Фолклендское коммандо

Вертолеты, наконец, прибыли, но сели в 1500 метров к северу от нас. Когда мы не появились, они ушли. Только благодаря крепким словечкам по рации в адрес центра управления полетами вертолетов, переданным по извилистой коммуникационной цепочке обратно на корабль, мы убедили их сделать еще одну попытку забрать нас. К счастью за это время, те же вертолеты вернулись, дозаправившись, иначе мы могли спокойно прождать еще три дня. Как только звук винтов стал слышен вдалеке, мы плюнули на осторожности и любые попытки сохранить скрытность и зажгли оранжевые дымы, чтобы привлечь их внимание.

Прибыли два «Си Кинга», на одном из которых был командир эскадрона SBS Джонатан Томсон и его сержант-майор, а также другие бойцы SBS. Энди и еще несколько человек, не считая их «бергенов», были без всяких объяснений взяты на борт и «Си Кинг» улетел. Остальные начали грузить снаряжение и людей на второй вертолет, который поднялся вверх и дрожал на высоте плеч, зависнув у земли.

Я вскарабкался на борт третьего «Си Кинга». Он взлетел и с воем помчался на север, держась очень-очень низко, ныряя в каждую долину и огибая холмы. Мы понятия не имели, куда направляемся на корабль в море, в бомбоубежище, или в траншею, или в палатку в Сан-Карлосе или в Тил-Инлет. Кто-то (очень осторожно) привлек внимание пилота. Он сказал «Сан-Карлос», так что мы надеялись, что это означает «Интрепид» — душ, стирку и горячую еду, а не береговое базирование. Я очень рад был увидеть его знакомые очертания, плоскую корму и диспетчера на рулежке, машущего нам снизу.

Полет над Сальвадором и Тилом занял 30 минут. Когда мы уходили на операцию «Брюэрс Армс», все эти районы были заняты противником и летать над ними можно было только ночью на бреющем. Теперь вертолеты летали днем. Так что, хотя война еще не закончилась, как мы надеялись, мы явно продвинулись вперед.

Те же знакомые дружелюбные лица, как обычно, торчали у иллюминаторов центра БЧ-6, выходящих на летную палубу. С нее нам помахал рукой и поприветствовал нас Рой Лейни. Но наше счастье было недолгим. Таинственный «Си Кинг», который первым забрал Энди и нескольких ребят, направлялся для похорон в поселок Сан-Карлос с гробом на борту. «Киви» Хант, один из самых опытных командиров SBS, был убит в ходе другой операции и они подобрали его ближайших друзей, чтобы отвезти их на прощальную церемонию. Это был горький момент, особенно когда мы узнали, как это произошло. Группа Киви была высажена флотским вертолетом не в том месте. Пытаясь выйти в свой район, они попали в засаду патруля SAS.

В эту ночь, в разореной оружейной «Интрепида», превращенной в узел связи, мы попытались устроить поминки по Киви. На самом деле, это не сработало. Мы все слишком устали, чтобы сделать больше, чем выпить банку или две пива каждый. Энди попросил тишины.

«Я не знаю, что сказать… Я никогда не делал этого раньше и надеюсь, мне не придется делать этого снова. Тост, пожалуйста… за отсутствующего друга, Киви Ханта.»

На несколько долгих секунд воцарилась полная тишина. Потом кто-то сказал мне: «Ну и на каком корабле ты возвращаешься домой, босс?» Я твердо сказал в тишине: «На «Королеве Елизавете 2». Никаких сомнений». Пока я говорил, а это было настоящей пыткой — попытаться выдавить жалкую шутку, вокруг спонтанно вспыхнули разговоры.

Глава 11

Хребет Бигля

В тот вечер, когда мы вернулись на «Интрепид» после окончания операции «Брюэрс Армс», Рой Лэйни встретил меня в кают-компании с известием, что я разминулся на 24 часа с моим младшим братом Питером. Лейтенант Питер Макманнерс на тот момент был одним из взводных командиров в 9-м парашютно-десантном эскадроне Королевских инженеров и прибыл на юг с «Королевой Елизветой 2», прежде чем перебраться на «Канберру» в Южной Георгии. Последнюю ночь перед высадкой на берег в Сан-Карлос он провел на борту «Интрепида». Его взвод сначала был прикреплен к Уэльской гвардии, но, к великому облегчению Питера (после разногласий с их командиром во время последних учений в Великобритании), был прикомандирован к Шотландской гвардии, с которой и остался. Рой заметил наше фамильное сходство и представился ему.

