Minni. Призвание – любить

– Девочки! – кричит она. – Заканчивайте свою игру! Вас ждут Моцарт, Гайдн и Шопен! Мойте руки – и в класс!

Она молода, стройна и по-своему красива. Ей самой-то, наверно, нет еще и двадцати. Она и сама была бы рада, забыв про урок, вместе с девочками порезвиться на этой полянке. Но нельзя: положение обязывает казаться взрослее, чем не самом деле, быть строже, чем хочется, и не забывать о том, что эти милые девочки ей не ровня, они принцессы, а она всего лишь простая учительница музыки и оказаться в этом дворце ей довелось лишь по счастливому стечению обстоятельств.

И несмотря на то, что она знает, чувствует, как эти девочки привязались к ней, наверно, даже полюбили ее, стоит лишь на минуту забыть о том, какая пропасть лежит между нею и обитателями этого дворца, сделать неверный шаг, как все двери для нее будут закрыты. Поэтому нельзя расслабляться, нужно казаться взрослой, рассудительной и строгой. И она искренне думает, что это у нее получается, не зная о том, что девочки-то давно разглядели в ней ту, настоящую, потому и полюбили, и слушаются беспрекословно, и играют в эту предложенную ею игру – строгой учительницы и прилежных учениц…

А еще в этот день он поприсутствовал на занятиях по истории и географии, посидел в сторонке, наблюдая за тем, как Минни и Аликс под руководством известного датского художника, сидя за самыми настоящими взрослыми мольбертами, явно соревнуясь друг с другом, старались перенести на холст раскинувшийся за окном пейзаж.

Но вот такой насыщенный событиями и делами, даже напряженный день подошел к концу. Обитатели замка отправились на покой, во всех залах и комнатах воцарилась тишина. А он остался в одиночестве в пустом зале наедине со своими мыслями и впечатлениями от увиденного и услышанного.

«Насколько непроста и наполнена самыми разными событиями и серьезными занятиями жизнь Минни, этой славной малышки! – с сочувствием думал он. – Но это можно понять. Ведь с самого рождения ее судьба была предрешена. Она обречена быть на самой вершине государственной и общественной жизни, и тем самым ей суждено быть в центре внимания миллионов людей. От ее знаний, душевных качеств, энергии, работоспособности будут зависеть судьбы этих миллионов подданных. А еще она должна быть хорошей, доброй и заботливой супругой и матерью. А еще, а еще, а еще… И понимание этого, способность к этой высокой миссии родители и наставники воспитывают в ней с самого раннего детства… Как хорошо, что мне посчастливилось побывать здесь, окунуться в эту жизнь, увидеть все своими глазами! Спасибо Минни, той Минни, которая явилась мне и открыла эту волшебную дверцу в свой мир… Но как же теперь выбраться отсюда? Где ты, Минни? Не забыла ли обо мне в круговерти своих, не доступных нашему земному пониманию, забот? Ведь если я целый день провел здесь, в датском королевстве, вдали от родины, от дома, то это значит, что я на целый день выпал из той привычной и понятной жизни… А что думает о моем исчезновении жена? Ведь она наверняка сходит с ума: был – и исчез! Может быть, даже уже обратилась в полицию и я объявлен в розыск. Хотя… Кто будет меня искать, кому я нужен, кроме нее!..»

– Минни, где ты? Ты не забыла обо мне в круговерти своих, не доступных моему пониманию, забот? Я хочу домой! – прошептал он, боясь спугнуть тишину замка.

– Не паникуй, я здесь, рядом, – вдруг услышал он знакомый голос.

Обернулся и увидел ее.

Минни стояла у окна, и ее силуэт отчетливо выделялся в голубоватом свете луны.

– Какие впечатления? Не напрасно окунулся в это время? Узнал что-нибудь новенькое, полезное для твоей работы?

– Конечно! О таком я не мог даже мечтать! Спасибо тебе.

– Значит, теперь домой?

– Хотелось бы. Жена, наверно, с ног сбилась, разыскивая меня. Был муж – и нет его!

– Не волнуйся, она даже не заметит твоего отсутствия. Ведь здесь только частица твоего «я», а там… Все как обычно, все идет своим чередом.

– Невероятно!

