Страница 18 из 86
Я вернулся в столицу и все юные годы вместе с двумя младшими братьями с тщанием предавался вере, соблюдая себя в чистоте. Потом затеяли подновить наш пришедший в ветхость дом, и у нас не стало пристанища. Мы на время перебрались в столичный Южный монастырь у горного ручья.
В ту пору всем миром принялись отливать монеты, а кое-кто лил монеты из ворованных буддийских статуй. В монастыре несколько месяцев хранились статуи. Однажды днем я вздремнул и во сне увидел, что со статуями, установленными в углу тронной залы, происходит что-то неладное. День был уже на исходе, когда я стремглав помчался в монастырь удостовериться в своих подозрениях. Оказалось, что под вечер из Южного монастыря у горного ручья были выкрадены десять статуй. Сияние статуй еще долго отражалось в воздухе. Фигуры высотой в три с лишним чи были видны ясно и отчетливо. Их силуэты переливались золотыми бликами, слепившими глаза. Все это видели воочию мои старшие и младшие братья, а также десяток слуг. Но я был тогда совсем юн и не сделал записей. Теперь же, когда я собрался поместить это событие среди прочих, месяц и день, в котором оно произошло, оказались утерянными. Доподлинно, что было это осенью седьмого года правления династии Сун под девизом Великая мудрость (463).
В последнем году под девизом правления Начало благоденствия (471) я переселился в квартал Черных одежд[33] и принимал у себя монаха, который уверял, что пропавшие статуи хранятся в Монастыре Прабхутаратны[34]. Я на время отправился в Цзянду, а монах продолжил путь в Цзянчу. Почти десять лет я ничего не знал о том, где находятся статуи, и стал опасаться, что божественная драгоценность утеряна окончательно.
В последнем году правления династии Сун под девизом Возвышенная мудрость (478) я плыл через ущелья в верховьях Янцзы. Мой путь проходил через Цзянлин, и здесь я вновь встретил того шрамана (монаха), которому было известно местонахождение статуй.
В том же году я вернулся в столицу и наведался в Монастырь Прабхутаратны. Настоятель монастыря, досточтимый Ай, сказал, что таких статуй у него нет. Я вернулся домой и стал думать, что монах меня провел и статуи не вернуть. Меня охватила глубокая печаль. В ту ночь во сне мне явился человек и сказал:
— Статуи в Монастыре Прабхутаратны. Досточтимый Ай забыл об этом. Ты должен взять их себе!
Человек привел меня в монастырь. Мы открыли монастырскую залу и в ее восточной части увидели статуи. В окружении множества статуэток они предстали взору ясно и отчетливо. Наутро я отправился в монастырь и рассказал досточтимому Аю все, что видел во сне. Тогда досточтимый Ай отворил двери в залу, и я, как и прежде во сне, увидел в ее восточной части статуи. Я взял их с собой. Было это в тринадцатый день седьмого месяца первого года под девизом правления Начало свершений (16 августа 479 г.).
Статуи эти у меня под присмотром и служат вечным напоминанием о происшедшем. Я возвращаюсь к тем событиям, и во мне зреет заветное желание приобщить к этому свидетельству другие записи. Ибо статуи — воистину совершенный образец изъявления наших чувств. А если они еще и являют доброе знамение, то радость множится. Сутры гласят: «Статуи, отлитые из бронзы и вырезанные из дерева, начертанные лики — все суть священный образ. Они могут двигаться и излучать свет».
Ныне в западных краях есть статуи Шакьямуни и Майтреи[35], блистающие во мраке и истинноликие. Подобные статуи есть и в Китае. Они постоянно являют свою божественную суть, и некоторым из тех, кто рожден среди людей, дана способность ощутить ее. Изготовленные из дерева и камня с тем, чтобы явить нам тайное, они запечатлевают сокрытый от нас образ, но передают его в точности таким, каков он есть. Поэтому тяжелые каменные изваяния не тонут в воде, и люди в землях Мин и Учжун обращаются в веру. И потому обычная бронза источает влагу, рассеивая беду Пэн Суна. Примеров такого рода — великое множество. И хотя трудно объять их все до единого, приведем большую часть из них, опираясь на свидетельства очевидцев.
