Маршал Шапошников

3 июня того же года приказом по Генеральному штабу Б.М. Шапошников был причислен к Генеральному штабу и откомандирован в штаб Туркестанского военного округа. Выпускникам выдали пособие в 1300 рублей на первоначальное обзаведение лошадью со всей принадлежностью.

Свою учёбу в Академии Генштаба Борис Михайлович оценил так: «Нет сомнения, что она расширила теоретический кругозор, напитала знаниями, которые нужно было, как следует ещё переварить, а самое главное, найти применение им в жизни.

Профессор Данилов не раз говорил нам с кафедры, что настоящая учеба начнётся после окончания академии, и тот, кто остановится на тех знаниях, которые он вынес из академии, безвозвратно отстанет. Академия привила мне любовь к военной истории, научила извлекать из неё выводы на будущее. К истории я вообще всегда тяготел – она была ярким светильником на моём пути. Необходимо было и дальше продолжать этот кладезь мудрости».

Однако навыков в практической подготовке к службе в Генеральном штабе он считал недостаточными. «Слушатели были выпущены больше теоретиками, чем практиками. От нас самих уже зависело сделаться практиками. Но академия приучила нас к напряженной работе и к выполнению работы в указанный срок».

Отметим, что воспитанники академии, как и вся Русская армия, после революции разделились. В Красной армии служили: И.И. Вацетис, Н.Е. Какурин, А.А. Незнамов, В.Ф. Новицкий, А.А. Свечин, М.В. Свечников, А.Е. Снесарев, Б.М. Шапошников, Е.А. Шиловский… В Белом движении руководящие роли играли выпускники академии М.В. Алексеев, П.Н. Врангель, А.И. Деникин, Л.Г. Корнилов, Н.Н. Юденич.

В 1909 году Николаевскую академию Генерального штаба переименовали в Императорскую Николаевскую военную академию. Шапошников считал, что прежнее название больше отвечало назначению академии, которая в большей степени готовила кадры офицеров именно для Генерального штаба. По-видимому, сработала чья-то теория, принижающая значение самого Генерального штаба. В советское время, кстати, подобное переименование повторилось. В настоящее время её полное наименование – Военная ордена Ленина, Краснознамённая, орденов Суворова и Кутузова академия Генерального штаба Вооружённых сил Российской Федерации.

Возвращение в Туркестанский край

После окончания академии молодой перспективный офицер Б.М. Шапошников вернулся в свой родной Первый Туркестанский стрелковый батальон, который был развёрнут в полк. Здесь он проходил двухгодичное цензовое командование ротой.

Об этом периоде службы мы тоже знаем по его воспоминаниям: «Обучали стрелков взводные унтер офицеры, в большинстве своём толковые и старательные солдаты, понимавшие важность возложенной на них задачи. С рядовыми стрелками я жил в мире». Сказался опыт, полученный ещё в училище, – не накладывать дисциплинарные взыскания, если они не скрывали свои проступки. «Видя, что я в таких случаях не накладываю взысканий, они доверяли мне».

Сохранился прежний распорядок дня: занятия с солдатами утром и вечером с перерывом в дневную жару. Потом занятия офицеров. В 9.30 на квартиру являлся с рапортом фельдфебель, с которым обсуждались различные ротные дела. Помимо строевых занятий приходилось проверять и хозяйство: чтобы вовремя чинилась солдатская обувь, изготавливались для роты столы, скамейки, тумбочки и табуретки.

При всей напряжённости службы ротного командира Борис Михайлович продолжил самостоятельную учебу, о чём советовали в академии: читал новые книги или военно-исторические разработки, особенно по Русско-японской войне. И не напрасно.

Генерал-губернатор и одновременно командующий войсками генерал А.В. Самсонов[42] требовал регулярных докладов от офицеров Генерального штаба в гарнизонных собраниях. Шапошников выбрал свою первую академическую тему: «Операция Второй русской армии под Сандепу».

На доклад штабс-капитана Шапошникова прибыл сам командующий войсками А.В. Самсонов. Обрисовав в полуторачасовом докладе операцию целиком, в заключение Шапошников сделал оперативные и тактические выводы. «Когда я закончил, Самсонов подошел ко мне и поблагодарил за хороший доклад».

Корпусным командиром тогда был старый генерал от кавалерии П.А. Козловский[43]. Однажды, во время посещения полка он спросил у солдата: «Скажи, братец, кто у вас командир полка?» Солдат, никогда не видавший в роте командира полка, не мог его показать. «Конечно, Козловский отлично знал, что Фёдоров (тогдашний командир Туркестанского полка) не бывает на занятиях, и здесь, что называется, «отвел душу», вежливо показав Фёдорову все его нутро».

Вскоре Козловский по возрасту ушел в отставку. А в 1922 году бывший корпусной командир пришел к Шапошникову, служившему в то время в Штабе Красной армии за советом. «Он преподавал тактику в Московской кавалерийской школе и начал глохнуть: не слышит, что спрашивают курсанты, – вот и хочет уйти на пенсию… Это была последняя встреча с замечательным человеком, который не оказался на стороне белых, а начал учить кавалерийскому делу красных курсантов».

Ченстохов. Первая кавалерийская дивизия

В ноябре 1912 года жизнь молодого офицера круто изменилась. Приказом по военному ведомству Шапошников был переведён в Генеральный штаб с назначением старшим адъютантом штаба 1‐й кавалерийской дивизии, дислоцировавшейся в городе Ченстохов. В следующем месяце высочайшим приказом он был произведён в капитаны.

Город Ченстохов[44] расположен на юге Польши, которая тогда входила в состав Российской империи. На горе стоит древний Ясногорский монастырь, где находится главная святыня Польши и всей Восточной Европы – Ченстоховская икона Богородицы. Судьба этой иконы связана со службой Бориса Шапошникова в этом городе. Вот что рассказывала впоследствии его невестка Слава Славатинская[45]. «Однажды к ним в штаб обратился городской глава Ченстохова: «Панове офицеры, помогите! У нас несчастье: похищена Ченстоховская икона». Как потом выяснилось, её хотели увезти в Америку и наняли похитителей. Шапошников разделил наших воинов на три отряда, и они бросились в погоню. Борису Михайловичу с его солдатами удалось нагнать похитителей, и он возвратил главную польскую святыню на место».

Когда генерал Войцех Ярузельский учился в Академии Генерального штаба СССР, то с поклоном благодарил Игоря Борисовича Шапошникова[46], который тогда руководил кафедрой стратегии: «Наш народ не забудет того, что сделал ваш отец для Польши».

По прибытии к месту назначения в Ченстохов офицер Шапошников представился начальнику дивизии В.А. Орановскому[47], который расспросил его об учёбе в академии и службе в Туркестане. «Оказалось, что в молодые годы он тоже служил в Закаспии. Во время нашей беседы в кабинет вошла жена Орановского, дочь бывшего главнокомандующего русскими армиями в Маньчжурии Линевича и пригласила нас завтракать. Вместо официального визита я сразу попал в семейную обстановку Орановского».

Впоследствии Шапошников высоко ценил командирские и человеческие качества своего командира: «Как начальник дивизии, Орановский всегда брал на себя ответственность за принимаемые решения, учил дивизию и, нужно сказать, действительно сделал из неё хорошее боевое соединение. …Как офицер Генерального штаба, Орановский был деятельным, опытным, тактичным. Он прививал эти качества и мне».

В первые же дни по приезду Шапошников познакомился и с другими своими новыми сослуживцами. Среди них были личности довольно интересные. Командиром 14‐го уланского Ямбургского полка был полковник Хмыров[48], который после революции командовал кавалерийской дивизией Красной армии.

42

Александр Васильевич Самсонов (1859–1914) – русский государственный и военный деятель, генерал от кавалерии, командующий 2‐й армией во время Восточно-Прусской операции. По наиболее распространенной версии, покончил с собой после поражения при Танненберге.

43

Павел Александрович Козловский (1845–1923) – русский военный деятель, генерал от кавалерии, участник Русско-турецкой войны 1877–1878 годов. После октября 1917 года остался в России и поступил на службу в РККА. В 1922 году преподавал тактику в Московской кавалерийской школе.

44

Ченстохов (русское название в составе Российской империи) – город на юге Польши в Силезском воеводстве, на реке Варте. Главный духовный центр Польши и место паломничества, связанное с Ченстоховской иконой Богородицы.

45

Слава Александровна Славатинская (1928–2008). О ней подробнее рассказ в дальнейшем.

46

Игорь Борисович Шапошников (1918–1991) – сын Бориса Михайловича Шапошникова. О нём речь тоже пойдёт в дальнейшем.

47

Владимир Алоизиевич Орановский (1866–1917) – генерал от кавалерии. С 31 января 1915 по 19 апреля 1917 года командовал 1‐м кавалерийским корпусом. В апреле 1915 года корпус нанес противнику контрудар, временно стабилизировавший обстановку в Прибалтике. Активный участник Виленской операции. С 9 августа 1917 года состоял в распоряжении Главнокомандующего армиями Северного фронта. После подавления выступления частей генерала Л.Г. Корнилова был арестован в Выборге, постановлением Выборгского Совета, по подозрению в сочувствии корниловскому выступлению. После водворения на гауптвахту в числе других арестованных генералов и офицеров был вместе с ними выведен оттуда толпой солдат, и после издевательств они были убиты и сброшены в залив (ЦГВИА. Ф. 2662. Оп. 1. Д. 26883; Оп. 8. Д. 150, 151).

48

Хмыров Петр Евгеньевич (1862–1921?), генерал-майор Русской армии. Служил в РККА. Врид начальника 13‐й кавалерийской дивизии. Командир 14‐го уланского Ямбургского полка. Генерал-майор 12.11.1917. Служил в РККА. Врид начальника 13‐й кавалерийской дивизии (с 13.12.1920 – 13‐й Сибирской кавалерийской дивизии). В составе Семипалатинской группы войск участвовал в борьбе с мятежами в Семипалатинской губернии (06.1920), в охране границы с Китаем в районе озера Зайсан (08.1920) и ликвидации отрядов генерал-лейтенанта А.С. Бакича (09.1920). Брат – Хмыров Павел Евгеньевич.