– Жизнь так устроена, что очень многое, что поначалу нам кажется совершенно невероятным, однажды становится возможным, а со временем даже обыденным. Пойми же наконец: вся бесконечность прошлого вмещается в мгновение настоящего, уходя вместе с нами в бесконечность будущего. Так было, так есть и так будет всегда. То, что вы там, в своем материальном мире, называете жизнью, всего лишь преджизнь, предыстория, начальная школа бытия, тернистый путь от крохотного комочка плоти – хранилища души – через все мытарства и бессмыслицы материального мира к ее высвобождению из ставшей лишней оболочки материи для самого главного – вечной, настоящей, одухотворенной жизни здесь, в ином, совершенном мире. В этом великий смысл мироздания. Эти знания даны всем мировым религиям. Они открыты для каждого, но, к сожалению, так много тех, кто не руководствуется ими в мирской суете, закрывая своей душе путь в бесконечность ее бытия.

– А ты?..

– Как видишь, мне посчастливилось и я здесь. Но мне еще многое нужно преодолеть, превзойти себя для того, чтобы… Словом, и для меня самое главное все еще впереди.

А теперь дай мне руку. Тебе пора возвращаться. Поздно уже…

Он послушно протянул руку и снова ощутил ее живое тепло. Хотел что-то сказать ей на прощанье, но облик Минни уже растаял в голубоватом свечении экрана компьютера.

Не без труда вернувшись к действительности, взглянул на часы, что висели перед ним на стене. Стрелки показывали то же самое время, что и до начала этих его странных странствий. Прислушавшись, услышал, как в соседней комнате жена тихо посапывает во сне.

– Но мы еще встретимся? – с надеждой едва слышно прошептал он в пустоту, словно боясь спугнуть что-то неуловимое, но очень важное.

– Да мы и не расставались с тобой. Ведь впереди еще так много разного – целая жизнь…

Он так и не понял, был ли это ее ответ или просто эта мысль пронеслась в его голове.

Глава II

Любовь… Любовь?

Как давно это было! Так давно, что теперь уже кажется, что и не было вовсе. Куда ушли, бесследно исчезли следы той жизни? Словно детский рисунок на песке, оставленный детской рукой и тут же смытый набежавшей волной морского прибоя. Простые детские радости, наивные забавы, первые открытия тысячекратно уже открытого предыдущими поколениями таких же девчонок и мальчишек, недавними пришельцами в этот загадочный, никогда и никем не познаваемый до конца мир и уже ушедшими из него, – для нее это не далекое безвозвратное прошлое, а всегда настоящее, стоит только закрыть глаза и…

Давно уже нет той милой девочки, что, затаив дыхание, слушала волшебную сказку провидца Андерсена. И самого сказочника давно нет, и тех дорогих и любимых, кто был рядом. Тогда и потом. И вот она осталась одна, совсем одна – на берегу Вечности, уже явственно ощущая ее холодное, щемящее усталое сердце дыхание, понимая, что сказка ее жизни – очаровательная и уродливая, веселая и страшная, такая долгая и такая стремительная – подходит к концу. И уже никому не будет позволено прочитать ее в подлиннике.

Она сидит в глубоком кресле на открытой веранде когда-то красивого и ухоженного, а теперь изрядно потрепанного временем дома. Плечи и колени ее укрыты теплым клетчатым пледом из верблюжьей шерсти. На крохотном круглом столике о правую руку – бокал красного вина, на коленях – открытый альбом с фотографиями. Бледное, изборожденное морщинами, но все еще хранящее следы былой красоты лицо ее обращено вдаль, туда, где холодные волны морского прибоя, набегая одна за другой, лижут гальку у подножия скал.

Стороннему наблюдателю покажется, что взгляд ее полуприкрытых глаз провожает последние, уже не греющие лучи склонившегося к горизонту сентябрьского солнца. Но никому не дано знать, какие картины ее долгой, близящейся к закату жизни предстают перед ее мысленным взором.

Кто она, эта маленькая, с усталыми, грустными глазами женщина? Куда незримо и неведомо для других уходит она своими воспоминаниями, оставаясь недвижною в этом кресле, лишь время от времени поднося к губам бокал вина или переворачивая страницу альбома и вглядываясь в ту или иную выцветшую от времени фотографию?