Страница 39 из 74
«Воздушная тревога. Противоожоговые надеть. Выбить трубки.»
«Воздушная тревога, желтый. Противоожоговым отбой. Внимание, поворот.»
Это всегда заставляло меня думать о наших предшественниках на орудийных палубах крошечных деревянных кораблей. Выстрелив из своих орудий в сторону вражеских кораблей, затем повернув штурвал от противника и спустив раненых вниз, перезарядив орудия, они получали возможность расслабиться, покуривая глиняные трубки, пока корабль снова не придет с подветренной стороны, опять направив орудия на врага.
В нескольких случаях, когда наши корабли были атакованы, аргентинские авиационные свободнопадающие бомбы калибром в тысячу фунтов (прим. 450 кг) не взрывались, пройдя через надстройку и выйдя с другой стороны, или оставались неразорвавшимися. Их обезвреживали позже. Складывалось впечатление, что оружейники, загружавшие аргентинские самолеты на их базах, неправильно устанавливали предохранители на взрывателях бомб. Эти взрыватели состоят из небольшого вертушечного устройства, которое, вращаясь в воздухе, высчитывает расстояние, пройденное бомбой, приводя ее в действие с задержкой. Этим предотвращают близкий подрыв и повреждение хрупкого самолета.
Когда наши саперы осматривали неразорвавшиеся бомбы, взрыватели были правильно установлены в соответствии со спецификациями изготовителей, но бомбы оставались целыми и невредимыми. Вероятно, это объяснялось тем, что бомбометание производилось с гораздо более низких высот, чем обычно, чтобы избежать попаданий от наших зенитных орудий и ракет. Но, поскольку эти бомбы никогда не использовались в настоящей войне против вражеских кораблей, никто не понимал, как отчаянно низко летят пилоты.
Нам было приказано не упоминать об этом в письмах домой, так как оружейникам противника было достаточно просто выставить другие настройки на бомбах, чтобы они становлись на боевой взвод раньше. Цензура не просматривала наши письма — считалось, что все мы понимаем проблему и можно быть уверенными, что будем разумны. Этот конкретный момент подчеркивался перед всеми несколько раз.
Но на следующий вечер, после того как командир «Интрепида» опять напомнил нам, чтобы мы не упоминали о взрывателях в наших письмах домой, об этом объявила Всемирная служба Би-би-си. Свобода печатать правду, очевидно, является краеугольным камнем демократии, но, похоже, редакторский здравый смысл, практикуемый профессионалами СМИ, связан с продаваемым тиражом, а не с любыми другими последствиями, которые может иметь статья.
Гораздо позже я узнал об этом от генерала сэра Дэвида Рэмсботэма, который работал в МО на протяжении всей Фолклендской войны в качестве директора армии по связям с общественностью. Он рассказал мне, что через два дня после того, как эсминец «Глазго» получил попадания, именно сотрудники Министерства обороны в Лондоне раскрыли историю о взрыве бомбы журналистам, а те ее опубликовали. Два дня спустя представители МО провели такой же брифинг для некоторых американских журналистов, с дополнительными предположениями о неисправности предохранительных механизмов, старом оборудовании и самолете, летящем слишком низко для того, чтобы сработали обычные задержки предохранителей. Несмотря на очевидную выгоду для аргентинских ВВС от таких очень серьезных нарушений безопасности со стороны должностных лиц МО, потребовалось целых три дня до 23 мая, чтобы начальники штабов ввели полный запрет на рассказы правительственными чиновниками о неразорвавшихся бомбах…[22] Но к этому времени было уже слишком поздно.
Глава 8
Рейд на Фокс-Бей
Через пару дней после окончания войны, я посетил поселение Фокс-Бей, расположенное к югу от большого острова Западный Фолкленд.
Это небольшая община, занимающаяся разведением овец, расположена по обе стороны самого залива, где он сужается в небольшой эстуарий. Несколько фермерских домов группировались вокруг пристани, рядом на отмели лежало в грязи ржавое дырявое грузовое судно. Дома, обшитые сайдингом, были крыты гофрированным железом, низкие деревянные заборы огораживали небольшие палисадники.
