Удачный брак

— Улики продемонстрируют, что это явная самозащита, — не унимался Адам. — Убийца заявился домой к моему клиенту, вооружившись охотничьим ножом.

— Обвиняемый застрелил его еще на подходе к дому на расстоянии более тридцати футов, — сообщил прокурор, манерно растягивая слова. — Хотите сказать, вашему клиенту не хватило силы духа просто запереть входную дверь?

Судья, похоже, не слушал ни одного ни другого.

— Назначен залог в двести тысяч.

Он ударил молотком, и слушание закончилось.

— Что за херотень? — зарычал подзащитный на Адама, пока его тащили прочь из зала. — Ты чего творишь, мудак!

Плечи Адама поникли.

На часах было всего одиннадцать тридцать, когда объявили перерыв на обед. Я подождала, пока Адам собрал свои вещи, и последовала за ним на выход.

— Адам Ротштейн! — окликнула я его в переполненном вестибюле.

Адам остановился, собираясь с духом и готовя себя к очередным нападкам — со стороны прокурора или семьи ответчика. Наконец он сделал глубокий вдох и повернулся, выдавив из себя слабую улыбку.

— Да?

— Я подруга Зака Грейсона, — начала я, не в силах заставить себя произнести, что я его адвокат.

Адам наклонил голову набок, словно бы пытаясь понять, о ком я. Разумеется, у него десятки новых дел ежедневно. К моему удивлению, это заняло всего секунду.

— Ах да, Зак. — Он шагнул ко мне, его лицо было обеспокоенным. — Вы знали его жену? Такой ужас…

— Нет. Мы вместе с Заком учились на юрфаке, потом я работала в отделе по борьбе с мошенничеством в Южном округе, а сейчас ушла в коммерческую контору. Зак попросил меня взять это дело. У меня нет опыта представления клиентов в суде штата и по обвинению в тяжких преступлениях, но…

— Отлично! Я передам вам материалы дела, — сказал Адам. — Если вы работали в Южном округе, то определенно и с этим справитесь. Кроме того, мы с вами знаем, что самое важное — это ресурсы. Я пекусь о своих клиентах как о родных. — Он замялся. — Спросите мою жену. Она говорит, что это ненормально. Но дорогостоящий эксперт во сто крат лучше любой самоотверженности и опыта.

— Вашим клиентам с вами повезло.

— Если бы все решали только добрые намерения, — посетовал Адам. — Взять, к примеру, Зака. Его должны были выпустить под залог.

— Вы правы. Мы планируем поставить под сомнение законность его ареста. Мне поможет все, что вы можете рассказать о слушаниях.

Адам заглянул через стеклянное окошко в маленькую комнатку, так называемую переговорную адвокатов. Убедившись, что там никого нет, он придержал для меня дверь.

— Пойдемте сюда, — он подождал, пока я войду, вошел сам, закрыл за собой дверь и только тогда снова заговорил: — Судья принимает решение о залоге исходя из жестокости совершенного преступления. Ребята из окружной прокуратуры умудрились подсунуть ему фотографии с места убийства.

— Но это создает необъективное предубеждение!

Так-то оно так, но ничего особенно шокирующего.

— Да, именно, — проворчал Адам. — Обвинение о нападении на офицера при исполнении, а ему суют снимки кровавого убийства, на которых запечатлена красивая блондинка. Но прокурор возразил, что я сам упомянул место совершения преступ-ления, когда сказал, что Зак был эмоционально подавлен из-за убийства жены. Раз! И судья уже разглядывает фотографии, чтобы оценить обоснованность возражения. — Он с отвращением покачал головой. — Прошу заметить, это не имеет никакого отношения к слушанию о залоге, где должен рассматриваться исключительно…

— Риск побега, — закончила я за него мысль. Но я понимала, в какую игру играет прокурор. Я и сама раньше в нее играла.

— Именно! Побега! — воскликнул Адам. — Но потом судья взглянул на фото, и нас отбрили. Его будут держать в тюрьме, пока не предъявят обвинения в убийстве.

Я скрестила руки.

— Но это Райкерс. И это чья-то жизнь.

Мне тут же захотелось взять свои слова обратно. Как я и ожидала, лицо Адама посуровело.

