Тайна заброшенного маяка

К тому времени, как я выбралась из люка, Виспер уже вернулся и скребся в окно, прикрытое ставнями. Наверняка принёс очередной приказ от Блэкхарда, который в последнее время завалил меня не только наставлениями, но и угрозами. Необычное у него было отношение с любовницей, который я вроде бы являлась. У магов порой в голове творились странные вещи.

Быстро скрыв следы преступления, благо я заранее надрезала ковер, чтобы каждый раз не двигать мебель, и не скатывать его. А так получилось сохранить и время и впечатление ровного пола. Виспер уже не скребся, он бился в ставни. Поэтому резко распахнула их, и птица, не рассчитав подобного исхода, влетела в комнату, сбросив с комода тяжёлый подсвечник. Будь сейчас за окном вечер, дело закончилось бы пожаром. Встряхнувшись, Виспер вспорхнул на стол и протянул мне лапу, к которой Себастиан привязал бархатный мешочек.

— Интересно, ты так долго сможешь простоять? — саркастически спросила я.

Птица возмущенно открыла клюв, чтобы пройтись по моим нервам своим скрипом, вместо положенного карканья.

— Стой, я всё осознала и поняла, — слух мне был дороже, чем удовольствие поиздеваться над слугой Блэкхарда.

Опасаясь, что Виспер может отомстить, клюнув, осторожно отвязала посылку. Внутри лежала свернутая записка: «Не вздумайте что-нибудь учудить, Аннета. Иначе ваша жизнь не будет стоит ни тлара». И в завершении из мешочка выпала серебряная монета, которую нельзя было не узнать — испанская пиастра. Что только не принесло море через аномалию! Вот только не стоило лорду меня предупреждать, и без его слов было прекрасно понятно, что я всего лишь пешка в этой игре. А эту фигуру всегда отдают врагу на растерзание.

За ночь я успела изучить инструкцию для артефакта, хотя пришлось приложить усилия, все-таки в то время, когда маяк строили, язык сильно отличался от того, на котором разговаривали на Северном Архипелаге сейчас. Артефакт открывал врата в иной мир только в определенные дни, и уже через неделю можно было попытаться ускользнуть на Землю. Конечно, существовало множество условий, работы маяка, но с записями с этой задачей справился бы кто угодно. К сожалению, сам процесс перехода описали вскользь, и нигде не упоминалось, что происходило с телесной оболочкой. С другой стороны, предметы путешествовали без проблем, сохраняя свой вид и свойства, а значит…

Да ничего это не значило! Я просто обманывала себя, впрочем не в первый раз, думаю что и не в последний. На Земле мне бы хотелось очутиться в этом теле, я очень боялась стать пленницей мертвой плоти. Ведь откуда-то пошли все эти сказки о зомби, упырях и прочей нежити. Конечно это могли быть твари, прошедшие барьер между мирами, но так же и переселенцы, ставшие заложниками своей мечты, вернувшись домой.

А ещё я мучительно думала о том, как поступить с якорем. Если взять с собой, то как? Если оставить, то не убьёт ли это меня? Вдруг проклятая вещь не даст переместиться на Землю? И чем дольше я, осмысливая это, тем больше появлялось у меня вопросов, и сильнее болела голова. Поэтому пришлось последовать примеру Скарлет О’Хара и подумать об этом завтра, выпив дешёвого виски, чтобы забыться уже по совету Бендера.

Ничего удивительного, что проснулась я в отвратительном настроении и барабанами в голове, а предстоящий визит магната не добавлял счастья.

— Ничего твоё средство не помогает! — морщась произнесла я, и осторожно села за стол. Бендер тут же поставил передо мной чашку с крепким чаем.

— Мисс Верлен, вы нарушили главное правило при его использовании.

— Какое?

— На больную голову не пьют, нарушается последовательность, — со знанием произнёс механоид.

— Какая последовательность? — напиток предал мне сил.

— Выпил, расплатился и опохмелился, — своим металлическим голосом произнес Бендер, ещё больше напоминая о своём человеческом прошлом.

— Ты издеваешься? — с сомнением спросила я, то ведро, что заменяло ему голову мимикой не обладало.

