Страница 32 из 36
— Мне жаль ее… — Кем бы он ни был, бандитом или мафиози, женщина, которая ждала ребенка ни в чем не была повинна. — Жаль их обоих.
— Ты хотела сказать — их всех. — Камиль опять указал на фотографию Тани, с которой она улыбалась нам.
— Не буду врать тебе. Сестру мне жаль больше всех. Она ведь любила тебя. Так сильно любила, а ты ее бросил. Предал. Оставил одну с этим всем. В роддоме, с врачами. Испуганную, утомленную болью и неопределенностью — что будет с ее дочерью, когда ты узнаешь, что это не наследник, а всего лишь маленькая и беззащитная девочка.
Меня прорвало, я утирала горькие слезы и сыпала обвинениями. Камиль должен был знать все это. Жить с этим грузом до конца дней своих.
— Но я бы никогда не причинил вреда своему ребенку. И Татьяне… — Это не было похоже на оправдание, скорее упрек мне. Холодный и жесткий.
— Ну конечно!
— Я говорю тебе правду, Таисия! — И тут Камиль поднял свое лицо и я заметила высохшие брызги крови на нем, огромные синяки под глазами и искривленный от боли рот. — И я рад сейчас, что ты забрала ее. После сегодняшней ночи, я рад, что моей дочери не было в моем доме. Я рад, что она жива и невредима! Хоть она и находится в доме чужака и носит его имя, а не мое!
Мы опять оба замолчали и просто смотрели, как падает снег на могилы. Я кое — как утихомирила слёзы, но губ все равно дрожали. В кармане играл без перебоя мобильник, но у меня не было сил, чтобы ответить.
— Покажи мне ее. Я знаю, женщины всегда делают миллион снимков младенцев, смотрят на них, ставят на заставку экрана телефона… Покажи мне мою дочь. О большем не прошу.
Я достала мобильник, сбросив звонок от Андрея. Просто отправила быстрое сообщение: “Перезвоню позже. У меня все хорошо”. Потом я открыла галерею на самом первом фото Манюни, которое сделала еще в роддоме. У Тани тогда была операция, потом ее перевели в палату и я успела сделать несколько кадров их вместе, именно на них Камиль и остановился.
Он провел пальцами по экрану и смахнул упавшие на него снежинки. Она — красивая, правда?
Не совсем было понятно, про кого он именно говорит, да это и не было так важно, я просто согласилась.
— Они обе — красавицы. И я не сожалею, что забрала ребенка. Не жалею тебя, что ты не держал ее на руках, хотя должна была бы. Я виню тебя во всех бедах, что свалились на наши головы, и…
— Ты поймешь только тогда, когда сама станешь матерью.
— Хочешь сказать, что у тебя такие сильные отцовские чувства взыграли?
— Я бы ее баловал. — Камиль листал фото дальше. Вот я купаю Машеньку в пеленке, потом держу столбиком, прижимаясь к ее пухленькой щечке и улыбаюсь. Вот — кормлю из бутылочки. Гуляю по двору возле дома Андрея. Возле нашего с ним дома.
Из-за пазухи Камиль достает бумаги и какой-то сверток, передает его мне и стает с земли, отряхиваясь.
— Что это?
— Это для моей дочери. Для Марии — так ведь ты ее назвала? Это бумаги на ее имя. Валютный счет, недвижимость и… вещи… от меня и ее настоящей матери. Золото и у крашения. Серебряные, которые покупала Татьяна.
Я потеряла дар речи, и просто таращилась на протянутые мне свертки, не в силах вымолвить и слова.
— Я хочу оставить некоторые для себя.
— Что?
— Некоторые фото. Пришли мне пожалуйста.
Он настроил передачу данные и показал мне фото, которые нужно отправить. Потом Камиль попрощался и коротко кивнул мне.
— Я скажу один раз — спасибо. Не за все, что ты сделала, маленькая и глупая девочка. Только за мою дочь. Мне было бы спокойнее, согласись ты принять предложение Аслана, но что сделано, то сделано.
— Аслан… не пострадал?
Чтобы между нами не происходило, Аслан никогда не хотел причинить мне вреда, сердце екнуло, когда я подумала, что он тоже пострадал от руки других бандитов.
— С Асланом все в порядке, и уверен, вы с ним еще встретитесь. Прощай, Таисия. Береги мою дочь, как свою собственную.