— Это всегда чья-то жизнь. — И, разумеется, он был прав. — Слушайте, я бы побыстрее подал жалобу на незаконность удержания под стражей. Как только ему предъявят обвинение в убийстве, ни о каком залоге и речи не будет. А большое жюри предъявит официальное обвинение. Наверняка его отпечатки пальцев есть на той клюшке для гольфа. Это же его клюшка. Добавьте к этому какой-нибудь креативный анализ брызг крови и мелкие супружеские проблемы, и вот у них уже беспроигрышный вариант.

— Супружеские проблемы? — переспросила я. — Это вам Зак сказал?

— Нет, — Адам скривился. — Но он ведь был женат. В каком браке нет проблем? — Он встал и щелкнул пальцами. — А тут еще и действующий ордер на арест. Не то чтобы это стало решающим фактором в вопросе о залоге, но ситуацию определенно не улучшило.

— Ордер? — Я почувствовала, как краснеет шея.

— Зак сказал, что это, наверное, какая-то ошибка, — ответил Адам, но в его голосе сквозило сомнение. — Прокурор сказал нам только, что ордер был выписан тринадцать лет назад в Филадельфии за какой-то неуплаченный штраф, даже не за судебно наказуемый проступок. Но в те стародавние времена не было компьютеров, так что никто толком не знает, какое это было нарушение. Зак в упор не помнил, но ему пришлось признать, что в тот момент он действительно жил в Филадельфии. Поскольку волей судьбы он уже успел увидеть те жуткие фотографии, ему этого хватило.

— Вам показалось, что Зак и правда удивился, услышав про тот ордер?

Адам довольно долго размышлял над моим вопросом, что меня обнадежило. Наконец он ответил:

— Да, он искренне удивился. Он даже потребовал доказательств. По моему опыту, лжецы обычно так не делают. Это могла быть какая-нибудь ерунда типа жалобы на шум. Он ведь тогда был студентом. Я даже подумывал погасить эту задолженность, но это такая старина, что нужно ехать лично в Филадельфию, а мне это не по карману. Но ваша фирма ведь сможет кого-то послать? Я бы еще выяснил, какая прокуратура не унимается с этим делом и почему. Судьи ненавидят, когда им морочат голову по пустякам. Одного этого хватило бы, чтобы выпустить его под залог.

— Что вы имеете в виду? — спросила я.

— Зак рассказал вам о помощнике прокурора, который появился на месте преступления?

— Сказал только, что это был какой-то парень в костюме.

— Да, помощник прокурора Льюис. Он там на подхвате в делах по убийствам. Помощник из Бюро предварительной оценки, который изначально занимался делом Зака, мимоходом оговорился, что Льюиса вообще в тот вечер не должно было быть на вызове или что-то типа этого. Я почти уже уболтал его на то, чтобы обвинения вообще отозвали, учитывая произошедшее с женой Зака, но тут он позвонил этому самому Льюису, и весь разговор насмарку. Очевидно, убийство в Центр-Слоуп — резонансное дело, но у меня появилось ощущение, что кто-то дополнительно поддает жару.

Он был прав. Дело Зака было из разряда тех, которые Бюро предварительной оценки отфутболивало постоянно: преследование, если уж поразмыслить, было инициировано из-за накала эмоций на месте преступления.

— А что, по-вашему, на самом деле происходит? — спросила я.

— Это политика. Бруклинский окружной прокурор собрался в этом году в отставку. Насколько я слышал, началась подковерная борьба за место его преемника. Но Льюис, помощник окружного прокурора, тут ни при чем. Слишком мелкая сошка. От этого выигрывает кто-то другой. Такое громкое дело…

— Может помочь кому-то сделать карьеру.

Он взглянул на часы.

— Мне нужно перекусить, прежде чем снова вернуться сюда. Но если я могу еще чем-то вам помочь, дайте знать.

— Спасибо! — поблагодарила я. — Я очень ценю вашу помощь.

Адам направился к двери, но замешкался и обернулся:

— Так или иначе, я не думаю, что Зак убил жену. Я не такой доверчивый, как может показаться. Давайте взглянем правде в лицо: большинство моих клиентов виновны, как я не знаю кто.

Свидетельские показания перед большим жюри

Беатрис Бреттн вызвана в качестве свидетеля шестого июля, подверглась допросу и дала следующие показания: