Неостывший лед

— Дай угадаю, ты хочешь выйти и посмотреть на все это не за стеклом…

— Да! — с восторгом отозвалась я, оглядываясь в поиске своих теплых вещей.

В машине, благодаря обогревателю, мы спали без курток. Николас тоже принялся одеваться, глядя на меня с полуулыбкой.

— Что? — поинтересовалась я, надевая шапку на голову.

— Ты, как ребенок… Мы, северяне, настолько привыкли к снегу, что ничего особенного в нем не видим.

— Вот будешь на Юге, тоже станешь ребенком, когда впервые познакомишься с цветными облаками.

— У вас цветные облака?

— Иногда бывают. А еще песчаные дюны и драконы ростом с барашка.

— А еще рыжие девушки, сводящие некоторых северян с ума…

Николас наклонился ко мне и поправил шапку на голове. Это уже стало своего рода традицией. Мне захотелось быть с Николасом рядом всегда, чтобы таких вот традиций и ритуалов, объединяющих нас, стало еще больше.

Мы вышли из машины, оставив Уилла заниматься нашим завтраком, что, конечно, было немного эгоистично с нашей стороны. Но ведь вокруг была сплошная красота: казалось, весь мир стал кристально чистым и белым, а снег тихо падал, устилая пушистым ковром землю. Я подставила ладонь, и тут же на нее упали несколько крупных, но все равно таких невесомых снежинок. Невольно залюбовавшись их остроконечными гранями, я смотрела на них, тающих и превращающихся в воду, а на ладонь прилетали следующие.

— Это так… — восхищенно начала я и замолчала, стараясь подобрать нужное слово и не находила его.

— Так красиво? — договорил Николас за меня, подходя ближе.

— Да. Это такая почти фантастическая красота! Нереальная реальность!

— Ты сама — нереальная реальность и фантастическая красота, — чуть дрогнувшим голосом сказал Николас.

Я знала, что сейчас не время… Нужно было собираться в путь. Но… Что же случилось этим утром? Неужели этот снег и эти слова Николаса навеяли такие несвоевременные мысли о том, чтобы как можно дольше длились эти мгновения?

Мы стояли среди снежного царства и не могли не ощущать величия и разнообразия мира. Сколько всего прекрасного рядом с нами… Север когда-то казался мне заклятым врагом, но именно здесь я встретила свою любовь. И глядя вдаль на снежные просторы, я могла с уверенностью сказать, что Север прекрасен в своей кристально чистой простоте, в суровом могуществе и обжигающем холоде. И что же все это значило для меня? А значило это только одно — я полюбила Север!

— Как насчет того, чтобы пролететь на машине почти до Края? — спросил Уилл, когда мы вернулись и сели завтракать.

— А ты думаешь, дальше будет место, где ее посадить? — ответил Николас вопросом на вопрос.

— Если не сможем, вернемся обратно сюда. Но я сверился с картой. Там должна быть равнинная местность.

— Но если не будет, мы потеряем время, — произнесла я задумчиво, размешивая ложкой сахар в чае.

— Мы потратим несколько дней на преодоление этих гор. Если карта правильная, то дальше будет небольшая долина. И только потом опять горы.

— А ты справишься в такую погоду с управлением? — настороженно спросил Николас, глядя в окно.

— Постараюсь, — твердым голосом произнес Уилл. Снег усилился и все вокруг накрыла белая пелена.

— Давайте попробуем, — подытожила я, хотя понимала, что в такую погоду опасно лететь.

Через полчаса мы, благодаря профессиональным навыкам Уилла, поднялись в воздух. Было страшно, но сидя рядом с Николасом это чувство притупилось. Кроме того, я верила Уиллу. Если он сказал, что сможет летать на этой машине в непогоду, то он действительно делал это.

Мы поднимались все выше, так, что у меня заложило уши. Хотелось увидеть вершины гор, над которыми пролетала наша машина, но из-за снега ничего нельзя было разглядеть. Совсем скоро нам предстояло резкое снижение и посадка.

— Не бойся, — сказал Николас, беря мою ладонь в свою.

— Что если я не справлюсь? — внезапно даже для себя спросила я.

— Ты справишься, — уверенно заявил Николас.

— Ты не понимаешь! Если я не смогу добраться до Края, начнется война. Мне сказал об этом Дух Леса. Там погибнет очень много людей.