— Мисс, я лишен такой возможности, — отчеканил он.

— Видимо, так же как и памяти, — сжала я виски руками, чтобы остановить барабаны.

В головной боли присутствовал один положительный момент, когда к маяку прибыла процессия мне было на неё наплевать, хотелось только чтобы этот балаган поскорее уехал. Происходящее напоминало дурную постановку с отвратительными актерами и дешёвыми декорациями. Мистера Палмера сопровождало почти всё Городское управление во главе с Купером, который своим скрипящим корсетом заставлял кривиться не только меня, но и окружающего его свиту. Зато градоначальник не замечал никого и ничего кроме главного инвестора. У толстяка дрожал голос и блестели глаза, когда он обращался к Палмеру. Ещё я случайно заметила, как бесстрастная маска на лице секретаря Джингалза дала трещину, и под ней проступили брезгливость и злорадство. Но помощник быстро взял себя в руки и вернул себе самообладание.

Что я могу сказать о Льюисе Палмере, разглядев его вблизи? Существует такой тип людей, который смотрит сквозь собеседника. Он являлся ярким представителем этой касты. Оказавшись на верху социальной пирамиды, Палмер не считал нужным обращать внимания на простых смертных, и лишь другие акционеры и инвесторы, которые приблизились к его статусу получали хоть какой-то отклик. Мистер Купер в своём желании услужить дорогому гостю был жалок и смешон, а главное, что толстяк не осознавал этого факта, всячески стараясь заслужить благосклонность.

К счастью, на сам маяк его богатейшиство решило не заходить, а лишь обошло башню, чтобы увидеть Галарское море. У меня создалось впечатление, что Палмер сам не очень понимал, что здесь забыл, и от того ещё сильнее противопоставлял себя этому месту. На его холёном лице порой проскальзывала досада, которая исчезала под налётом скуки. В голове всплыл отрывок из известного стихотворения Маршака.

— Мистер Палмер, взгляните какой чудесный вид открывается отсюда, — разливался соловьём Купер, показывая на морскую гладь. Градоначальник походил на располневшую дворнягу, которая виляла хвостом в ожидании очередной подачки, не забывая преданно заглядывать в глаза.

Дорогой гость хмыкнул и спросил:

— Поговаривают, что в этих водах находится брешь в другой мир.

— О! Это достопримечательность Блэкстоуна! — пропел Купер.

— Знаю. Мистер Янг, — Палмер обратился к своим сопровождающим, — принесите-ка творение Аскольда.

— Да, сэр, — кивнул один из дорогих костюмов, после чего торопливо пошел в сторону экипажей, оставленных у подножия лестницы, ведущей к маяку. Стоило молодому помощнику скрыться из вида, и все услышали, как он побежал, спеша исполнить поручение. Но коварные ступени не прощали к себе пренебрежения, и до нас долетели приглушённые ругательства.

Все с любопытством смотрели, как мистер Янг возвращался, и в его руках находился деревянный короб. Палмер шагнул навстречу помощнику и нетерпеливо отдал трость Куперу, который вцепился в неё как в сладкую кость. Щёлкнули замки, и на свет извлекли подзорную трубу. Даже со своего места я почувствовала, как она источала поток. Очень сильный артефакт.

— Мистер Палмер, в наш город приезжало множество ученых, но никто из них так и не сумел увидеть пространственной аномалии, — произнес один из магов. — Мы управляющие потоком способны чувствовать уход энергии и не более, обычным людям…

Неужели эта подзорная труба способна на то, чего лишён человеческий глаз? Узреть поток могут только самые одарённые Равновесием, и никто больше.

Недовольный ропот, словно шелест листьев, пронесся по площадке. Ещё бы! Кто-то посмел указать на ущербность не магов. Подобные слова были на грани оскорбления, ведь уже долгое время на Северном Архипелаге проповедовали равенство людей.

— И зачем вы мне это сказали? — процедил сквозь зубы Палмер и одарил смельчака таким взглядом, что тот невольно отступил, но очнувшись от наваждения, с ненавистью принял вызов. Вечная война между одарёнными и темы кто лишен возможности повелевать энергией.