеялся, что я отправлюсь на встречу с праотцами и можно будет уже на похороны собирать деньги?
— Ты не оставила мне выбора, я должен как-то жить, считай это прощальным подарком. Даже не думай, что я смогу тебя простить после такого и вернуться. Ты меня бросила в трудную минуту, а я рассчитывал на тебя, меркантильная женщина.
— Я давала тебе шанс образумиться.
— А как жить с не понимающим тебя человеком, живущим лишь материальными благами и не ценящим духовного богатства? Я вкладывал в тебя свою душу, наполнял знаниями и воспитывал в тебе чувство прекрасного. Наивно полагал, что ты раскаешься и извинишься, возможно, даже сам бы пришел, но сегодня ты показала, сколь глупа и неблагоразумна.
— Ну, а теперь можно его стукнуть? — спросил Макар, Вова испуганно попятился назад.
— Ты меня ограбила! — ляпнул бывший ухажер очередную нелепость.
— Чего? Я вернула тебе всё, даже подаренный купон на тридцатипроцентную скидку в магазин косметики.
Как сейчас помню этот день. Вова намекал мне, что у нас праздник на днях, три месяца отношений, и у него есть для меня сюрприз. Я, как дура, нарядилась, купила новое бельё, зажгла свечи, приготовила ужин, купила в подарок часы, которыми он бредил, а он, оказывается, хотел подарить мне купон. Просто купон, даже не розочку в плёночке, а купон, с рекомендацией не только сэкономить на покупке, но и заменить мои средства по уходу за собой на более бюджетные. Помню, как винила себя в излишней склонности фантазировать, сама накрутила себя, а потом страдала из-за разочарования. Мол, он же старался, где-то его выиграл… Обманутые ожидания, скажу вам, очень неприятная штука. Оставила изначально этот купон на память, но потом передумала.
Макар отводил взгляд, стало понятно, что зря я сама не отвезла вещи.
— Я привёз ему всё, как ты и просила, попросил спуститься и забрать, а пока он выходил, не выдержал, облил вещи розжигом, бутылка которого по случайности оказалась в машине, и когда этот хмырь вышел, поджег.
— Макар! Я же просила, — хлопнула себя по лбу. — Ладно, я возмещу убытки, а ты отдай всё, что взял на лечение обратно людям, и только попробуй что-то прикарманить!
— А моральный ущерб? — как ни в чём не бывало огрызнулся Вова.
— Ни за что. Забудь про компенсацию, мы едем в полицию, пусть они сами с тобой разбираются.
Кометами негодования прибило во мне последние светлые воспоминания, связанные с этим человеком. Больше не осталось желания решить вопрос без лишних жертв.
— Смотри, никто не докажет, что я провернул подобное один, пойдёшь со мной под статью, — запугивал Вова, тем самым потушил окончательно залитые водой, но ещё тлеющие угли уважения к нему.
— Макар, стукни его, даю добро, только аккуратненько, — совершенно опустевшая внутри, обессиленная и разбитая, направилась в машину. Поняла, что мстить — это не моё.
Вова пищал что-то, но я не слушала. Тёрла антибактериальными салфетками ладони, словно вляпалась во что-то мерзкое, тёрла до красноты и жжения. Как я могла подарить этому человеку почти полгода своей жизни? Казался же воспитанным, добрым, внимательным, как можно было упустить подобную гнильцу из виду?
Макар оказался морально устойчивее, чем я, не стал его трогать, просто скрутил, замотал скотчем и отвёз в полицию, сам занимался всеми вопросами, я оставалась в машине. Алиса, чтобы утешить меня, потащила на следующий день за покупками, это помогло, и правда отвлеклась. Наконец осознала, что Вова не достоин того, чтобы портить себе праздники. Я жива, а этот случай, скорее всего, через пару лет буду вспоминать со смехом. Нужно заранее абстрагироваться от ситуации. Сейчас на уме лучше держать темы приятнее: праздники, семья, вкусные салатики и веселье.
До Нового года оставалось ещё три дня, но подготовка кипела вовсю. Алиса разошлась по полной, размах банкета прогрессировал каждый час, внезапно из десяти человек нас должно было стать двадцать, и это явно был не предел. К шумным посиделкам у меня никакой антипатии не было, Алиса у нас человек-праздник, с ней всегда так. Незнакомцы в компании тоже не вызывали дискомфорта, я просто волновалась за невестку и старалась по максимуму разгрузить её, а ещё почаще оставлять их наедине с мужем. Сегодня убежала якобы по очень важному делу надолго, а сама не знала, чем себя занять, поэтому решила прогуляться по торговому центру, взяла в автомате кофе и села на лавочку рядом с развлекательным уголком для детей. Их хохот и веселье делали меня счастливее, я завидовала им, они так легко и непринуждённо заводили себе друзей, чистые и прекрасные эмоции, мне их не хватало в своё время.