Впервые за это время, Камиль усмехнулся. Он потрепал меня по голове, как ребенка, чем изрядно всполошил охрану, а потом побрел в противоположную сторону, где я не видела ни машин ни его людей.
Глава 59
Андрей ни говорил ни слова, просто буравил меня взглядом, порицая мою беспечность. Я поправила платье, и в который раз попыталась самостоятельно справиться с застежкой на спине, но сдалась, ничего не выходило.
— Пожалуйста, помоги. — Я подошла к мужу, и заглянула в суровые глаза.
— Ты же у нас такая самостоятельная…
— Андрей? — Я привстала на носочки и потерлась носом о его гладковыбритые и пахнущие лосьоном для бритья щеки. — Не злись… Помоги мне с застежкой.
— Иной раз мне хочется положить тебя животом на колени и хорошенько отшлепать.
— Все же хорошо. Ничего плохого не случилось.
— А могло.
Он тяжело вздохнул, развернул меня к себе спиной и в одну секунду расправился со сложной застежкой, задерживаясь на плечах. Я откинулась на его грудь и положила голову в удобную выемку между его шеей и ключицей.
— Обними меня. Мне это сейчас нужно, потому что я безумно нервничаю!
Андрей заскользил по мне своими большими ладонями и зарылся носом в волосах. Я ни слова не сказала против. Пусть портит прическу, но обнимает и касается меня.
— Ты здесь, в моем доме, для того, чтобы твоя жизнь большее не подвергалась опасности.
— Только для этого? — Я прибегла к главной женской хитрости, хоть и понимала, что он прав в своем гневе. Осторожно обхватила его теплые руки и погладила. Потом поцеловала запястье, прямо возле ремешка часов.
— Дурочка. — проворчал Туманов, но уже не так строго. Он, потихоньку, начал оттаивать.
— Валентина Петровна гулять ушла с Машенькой?
— Да.
— И время до выхода у нас еще есть?
— Есть немного.
— Хорошо. — Я повернулась к Андрею лицом и начала быстро расстегивать пуговицы его дорогой рубашки.
— Таисия! Ты играешь не по правилам.
— Иногда правила нужно и можно нарушать.
— Все модельки такие хитрые и изворотливые?
— Я просто не хочу, чтобы ты меня перекидывал через свои колени и шлепал.
— Не заиграйся. — Все еще бурчал, но уже помогал мне с этой дурацкой застежкой на спине.
Платье с шорохом упало к моим ногам, я перешагнула через шелковое облако, вжалась в тело Туманова и начала толкать его в сторону кровати. Он собирался снять и свой ремень тоже, но я остановила мужские пальцы и заменила их своими.
— Давай я сама?
— Хитрая лиса.
Меня не мучали угрызения совести. В тот раз мне было просто необходимо поговорить с Камилем! Возможно ему тоже нужно было увидеть дочь именно тогда. Хотя бы на фото, но запомнить её. Кто знает, куда его приведут эти бандитские разборки?
Я быстро сняла с Андрея тщательно выглаженные брюки и рубашку, аккуратно бросила их на прикроватную тумбочку, и уложила его спиной на матрас.
— Так сколько у нас, говоришь, времени?
— Достаточно.
Не давая мне больше себя мучать, Андрей усадил меня сверху и жестко впился в губы.
Я полюбила в нем эту необузданную страсть. Ни на одного мужчину я еще не смотрела с таким восхищением, и не хотела так сильно.
— Подожди! Мне нужно снять белье!
— Оно мне не помешает.
Больше мы не разговаривали. Мы целовались и наслаждались друг другом, утопая в приятных ощущениях и сладкой дрожи. Как только я снова почувствовала свои ноги, попыталась встать, но Андрей меня остановил.
— Подожди. Минуту можно и полежать. — Он легонько прикусил мочку моего уха и основание шеи, зная, как мне это нравится. — Тась, я люблю тебя.
Он не старался шептать и говорить ласково. Просто констатировал факт. Скорее всего, он думал, что я уже знаю эту прописную истину, но я не знала. И не догадывалась. А потому приподнялась на локтях и внимательно посмотрела в его темные глаза.
— Ты мне уже все мозги вынесла своей безрассудностью, но да, я тебя люблю. Не думал, что нужно озвучивать, чтобы ты это поняла!