Поселок располагается среди невысоких холмов на влажной зеленой почве. Здесь нет деревьев, и, когда светит солнце, море сияет голубизной, стаи чаек сверкают белизной, а вереск ярко-зеленый с оттенками коричневого и пурпурного.
Два десятилетия спустя мне предстояло снова вернуться в Фокс-Бей, с моим пятнадцатилетним сыном Уильямом. Мы ловили рыбу, исследовали пляжи, которые не были заминированы, и мне было тревожно, когда он находил беприпасы, линзы от ружейных прицелов и корпуса ракет.
Когда нет дождя, Фокс-Бей очень красивое место и совершенно спокойное по крайней мере, так было, пока не прибыли аргентинцы, а затем и Экспедиционный корпус.
22 мая майор Джонатан Томсон, командир Специального Лодочного Эскадрона, собрал всех нас на главном камбузе «Интрепида». Больше часа, под грохот и крики с камбуза, он рассказывал о задачах, которые нам предстояло выполнить на следующем этапе операции.
Воздух над кораблями в Сан-Карлос-Уотер был наполнен грохотом вертолетов — «Си Кингов» и старых верных «Уэссексов». Обычным делом были полеты с подвешенными большими сетками, заполненными коробками с пайками, канистрами или ящиками с боеприпасами, безжалостно перемещаемыми с кораблей на берег, для разгрузки невероятного количества приготовленных тыловиками запасов. Демонстрируя степень их предусмотрительности, в недрах «Интрепида» таяли горы снаряжения.
За рядами машин, пайков, колючей проволоки и боеприпасов, виднелись огромные трубы и какие-то загадочные ящики. Никто не знал, что это такое, пока не прибыла группа инженеров-коммандос, спрашивающих о водокачке. Их вопросы встречались недоумением, пока кто-то не вспомнил об этих таинственных трубах. Инженеры полностью забили десантный катер этим оборудованием водопроводными трубами с огромными резиновыми торпедами, которые должны были быть наполнены водой с корабля, а затем отбуксированы на берег, чтобы подключить их к береговой части системы.
Десантные катера пыхтели взад и вперед, в то время как разбросанные по зеленым склонам холмов десантники и коммандос углубляли свои траншеи, а часовые, с едиными пулеметами наизготовку, осматривали горизонт. Было очень холодно, сыро и ветрено.
В шумном тепле главного камбуза «Интрепида» Джонатан Томсон рассказал нам, что пока в Сан-Карлос-Уотер продолжается разгрузка и оборонительные приготовления, спецназ должен продвигаться вглубь острова, как можно ближе к аргентинским позициям вокруг Порт-Стэнли, прощупывая и отмечая их сильные и слабые стороны.
SBS предстояло изучить северное побережье Восточного Фолкленда, особенно изрезанный берег залива Сан-Сальвадор-Уотер, куда в свое время может быть переброшена 3-я бригада коммандос. Кроме того, мы должны были удерживать от активных действий аргентинский гарнизон на Западном Фолкленде, чтобы не допустить их вмешательства в районе плацдарма Сан-Карлос, пока с ними не будет покончено должным образом. Именно эта задача должна была стать моей работой.
На камбузе было тепло и весело. Когда дела были закончены, люди остались на чашку чая, приветствия раздавались через всю комнату и было много добродушного подтрунивания. Мы были одеты в странную смесь зеленой и коричневой альпинисткой одежды и обычных камуфлированных вещей из военной формы. Длинные волосы и бороды гармонировали с общим тоном собрания, как на конвенте дружелюбных пиратов.
«Как там пушкари?»
«По сравнению с вами, мы в порядке.
«Шортики в последнее время приспустили?»
Нелестное прозвище Королевской артиллерии — «Спущенные шорты» — связано со снарядами, которые «кладутся к своим войскам так близко, что впору шорты спускать». Это случается, но реже, и с минометами, и обычно является результатом путаницы на поле боя, пехоты, наступающей слишком быстро и ошибок идентификации.
22
Подтверждение см. в «Войне и СМИ» генерала Джона Стайнера, стр. 176. (прим. автора.)