— Бельчонок, ты доберешься до Края. Мы уже так близко!

— А если бельчонок хочет забиться в дупло и сидеть там? Может, я хочу жить спокойно и не думать о серьезных вещах? — нервно воскликнула я и заплакала, уткнувшись в плечо Николаса.

— Лео, да что с тобой?

Только через несколько минут, когда машина начала спускаться, я смогла ответить Николасу, что со мной произошло. Мы пролетали Гору Сомнений, самую высокую из Северных гор. Теперь я понимала, почему она так называлась. Страшно подумать, что было бы со мной, если бы я в одиночку совершала ее переход.

Машина без всяческих происшествий приземлилась на заснеженную долину. Позади нас остались Северные горы, а впереди ничего нельзя было разглядеть из-за разыгравшейся метели.

— Ничего не разглядеть. Может, переждем? — предложил Уилл, и мне так хотелось согласиться с ним, но одновременно с этим, я боялась, что беспокойство и неуверенность в собственных силах вновь нагрянут ко мне, как нежданные гости.

— Нужно идти, — кратко сказала я, и первая ступила ногой в глубокий снег.

— Что дальше совсем непонятно. Идем медленно и осторожно, — предупредил Уилл, обходя меня. Как и раньше он решил идти первым.

— Хоть бы указатели расставили, — пошутил Николас.

— И что бы ты сейчас разглядел? — поинтересовалась я у него, улыбнувшись.

Какое-то время мы шли молча, потому что говорить в такую метель было невозможно. Снег с сильным ветром, бьющие в лицо, не доставляли никакого удовольствия.

— Кто-то хотел увидеть снег, так вот мечты сбываются! — прокричал мне Николас, совсем не радуясь такой непогоде.

— И все равно очень красиво! — тоже прокричала я, а сама уже ничего не различая.

— Мне кажется, хватит! Ты уже вполне себе налюбовалась Севером!

И неожиданно все прекратилось. Ветер перестал завывать и бить в лицо, а темные снежные тучи быстро убегали прочь, оставляя место просвету.

— А ты не мог раньше сказать что-то такое? — спросила я, глядя на кусочки голубого неба, проглядывающие из-под облаков.

— Вообще-то мог, но не хотел. Тебе же так нравится снежная буря, — с иронией в голосе произнес Николас.

— Стоп! — приказал Уилл, и мы немедленно остановились.

— Что? — спросила я, разглядывая открывшуюся равнину, утопающую в серебристом снеге.

— Вы слышите? — напряженно спросил Уилл, вглядываясь вперед.

И мы действительно услышали странный шум, будто где-то с силой течет вода. А потом в метре от нас поднялась вверх мощная струя воды, обдавая нас горячими, обжигающими каплями.

— Что за…

Николас не договорил, потому что позади нас тоже поднялся столб водяного пара, и распространился ужасный сероводородный запах.

— Бежим! Это кипяток! — закричал Уилл, и мы последовали его совету.

Было похоже, будто долина играет с нами в догонялки. То тут, то там вырывались из земли вверх струи очень горячей воды, а мы боялись, что это произойдет рядом с нами. Мы бежали изо всех сил, иногда падая в снег, почти задыхаясь от противного запаха. Мы почти добежали до холма, когда все затихло. Ни ветерка, ни шума воды, только наше сбившееся дыхание, которое так трудно было восстановить.

— Ух, жарко стало! И это все? — громко спросил Николас, оглядываясь назад.

— Не гневи природу, — сухо заметил Уилл, но тем не менее улыбнулся тому, что все закончилось.

Только сейчас я поняла, о чем предупреждал Интарион. Сбросив с себя рюкзак, я села прямо на него. Значит, Край действительно где-то рядом. Скоро мы дойдем до него, и тогда все изменится.

— Поднимемся на холм на всякий случай? — предложил Николас, предлагая мне руку, чтобы я встала.

— Да. Лучше подальше отсюда, — согласился Уилл.

Мы с трудом одолели подъем на, казалось бы, невысокий холм. С него открывался вид на горную долину. Где-то там остались горячие струи воды, а впереди было видно одинокую темную фигуру, резко выделяющуюся на всем белом. Я не успела удивиться тому, что этот человек двигался в нашу сторону. Я лишь успела услышать посреди леденящей тишины танец льдинок. Этот звук был мне знаком.