Хотя мы никогда не встречались в Южной Атлантике, я слышал о Питере от нескольких человек на протяжении почти всей кампании. Это было довольно странное чувство знать, что Питер был так близко и, в то же время, не контактировать с ним. Не было никакой причины или вероятности, что мы встретимся при нормальном ходе событий. Я знал, что он хорошо справляется со своей работой и мог только надеяться, что ничего плохого с ним не случится. У меня не было времени для беспокойства но у моей матери, поскольку двое ее сыновей болтались в Южной Атлантике, вовлеченные в таинственные военные действия, было для этого все время мира. Для обоих моих родителей это было очень тяжело, особенно когда начались высадки и информация в новостях иссякла. В тот момент всем родственникам было сказано, чтобы они не ждали от нас никаких известий, так как мы больше не сможем писать. Этот весьма разумный совет уверил тех, кто находился дома, в грандиозности перехода от подготовки к настоящему бою.

Пока мы были на берегу, проводя «Брюэрс Армс», воздушные налеты прекратились и ВВС аргентинцев, казалось, выдохлись. На кораблях все чувствовали себя гораздо спокойнее, а «Интрепид» был занят переброской на берег 5-й пехотной бригады, только что прибывшей из Великобритании. Они высадили Уэльских гвардейцев на берег в Сан-Карлосе, но через несколько дней их пришлось взять на борт обратно, когда они замерзли и промокли. Мои флотские друзья в кают-компании были смущены, озадачены и в некоторых случаях, рассержены, после того, как приютили у себя валлийских гвардейцев. И так как я был армейским офицером, хотели рассказать мне, что произошло.

Военно-морской флот привык принимать на борту Королевскую морскую пехоту и армейских «зеленых беретов» — коммандос. Поэтому они предполагали, что Уэльская гвардия будет чем-то подобным. Однако даже самым соленым морякам быстро стало понятно, что валлийские гвардейцы совсем не настолько хорошо подготовлены, как было нужно. После путаницы и затруднений «Интрепид» высадил солдат на берег, но его вернули, чтобы забрать их обратно. Это повлекло за собой много дополнительной работы для десантных катеров, перевозящих войска обратно на борт, и многочисленные неисправности на корабле, который трудно эксплуатировать даже в нормальных условиях. Матросы были шокированы состоянием Уэльской гвардии, когда они вернулись после ночи или около того на берегу: мокрые, грязные, жалкие и явно неэффективные. Их эталоном была 3-я бригада коммандос, которые возвращались на борт в хорошем состоянии после тяжелых учений даже когда мы оставляли грязные отпечатки ботинок на их только что отдраенном корабле.

Шестьсот деморализованных, грязных солдат, пытающихся принять душ, постирать одежду, поесть и отдохнуть, ввергли корабль в хаос. Затем стали пропадать военное снаряжение и личные вещи. Один из моих друзей пожаловался на субординацию Уэльской гвардии, после того, как его склад военного имущества был разграблен и ему сказали, что мало что можно сделать. Старший офицер Уэльской гвардии печально сказал ему: «Таффи валлиец, Таффи — вор». Снабжать себя чужими магнитолами было явной глупостью, особенно если учесть, что валлийские гвардейцы должны были оставаться на «Интрепиде» только для того, чтобы обсохнуть, отдохнуть и переформироваться. Разумный человек берет с собой дополнительные ручные гранаты, а не краденый бум-бокс.

Команда «Интрепида» вздохнула с облегчением, когда Уэльская гвардия перешла на два злополучных корабля Королевского вспомогательного флота, «Сэр Тристрам» и «Сэр Бедивер», которые вскоре попали под бомбежку в Блаф-Ков.

На следующий день, после нашей вялой попытки устроить поминки по Киви Ханту (8-го июня), мы были с похмелья, несмотря на то, что выпили очень мало и отмыты физически. Свежевыстиранная одежда, еще мокрая, сохла перед теплыми вентиляционными отверстиями. На эту сцену усталого внутреннего хаоса прибыл капитан 148-й батареи Боб Хармс, с известием, что мы должны немедленно вернуться в поле, на наиболее опасную передовую позицию — далеко за линию фронта противника, с видом на конечную цель, Порт-Стэнли. Мы с Ником Аллином просто посмотрели друг на друга и устало вздохнули.