Переписка сутр и возведение ступ — превосходная религиозная заслуга. Но таково же и мое намерение. Истории, сходные с предыдущими, будут приведены в кратком изложении.
ДИНАСТИЯ ВОСТОЧНАЯ ХАНЬ (25-220)
Сон императора Мин-ди
Императору Мин-ди (58—75) во сне явилось божество ростом в два чжана: само из золота, а из головы исходят солнечные лучи. Расспросили сановников, и их ответ был таков:
— На Западе есть божество, нареченное Буддой. Обличьем оно напоминает того, кто явился Вашему Величеству во сне. Не был ли это сам Будда?!
Тогда снарядили посольство в Индию, и на обратном пути в Китай были доставлены сутры и статуи. Сын Неба[36] и удельные властители преклонились перед ними. Они услышали, что со смертью ничто не исчезает, и убоялись своих прежних прегрешений. Посланник Цай Ань и прибывший с ним шрамана из западных краев Кашьяпа Матанга поднесли в дар императору образ царя Ашоки[37] и статую Будды Шакьямуни, в которой император узнал божество, виденное им во сне. Мастерам-живописцам и ваятелям было поручено сделать с них копии, которые затем поместили в башню Цинлянтай[38] Южного дворца и в гробницу Сяньцзишоулин[39], что у врат Гаоянмэнь. А также расписали стены монастыря Белой лошади[40] тысячью колесниц и десятком тысяч всадников. Вокруг ступы в три ряда поместили статуи Будды. Так об этом сообщают многие записи.
ДИНАСТИЯ ЦЗИНЬ (265—420)
Потерянное колечко
Уроженец округа Тайшань сановник Ян Ю был мудрейшим из министров династии Западная Цзинь (265— 316); в славе ему не было равного во всей империи.
Когда Ян Ю было четыре года, он однажды попросил кормилицу принести кольцо, которым когда-то играл. Кормилица удивилась:
— У тебя его и в помине не было. Откуда же ему взяться?!
— Я играл с ним у восточной стены, и оно упало под тунговое дерево, — ответил ребенок.
— И ты сможешь его отыскать? — спросила кормилица.
— Я никогда там не был и места этого не знаю, — отвечал Ян Ю, выходя за ворота и направляясь прямо на восток.
Кормилица пошла за ним. Ребенок пришел к дому некоего господина Ли и под деревом, что росло у восточной стены, отыскал маленькое колечко. Господин Ли удивлялся и досадовал:
— Это колечко было у моего сына, и он любил играть с ним. Шести лет он внезапно умер, и о том, где колечко, мы так и не узнали. Эта вещь принадлежит моему сыну. Скажите, откуда она у вас?!
Ян Ю уходил с кольцом в руке, и господин Ли последовал за ним, чтобы обо всем расспросить. Кормилица передала ему слова ребенка. Господин Ли не знал, печалиться ему или радоваться. Он хотел попросить Ян Ю быть ему сыном, но соседи отговорили его.
Когда Ян Ю вырос, его стала одолевать головная боль. Хотели обратиться к лекарям, но он возразил:
— На третий день от рождения я лежал головой к двери, выходящей на север, и почувствовал, как мне в темя дует холодный ветер. Говорить, однако, я не умел. Когда болезнь такая застарелая, о лечении нечего и думать.
Потом Ян Ю стал военным наместником в Циньчжоу и усмирил Сяньян. Он предоставил средства монастырю Удансы и, сверх того, на постройку скита. Когда его спрашивали, чем вызваны такие щедроты, Ян Ю хранил молчание. Позже он принес покаяния, по порядку изложив причины и следствия:
— В прошлом перерождении у меня было много грехов. Я отказал в пожертвованиях на постройку этого монастыря. Дабы избавиться от этого греха, я и поднес монастырю особо щедрые дары, — сказал он.